9 июля 2021 г. власти Республики Гаити обратились к ООН и США с просьбой направить воинские подразделения для поддержания порядка на стратегически важных объектах страны. После убийства президента Жовенеля Моиза Порт-о-Пренс усомнился в собственной способности сохранить управляемость. Гаити – первое в Латинской Америке независимое государство, освободившееся от колониального гнёта ещё в начале XIX века. Вся дальнейшая история, включая ХХ век, – череда трагедий, насилия и неспособность обеспечить хоть какое-нибудь развитие (Гаити – одна из беднейших стран мира).
Боже упаси от проявлений высокомерия – у каждого народа свой исторический путь, обусловленный разными обстоятельствами: объективными и субъективными. Гаитянская драма просто в очередной раз заставила задуматься о проблеме, которая возникает время от времени практически во всех частях мира. Международные, а чаще междоусобные и внутренние конфликты приводят к тому, что государства оказываются не в состоянии выполнять свои функции. В силу высокой степени транснациональной взаимосвязанности последствия выплёскиваются наружу, создавая сложности для других стран. В крайнем проявлении подобные сложности способны приводить к общемировым потрясениям (вспомним деятельность «Аль-Каиды»[1] на территории талибского Афганистана, теракты 11 сентября и всё, что они повлекли за собой). Но даже если масштаб не столь велик, последствия могут быть весьма заметными.
За вторую половину ХХ века количество государств-членов ООН увеличилось в четыре раза – результат деколонизации и распада многонациональных образований. Анализ этого процесса – предмет многочисленных исследований, в нашем контексте существенно одно: к концу прошлого столетия и началу нынешнего одним из самых обсуждаемых вопросов стала тема «падающих» или «несостоявшихся» государств. И в академических трудах, и в прикладных международных дискуссиях они рассматривались как едва ли не наибольшая опасность для мирового устройства. Соответственно, учёные, дипломаты и политики живо обсуждали, как такую опасность предотвратить, а упомянутым источникам неурядиц помочь.
Тогдашнее внимание объяснимо. После окончания холодной войны и распада СССР в ведущих странах мира (западных) возникло ощущение, что главные проблемы мироздания решены. Экзистенциальный враг повержен, магистральное направление развития ясно, остаются «временные трудности», которые надо преодолеть.
Тем более что вроде бы понятно, как это делать – путём привнесения туда современной демократии, институтов, а потом помощи развитию (умеренной). Символично, кстати, что первым примером того самого привнесения демократии по завершении холодной войны стала как раз Гаити. В 1994 г. Соединённые Штаты снарядили целую военную экспедицию, чтобы водворить на место демократически избранного президента Жана-Бертрана Аристида, которого сместили в результате военного переворота. Главу военной хунты генерала Рауля Седра удалось уговорить покинуть страну буквально накануне операции, так что американские солдаты вошли в Гаити мирно и вернули во власть Аристида (забавно, что через несколько лет тем же американцам пришлось его оттуда же изгонять, ибо надежд на демократическое правление прежняя жертва путча не оправдала).
Впрочем, и Гаити, и последовавшее вскоре Сомали (несмотря на весьма неблагоприятный для американцев исход вмешательства) были разминочными эпизодами, пафос по улучшению мира достиг пика во второй половине девяностых – начале нулевых годов. Всплеск международного терроризма, появление феномена «Аль-Каиды» и родственных ей структур привели к тому, что тема недееспособных государств и силового решения их проблем, действительно, стала на время лейтмотивом. И шла рука об руку с идеями строительства «правильных» современных демократических государств там, где они по каким-то причинам не произрастают сами. Концепция «национального строительства», взорлившая по заказу администрации Джорджа Буша в первые годы столетия, должна была не только соорудить демократию в Афганистане и Ираке, но и создать прочный фундамент для всей мировой политики.
Давно ли мы слышали об этой проблеме? Давно. Последнее из новых государств-членов ООН, родившееся из борьбы прогрессивных сил против тирана, – Южный Судан, только что отметивший десятилетие. Да и то – в его случае уже весьма очевидными были конкретные ресурсные интересы больших игроков, которые не особенно рассуждали на тему, насколько светлые перспективы имеет эта страна. С тех пор стало совсем уже не до того. Эйфория в ведущих державах давно уступила место тревогам за собственное будущее – социально-политические дисбалансы в развитом мире решительно оборачивают его внимание вовнутрь.
Третий год подряд Совет по внешней и оборонной политике в сотрудничестве с надёжными партнёрами – Фондом президентских грантов, НИУ «Высшая школа экономики», Центром либеральных стратегий в Софии – пытается уловить самые актуальные тренды мировой политики и предугадать возможное их развитие, используя формат политической игры. Нас интересует, по сути, один сюжет в разных его проявлениях. Что делать, если имеется кризис, охватывающий государство или регион, истоки этого кризиса – сугубо внутренние, но содержащие риск вырваться наружу, своих ресурсов не хватает, а внешние игроки заняты собственными делами и совершенно не горят желанием вовлекаться. В 2019 г. мы моделировали условную постсоветскую республику, где коррупция и местечковые свары не позволяют проводить какую-либо осмысленную политику. В 2020-м – региональный кризис в Евразии, чреватый массовым перемещением людей в более благополучные страны. На сей раз в центре нашей фантазии – территория заброшенная, ни для кого не имеющая стратегического значения, крайне самобытная по образу жизни и находящаяся в ситуации гуманитарной катастрофы.
На что вообще можно рассчитывать в такой ситуации? Международные институты? Они переживают, мягко говоря, не лучшие времена и парализованы соперничеством либо индифферентностью государств-участников. Отдельные крупные страны? Для них сейчас управление внутренней стабильностью намного важнее, чем любые внешние проявления, даже если на словах провозглашается обратное. Соседи, озабоченные опасным перетеканием всяческой неразберихи? Да, только им главное – переложить на кого-то ответственность, не брать её на себя. Эти мало вдохновляющие тенденции авторы сценария игры не придумали, а описали, оглядываясь по сторонам – пандемия продемонстрировала их весьма наглядно. И всё это в условиях, когда государства вообще-то набирают значимость и социально-политический вес, ведь зараза показала, что кидаться людям в пиковой ситуации некуда, кроме как к госструктурам.
Инновация этой серии нашей игры – транснациональная частная компания-оператор, которая, понимая нежелание международных институтов и стран влезать в очередной кризис, предлагает им свои услуги «под ключ». Естественно, небесплатно, зато с обещанием взять на себя бремя и выработки решения, и его исполнения. Мы попытались смоделировать, ухватятся ли ключевые государства и структуры международного управления за такую возможность. Нет, не ухватились. Ход обсуждения в очередной раз очень явно подтвердил, насколько снизился энтузиазм мировых игроков в том, что не касается их напрямую. При этом делегировать полномочия кому-то, кто не вписывается в привычные мировые практики, никто не готов. Неизбывной мантрой звучат апелляции к Организации Объединённых Наций, хотя никто не скрывает: в её практический потенциал веры нет.
Конечно, глядя на многие из нынешних тенденций, можно предположить, что снижаться будет и взаимосвязанность, во всяком случае – ведущие государства явно теперь считают её для себя риском. Но окончательное распадение мировой системы на фрагменты вообразить пока что крайне трудно. Так что принцип «моя хата с краю», который с большой охотой взяли бы на вооружение многие правительства и даже международные структуры, тоже не сработает. И искать оптимальные средства решения кризисов – от локальных до общепланетарных – придётся. Поэтому мы надеемся, что наши игры в мировую политику могут принести пользу в будущем, ведь оно начинается с фантазий, порой совсем несбыточных.
[1] Запрещено в России.
