Закончилась ли холодная война? Уже двадцать лет, с тех пор как в мае 1988 года советский генсек Михаил Горбачёв гулял по Красной площади с президентом США Рональдом Рейганом, на этот вопрос принято отвечать положительно. Отчего же противостояние вновь в моде? А пресса полна рассуждений о грядущей конфронтации между Россией и Западом?
Вопрос следовало бы поставить иначе: не «закончилась ли холодная война?», а как она закончилась? Так считает видный российский дипломат Анатолий Адамишин, который на рубеже 1980-х и 1990-х принимал участие в ключевых переговорах между Москвой и Вашингтоном. В своей статье он размышляет о том, был ли шанс закончить идеологический поединок не победой одной из сторон, а почетной ничьей. И почему само это идеологическое противостояние так надолго пережил его дух.
Публикуя этот материал, мы хотели бы начать широкую дискуссию на животрепещущую тему, которая никак не желает становиться исторической. Надеемся, что свое мнение выскажут на страницах нашего журнала и другие участники тогдашних событий.
Павел Золотарёв обращается к проблеме противоракетной обороны. Одна из основных тем минувшей эпохи не только не утратила актуальность до сих пор, но и превратилась в чуть ли не главный камень преткновения между Россией и Соединенными Штатами. Сергей Минасян пишет о другом наследии прошлого – Договоре об обычных вооруженных силах в Европе и о последствиях моратория на него. Наконец, по-настоящему «холодная» война – конкуренция северных стран за доступ к энергоресурсам в Арктике – в центре внимания Скотта Боргерсона и Юрия Голотюка.
Об идейных битвах сорокалетней давности вспоминает депутат Европейского парламента Даниель Кон-Бендит, лидер студенческих протестов мая 1968 года. Молодые радикалы искали «третий путь», альтернативный и буржуазному обществу потребления, и «реальному социализму». Тогда на парижских улицах рождалась современная Европа как часть глобального мира, способная совершать прорыв в будущее, считает остепенившийся бунтарь.
Вячеслав Морозов пытается вникнуть в причины интеграционных метаморфоз, которые переживает Старый Свет. Расширение ЕС в начале нынешнего столетия изменило суть проекта: его движущей силой стала не внутренняя трансформация, а экспансия на сопредельные территории. В результате напряжение внутри системы нарастает, в то же время Евросоюз вступил в зону несвойственной для него геополитической конкуренции.
Павел Кандель анализирует, что значит для Балкан и всей Европы провозглашение независимости Косово. На его взгляд, втягивание в Европейский союз стран, которые находятся на иной ступени социально-политического развития, оказывает негативный эффект на все объединение.
Джерри Мюллер поднимает тему национализма. Автор полагает, что национальная идентичность в ее классическом этническом виде и в XXI веке остается опорой государственности в Европе. Глобализация не подрывает основ этнического сознания, а может даже по-своему укреплять его.
О сложной судьбе российской идентичности пишет Эмиль Паин. Он призывает не путать традицию, на которой строится общество, и инерцию, препятствующую его прогрессу. Формирование нации в современном гражданском понимании этого слова – главная задача России, полагает автор. Национальное строительство, основанное на этническом принципе, чревато в многонациональной стране серьезными проблемами. Тем более что быстрый рост ксенофобии подхлестывается притоком иност- ранной рабочей силы, который неизбежен в нынешней демографической ситуации.
В связи с этим о богатом американском опыте иммиграции и уроках, которые следует извлечь России, – Андрей Коробков и Владимир Мукомель. А Найан Чанда обращает внимание на страх развитых стран, который они испытывают перед лицом подъема развивающегося мира. Реакцией на это становится стремление отгородиться от наплыва людей и капиталов.
Авторы следующего номера рисуют контуры нового мира – по-прежнему глобального, но лишенного западного доминирования. Среди прочих тем – перспективы альтернативной энергетики, должно ли евро-атлантическое сообщество менять свои подходы к России и многое другое.
