Два события – торжественно обставленный визит в Москву премьера Индии Нарендры Моди и украшенный праздничными аксессуарами саммит НАТО в Вашингтоне – встретились на этой неделе случайно. Но совпадение примечательно, потому что иллюстрирует две базовые модели организации межгосударственных отношений. От того, какая из них станет преобладающей, во многом зависит направление развития мировой политики.
Российско-индийские связи – феномен масштабный, комплексный и непростой. Общие историко-культурные корни и переплетающиеся по ряду направлений цели и задачи соседствуют с расхождением интересов по другим, не менее важным для сторон, вопросам и совсем не полным идейным и мировоззренческим совпадением. Отношения как таковые достойны самого серьёзного анализа, но здесь, не вдаваясь в подробности, ограничимся их типологической характеристикой. Это не союз, опирающийся на обязательства. Рискнём сказать, что это и не стратегическое партнёрство (хотя официально звучит такой термин). Просто стратегии у обеих стран разные, а на данный момент они ещё и меняются в силу крайней неопределённости окружающего мира.
Тактическое в этом контексте значит не временное, а постоянное, но меняющее наполнение. И требует оно не жёстко установленных правил, а, напротив, способности обоюдно подстраиваться к меняющимся обстоятельствам.
Теплота приёма Моди и его искренняя признательность не означают, что стороны прекратят маневрировать, добиваясь максимально эффективного взаимодействия с другими своими крупными контрагентами – США в индийском случае и Китаем в российском. Более того, в обеих столицах сделают всё, чтобы отношения с последними крепли и расширялись параллельно отношениям друг с другом. И тут неизбежны запинки и обиды. Существенно другое: и Москва, и Нью-Дели жизненно заинтересованы, чтобы те партнёрства не отменяли и не ослабляли эти. Всё это звучит несколько витиевато и не очень стройно, а значит, и не так практично. Но если взглянуть, как теперь старается вести себя большинство стран мира, окажется, что подобная сложносочинённая «меняющаяся геометрия» интересов привлекает очень многих.
Исключением служат страны, собравшиеся в Вашингтоне на саммит Организации Североатлантического договора, который приурочен к его 75-летию. НАТО – классический альянс, объединённый блоковой дисциплиной, провозглашающий общность ценностей, чётко обозначающий противников как военно-политического, так и этического (идеологического) рода. Смысл сбора на высшем уровне – демонстрация единства перед лицом других. До недавнего времени целью объединения была экспансия – исходили из того, что она не несёт серьёзных рисков.
Теперь выяснилось, что несёт, и возникла дилемма. Добиваться права на экспансию любой ценой, в том числе повышая угрозу членам клуба, либо зафиксировать его эксклюзивный характер и «окапываться» имеющимся составом. Какой бы выбор ни был сделан, обязывающий характер отношений в альянсе сам собой разумеется. Отдельные отклонения, наподобие Турции или Венгрии, могут иметь место, но они до сих пор нисколько не колебали общий принцип и не угрожали единству блока по-настоящему.
Не надо думать, что мобилизация против России произошла только из-за нажима главного союзника, это упрощение. Кризисная ситуация запустила блоковый инстинкт, согласно которому при появлении опасности нужно выстроиться в шеренгу и сомкнуть ряды, таков смысл союза. Ну а далее это только укрепляется по мере обострения ситуации. Обязательства в рамках блока заведомо ограничивают свободу действий и решений, зато взамен дают (должны давать) гарантии безопасности и выгоды от преимущественного взаимодействия в замкнутом кругу.
Итак, налицо два типа отношений. Один свойственен сообществу, которое у нас теперь принято называть мировым большинством (а это, действительно, большинство стран и населения мира). Здесь не приняты жёсткие связи, исключающие возможность установления их с другими. Основной посыл – если контакты с кем-либо помогают собственному развитию, решению своих насущных задач, от них не надо отказываться по причине данных кому-то обязательств. Другой – отличает атлантический мир (то есть явное меньшинство жителей планеты, хотя и крайне влиятельное). Есть ценностная и геополитическая общность, принадлежность к которой подразумевает ограничения других связей.
Говорить, что лучше, а что хуже, не имеет смысла, это просто два разных подхода. Довольно долго считалось, что второй представляет собой наиболее современную и перспективную форму, соответственно, все остальные должны либо встраиваться в это сообщество, либо сооружать своё на тех же принципах. Сейчас всё больше кажется, что будущее как раз за первым. Вероятнее всего, оба подхода сохранятся и впредь, но атлантический будет всё более эксклюзивным, в ареале очень определённой культуры. А всё остальное большинство будет жить иначе, в чём-то взаимодействуя с меньшинством, а в чём-то обходя его.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Российская газета
