Спустя примерно четыре года с тех пор, как Россия оккупировала Крым, а Китай запустил свою инициативу «Пояс и путь», многие рассуждают о том, не стоим ли мы на пороге еще одой холодной войны между Востоком и Западом. Только за последний месяц были опубликованы статьи с красноречивыми заголовками «Новая холодная война началась», «Новая холодная война Путина», а также «Трамп готовится к новой холодной войне» (звучит как предупреждение). Мы действительно возвращаемся в прошлое? Современная политика полна ложных аналогий, и возвращение к временам холодной войны – одна из них.
Когда холодная война была в самом разгаре, в нее были втянуты многие страны, группировавшиеся вокруг Соединенных Штатов и Советского Союза. Она не определяла всего, что происходило в мировой политике, но влияла на многие процессы. В центре ее находилось идеологическое противостояние капитализма и социализма, продлившееся весь ХХ век. Каждая из сторон была пламенно предана своей экономической и административно-политической системе. Это была биполярная система тотальной победы или тотального поражения, в которой ни одна из главных противоборствующих сторон не надеялась на достижение продолжительного компромисса с другой стороной. Холодная война была напряженной, категоричной и чрезвычайно опасной: системы стратегического ядерного оружия создавались для уничтожения оппонирующей сверхдержавы, даже если для этого пришлось бы стереть с лица земли полмира.
Современная мировая политика полна вызовов и неясностей, но это не идет ни в какое сравнение с абсолютизмом времен холодной войны. Следовательно, называя трения между великими державами в XXI веке новой холодной войной, мы больше запутываем ситуацию, нежели разъясняем то, что сегодня происходит. Когда прошлые конфликты, хорошо известные большинству аналитиков, приравниваются к тем, что которые мы видим сегодня, это может свидетельствовать лишь о терминологической лености. Хотя отголоски и атавизмы холодной войны все еще остаются, изменились факторы, определяющие проведение мировой политики.
Воинственная и обструкционистская внешняя политика, проводимая Россией при президенте Владимире Путине, проистекает из осознания горечи поражения в холодной войне в 1980-е гг. и болезненных последствий этого поражения, которые наступили для страны в 1990-е годы. Многие россияне обвиняют Запад в том хаосе и упадке, в который их страна погрузилась при президенте Борисе Ельцине. Им не хватает уважения, которым пользовался Советский Союз как другая сверхдержава (хотя мало кто ностальгирует по тоскливой жизни в самом советском государстве) Они дорожат сильным президентом, который, как им кажется, вернул России самоуважение, как можно чаще вставляя палки в колеса Запада; они также приветствуют внутреннюю стабильность, которую, как им кажется, Путин дал России.
С другой стороны, Китай считает, что его беспрецедентный экономический рост дает ему статус господствующей державы в регионе – КНР больше не пешка в чужой игре, как это было в годы холодной войны. Если холодная война сдерживала Китай, то в эпоху, наступившую после ее окончания, Китай волен действовать по собственному усмотрению, как считают многие китайцы. Тем временем лидеры китайской Компартии одержимы изучением причин краха Советского Союза, чтобы избежать аналогичной участи для своей страны. Китай (и все другие) унаследовал от времен холодной войны очаг конфликта в лице Северной Кореи, а также глубокое отвращение к тому, что большинство китайцев воспринимает как мировую гегемонию США.
Что касается Соединенных Штатов, то главное эхо холодной войны – это ощущение, весьма распространенное среди сторонников президента Дональда Трампа, но присутствующее и в других сегментах американской общественности, что другие страны просто используют Вашингтон в своих целях. Согласно их аргументации, в годы холодной войны США обеспечивали безопасность остального капиталистического мира почти даром, тогда как американские союзники кормились на их деньги и получали рабочие места за счет Америки, почти ничего не давая взамен. Многие американские избиратели считают, что их страна, победившая в холодной войне, в итоге не получила почти ничего. Вот почему нынешняя администрация отказывается от системных обязательств в пользу более узких американских интересов.
Так холодная война породила тот мир, в котором мы сегодня живем. Но современная мировая политика вышла за рамки холодной войны.
Биполярного мира больше нет. Если сегодня и есть какая-то направленность в международной политике, то это движение в сторону многополярного мира. США становятся все менее могущественными и влиятельными в мировой политике. Китай усиливается, в Европе наблюдается застой. Россия – недовольный санитар и мусорщик на периферии нынешнего миропорядка. Но и другие большие страны, такие как Индия и Бразилия, становятся все более влиятельными в своих регионах.
Идеология больше не является определяющим фактором. Китай, Европа, Индия, Россия и США не могут достичь согласия по многим вопросам, но ни одна из этих стран не сомневается в ценности капитализма и рынков. И Китай, и Россия – авторитарные режимы, претендующие на создание представительных правительств. Однако они не спешат насаждать свои ценности и взгляды в отдаленных странах, как это они делали в годы холодной войны. Даже Соединенные Штаты, главный экспортер политических ценностей, похоже, менее склонны к этому с учетом повестки дня Трампа «Америка прежде всего».
Национализм также на подъеме. После опустошения и разрушительных последствий двух мировых войн, во многом вызванных националистическими настроениями, а также холодной войны, в годы которой ставка делалась на наднациональные идеологии, национализму было трудно вновь заявить о себе; однако сегодня все великие державы делают упор на свою самобытность и национальные интересы как главные особенности мировой политики. Интернационалисты времен холодной войны утверждали, что национальные различия и особенности будут постепенно стираться, но эпоха, наступившая после окончания холодной войны, доказывает, что они были неправы. Националисты процветают на обломках больших идеологических планов улучшения жизни человечества.
Какая бы система международных отношений ни создавалась в данный момент, в ней нет места холодной войне. Новое мировое сообщество, вероятно, раздирают конфликты, и конфронтация может достигать высокого накала, но не имеет никакого смысла навешивать ярлык или общий знаменатель «холодной войны» на все то, что нам не нравится. Вместо этого нам следует стремиться понять, как уроки прошлого влияют на наше мышление сегодня. Если мы хотим использовать в политике уроки истории, тогда нам следует замечать не только аналогии, но и различия эпох.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs
