Сейчас трудно понять, чего энергичная команда президента США не намерена делать во внешней политике. Она сохранила одержимость Китаем, снова начала ядерные переговоры с Ираном, написала в твиттере о своей заинтересованности в любом тлеющем гражданском конфликте, а также в расследовании любого нарушения прав человека в мире – от Эфиопии до Мьянмы. Сможет ли Америка делать меньше?
«Управлять значит выбирать», – напомнил своим согражданам французский премьер-министр Пьер Мендес-Франс, объясняя, почему некогда гордой империи, которой он руководил в 1950-е гг., следует отказаться от своих колоний в Индокитае. Вряд ли Мендес-Франс продвинулся бы слишком далеко по карьерной лестнице в современной Демократической партии США. На этом позднем этапе развития американской империи администрация президента Джо Байдена нередко выражает убеждение, что управлять во внешней политике – значит выбирать почти всё и сразу.
В своих первых речах на внешнеполитическую тематику президент Байден, следуя великой американской традиции, затронул множество возвышенных целей. Он сделает важным приоритетом демократию и права человека, чтобы «дать отпор авторитаризму, снова перешедшему в наступление» в лице Китая, России и некоторых других стран. Он сделает приоритетом союзников, «вдохнув новую жизнь в сеть альянсов и партнёрств Соединённых Штатов» и обновив обязательства защищать друзей. И он сделает приоритетом интересы среднего класса США, признавая, что «все действия, которые мы предпринимаем за рубежом, должны предприниматься с учётом американских работающих семей». Всё это звучит превосходно, но на линии фронта явно тесновато.
Конкурирующие между собой задачи продвижения демократии, мирового лидерства и проведения «внешней политики в интересах среднего класса» содержат очевидные, пусть даже и не признанные, противоречия. Отчасти причина их кроется в ограниченном времени и внимании, доступном президенту и его высокопоставленным чиновникам: то время, которое Байден потратит на защиту союзников в Южно-Китайском море, не будет потрачено на решение проблем американского среднего класса. Однако в большей степени противоречия объясняются ограниченными ресурсами и политическим капиталом, которые имеются в распоряжении Соединённых Штатов для переговоров с союзниками и с неприятелями.
Если США сделают главным приоритетом оборону Восточной Европы, они не смогут оказывать слишком большое давление на своих европейских союзников, требуя от них торговых уступок, которые позволят создать больше рабочих мест в Америке. Если Соединённые Штаты сосредоточатся на заключении новой иранской сделки, они не смогут рассчитывать, что Саудовская Аравия станет снижать цены на энергоносители или воздержится от убийства журналистов. США могли бы наложить санкции на российско-немецкий газопровод, чтобы защитить суверенитет Украины, но в этом случае пострадает экономика США, особенно если русские или немцы введут ответные санкции. Подобные компромиссы неизбежны, но политики их редко озвучивают.
До сих пор администрация Байдена настаивала – по крайней мере, риторически – что сможет выполнить все эти задачи, не принося никаких жертв и не сталкиваясь с неразрешимыми противоречиями. Такая внешняя политика широких обязательств больше нежизнеспособна. В действительности недавнее решение администрации вывести американские войска из Афганистана подразумевает, что она понимает необходимость ограничивать свои обязательства. Ключевой вопрос для формирующейся доктрины Байдена заключается в том, удастся ли снизить обязательства или Америка опутает себя избыточными обещаниями.
Мир – это слишком много
Сталкиваясь с трудным выбором, ответственные за внешнюю политику в США обычно настаивают на том, что Соединённые Штаты смогут сделать всё, занимаясь несколькими делами одновременно. Это роскошный подход к внешней политике, но он отражает представление о себе как о стране, имеющей безграничное богатство и мощь, если только у неё хватит политической воли, чтобы их использовать.
Увы, США не могут позволить себе тот уровень роскоши, которые могли себе позволить, находясь в зените могущества после падения Советского Союза. Усиление других держав, особенно Китая, означает, что у Америки больше нет возможности выделять средства на решение любой проблемы в мире. Растущая внутриполитическая поляризация выхолостила консенсус, необходимый для выработки последовательной внешней политики. А безудержно растущий долг и стареющее население, в конце концов, вынудят снижать расходы на оборону и национальную безопасность. Левые либералы на левом фланге и сторонники Трампа на правом всё время муссируют тему приоритетности экономики США при выборе внешнеполитического курса. Избиратели не оценят внешнюю политику Байдена, которая предусматривает вмешательство в решение далёких от Америки проблем во имя мирового лидерства за счёт снижения внимания к внутренним проблемам.
Однако озабоченности растворяются внутри вашингтонского внешнеполитического пузыря. Большая часть СМИ, внешнеполитических экспертов в Вашингтоне и аналитических центрах, а также некоторые фракции в Конгрессе требуют, чтобы американцы что-то делали всякий раз, когда где-то в мире возникает какая-либо проблема или кризис. В первый же месяц пребывания администрации Байдена в Белом доме протесты в России, государственный переворот в Мьянме и гражданская война в Эфиопии стали поводом потребовать решительных действий.
Это достопочтенная вашингтонская традиция. Например, в годы пребывания у руля администрации Барака Обамы внешнеполитический истеблишмент давил на правительство, требуя вмешаться в ход гражданской войны в Сирии. Обама не хотел ввязываться в эту войну, но оказываемое давление было таково, что правительство и сам Обама уделяли больше внимания и инвестировали больше политического капитала в сирийский кризис, чем в любую другую внешнеполитическую проблему, особенно с 2011 по 2013 годы. В конце концов, официальным лицам, включая президента, трудно просыпаться каждое утро и читать статьи, написанные людьми, которых они знают и уважают, о том, как бездействие администрации в какой-нибудь удалённой стране приносит огромные страдания местному населению.
Однако чисто человеческая реакция на давление со стороны коллег-экспертов необязательно отражает внешнеполитические интересы или внутриполитические реалии. Вопрос о том, что Соединённым Штатам нужно делать в Сирии, воспламенил нешуточные дебаты в Вашингтоне, но эта тема едва ли упоминалась на президентских выборах 2012 г.: голосующим избирателям не было до этого никакого дела. К президентским выборам 2016 г. кандидат от Республиканской партии Дональд Трамп просто посетовал на то, что Америка принимает слишком активное участие в гражданских войнах на Ближнем Востоке. Внешнеполитические эксперты в Вашингтоне склонны утверждать, что общественность поддерживает более привычную политику и что с помощью разумных опросов общественного мнения можно добиться поддержки любых зарубежных операций США. Однако последние выборы показывают, что американцы придают гораздо большее значение внутренним делам, нежели своим мнениям по внешнеполитической проблематике, которыми они делятся с проводящими опрос социологами.
В ретроспективе очевидно, что администрации Обамы нужно было довериться инстинктам президента и проигнорировать гражданскую войну в Сирии. Несмотря на многочисленные прегрешения, администрация Трампа продемонстрировала, что можно не обращать внимание на общепринятое мнение внешнеполитического истеблишмента без каких-либо негативных политических последствий.
Важность неделания
Администрации Байдена нужна внешняя политика, признающая эти реалии и демонстрирующая избирателям, что она отвечает интересам Соединённых Штатов. Но надо избежать и ловушки Трампа, не отчуждая без надобности союзников США и не поворачиваясь спиной к международным организациям, которые в долгосрочной перспективе служат американским интересам. Похоже, что нынешняя администрация понимает необходимость такой балансировки. Как сформулировал эту мысль госсекретарь Энтони Блинкен, любое внешнеполитическое действие должно явно и чётко обосновываться интересами экономического процветания. «Мы сформулировали внешнеполитические приоритеты для администрации Байдена, – отметил Блинкен в своей первой большой речи, произнесённой в марте, – задав несколько простых вопросов. Что будет означать наша внешняя политика для американских рабочих и их семей? Что нам нужно делать у себя в стране, чтобы стать сильнее в мире?» Этот акцент на среднем классе явно отличает внешнюю политику Байдена от внешней политики Обамы, хотя во всем остальном Байден остаётся верен его курсу. Практически это означает революцию – по крайней мере, в риторике – для внешнеполитической команды, укомплектованной почти исключительно ветеранами из обамовской команды. Экономическое обрамление поможет противостоять неизбежной критике Трампа, что любая внешнеполитическая инициатива Байдена означает «плохую сделку» для экономики США.
Подход Блинкена также включает долгосрочную перспективу в разумных пределах, признающую, например, что участие в многосторонних организациях и международных договорах есть не что иное, как просвещённый своекорыстный интерес. «Там, где пишутся правила международной безопасности и мировой экономики, – пообещал он, – Америка будет в первых рядах, отстаивая в первую очередь интересы американского народа».
Намного меньше ясности в том, где Соединённых Штатов не должно быть и что команда Байдена не будет делать. Нет таких революций, которые ничего не отрицают, а лишь нагромождают новые обязательства. Подлинные изменения во внешней политике потребуют не только добавления новых задач в длинный перечень обязанностей, но и отказа от тех задач, которые стали невыполнимыми и нереалистичными. Для американских политиков, многие из которых лично заинтересованы в нынешних внешнеполитических обязательствах США, труднее уменьшить обязательства, чем принять новые. Решение администрации о выводе войск из Афганистана к сентябрю свидетельствует о понимании необходимости в снижении обязательств за рубежом. Однако впереди много препятствий: объявление о выводе войск воспламенило негодование и ярость в Вашингтоне, и есть большие сомнения в том, что администрация Байдена в действительности сделает то, что до этого также обещали Обама и Трамп.
Если команда Байдена желает перестроить внешнюю политику, ей нужно сделать больше, чем просто отозвать войска из Афганистана. Она должна систематически думать о том, как снизить обязательства США в широком понимании перед периферией для решения проблем, требующих времени, энергии и средств, но не имеющих значения для американской общественности и некритичных для поддержания национальной безопасности, даже если они надувают «вашингтонский пузырь». Конечно, Соединённым Штатам нужно по-прежнему быть ангажированными в мире, в некоторых случаях даже проводить военные операции, но президент всегда должен суметь ясно, просто и понятно объяснить, почему данная интервенция вносит прямой вклад в укрепление безопасности США и их процветание. В противном случае следует воздержаться от участия в решении периферийных проблем.
За исключением важного решения, принятого по Афганистану, на этом раннем этапе трудно понять, чего энергичная команда президента не намерена делать во внешней политике. Она сохранила одержимость Китаем, которая была свойственна Трампу, снова начала (опосредованные) ядерные переговоры с Ираном и написала в твите о своей заинтересованности, по сути дела, в любом тлеющем гражданском конфликте, а также в расследовании любого нарушения прав человека в мире – от Эфиопии до Мьянмы.
Учиться делать меньше
Чтобы научиться делать меньше, потребуется время для адаптации. Администрации Байдена следует начать с умаления значимости иранской ядерной сделки, которая стала чем-то вроде наваждения для Вашингтона, но о ней, по сути, ничего неизвестно за пределами вашингтонских политических кругов. В идеале это означало бы выход из переговоров и предоставление возможности региональным силам самостоятельно найти решение данной проблемы. В качестве альтернативы США могли бы поддержать усилия европейцев или многостороннего консорциума по ведению переговоров, не присваивая себе роль лидера. В ответ на такое предложение внешнеполитические практики в Америке, вне всякого сомнения, будут повторять мантру о том, что без деятельного лидерства Вашингтона иранский ядерный вопрос решить не удастся. Однако десятилетия активных действий демократических и республиканских администраций лишь подтолкнули Иран к ядерной программе и увеличили опасения по поводу возможного развязывания войны на Ближнем Востоке.
Наверное, самое время испытать ещё один подход, при котором признаётся, что американскому среднему классу совершенно неинтересен исход борьбы между Ираном и Саудовской Аравией за влияние в регионе; он ничего не приобретёт, если США продолжат поддерживать Саудовскую Аравию и вводить санкции против Ирана, а также стран, делающих бизнес с Ираном.
Если действительно акцентировать внешнюю политику на интересах среднего класса Америки, то Вашингтону не следует ставить Иран во главу угла. Соединённым Штатам также следует уменьшить военные обязательства за рубежом – не только в Афганистане, но и в Ираке, Европе и на большом Ближнем Востоке. Им следует, наконец, закончить «глобальную войну с террором» и прекратить гоняться по всему миру за малозаметными ближневосточными и африканскими террористическими группировками, у которых нет возможностей для нападения на США. И пора задаться вопросом, действительно ли Америка так сильно заинтересована в насаждении демократии в отдалённых регионах, не имеющих большого стратегического значения для США (таких, как Эфиопия и Мьянма), а также способна это делать.
Союзники и альянсы должны играть важную роль, но лишь в той мере, в какой президент сможет чётко объяснить американцам, как отношения с каждой из этих стран непосредственно повлияют на интересы и благополучие простых американцев. Таким критериям соответствовали бы сбалансированные альянсы, в которых союзники вносили бы вклад в укрепление безопасности США и даже помогали Соединённым Штатам снизить расходы на оборону в обмен на политическую поддержку. Труднее оправдать предоставление защиты слабым государствам-сателлитам на границах Китая и России, поскольку стратегическая польза от такой помощи сомнительна.
Подобная дисциплинированность побудила бы официальных лиц сосредоточиться на внешнеполитических вопросах, которые имеют реальное значение для американцев. Это, прежде всего, торговля, иммиграция, международные технологические стандарты и изменение климата. Это очень трудные и спорные вопросы, предполагающие нелёгкие компромиссы и запутанную внутреннюю политику. Администрация Байдена уже тратит на них много сил и средств, как видно по бешеной активности на климатическом фронте, которую развил специальный посланник Джон Керри, а также по неустанным усилиям, направленным на ослабление иммиграционного кризиса на южной границе. Однако в первых двух речах президента на внешнеполитические темы уделено мало внимания этим вопросам в сравнении с традиционными проблемами, в частности Афганистаном, Ираном и так называемым Исламским государством (запрещено в России – прим. ред.), хотя все эти вопросы стоят гораздо ниже в списке приоритетов американское общественности. Конечно, как часто отмечают специалисты по внешней политике, лидеры должны руководить. Широкая общественность не всегда (или даже редко) представляет себе свои долговременные внешнеполитические интересы. Однако, судя по внешнеполитическим конфузам и зачастую трагическим ошибкам, допущенным на протяжении нескольких последних десятилетий (самой явной из которых было катастрофическое вторжение в Ирак 2003 г.), специалисты могут быть ненамного более проницательными или прозорливыми.
Внешнеполитический истеблишмент слишком далеко выдвигается вперёд, на передовые позиции, если «руководство» общественным мнением требует раздувания угроз и выстраивания сложных причинно-следственных связей для описания того, как, к примеру, экстремистская группировка в Нигерии или Сомали может угрожать внутренней безопасности американцев.
В администрации Байдена ощущается мощное желание снова привязать внешнюю политику к конкретным нуждам и потребностям американской общественности. Но она также временами проецирует более заметный позыв вернуться к традиционному глобальному лидерству. Такой подход может быть популярен в вашингтонских политических кругах, но практически не привязан к внутренним озабоченностям простых американцев. В данный момент администрация позволяет себе роскошь следовать обоим импульсам, но в будущем придётся делать выбор.
