Сегодня российские политики и экономисты с большой озабоченностью говорят о возможных последствиях резкого падения цен на нефть. Хотел бы в этой связи поделиться малоизвестными фактами, свидетельствующими о том, что ценовой компонент практически во все времена был наиболее узким местом нашей энергетической политики, и предложить некоторые меры по преодолению этой тенденции, крайне опасной для интересов России.
Находясь в течение пяти лет в качестве посла России в крупнейшей «нефтяной» державе мира – Саудовской Аравии (2000–2005 гг.) и представляя нашу страну на заседаниях Секретариата Международного энергетического форума (штаб-квартира МЭФ размещается в столице Королевства – Эр-Рияде), я на постоянной основе поддерживал контакт с саудовскими и зарубежными специалистами по проблемам энергетики.
Нередко собеседники просили разъяснить своего рода феномен – как могло случиться, что наша страна, завоевавшая огромный авторитет в мире своими масштабными смелыми энергетическими проектами, освоением в рекордные сроки крупнейших нефтегазовых месторождений в отдаленной местности, вела себя столь непоследовательно и вяло в вопросах выработки мер воздействия на ценообразование на рынке энергоносителей.
Полагаю, что такой вопрос, к сожалению, имел, да и сегодня имеет под собой реальные основания. Сошлюсь на собственные наблюдения, ведь в разные периоды мне довелось участвовать в работе, связанной с выработкой предложений относительно линии поведения в энергетической сфере.
В конце 1960-х гг. в качестве работника экономической группы посольства СССР я находился в Египте – ключевом арабском государстве ближневосточного региона. В этом качестве мне, по-видимому, одному из первых в нашей стране, было поручено разбираться с нюансами сложной игры, которую вели в тот период страны ОПЕК и только что образованной (1968 г.) арабской ОПЕК (ОАПЕК), объединившей арабские государства – производители нефти.
Уже тогда эти страны, действуя прежде всего в интересах производителей нефти, признавали необходимость достижения компромиссов, учета мнения других крупных игроков на рынке энергоресурсов. Они сигнализировали о готовности установить нами более плотный контакт с нами, в том числе, в вопросах воздействия на ценовые показатели энергоносителей.
Одновременно нам было адресовано пожелание «играть по правилам». Дело в том, что государствам – производителям нефти не нравилась линия Москвы на снабжение стран – членов Варшавского договора нефтью по ценам, которые были почти вдвое ниже мировых. Арабы обращали наше внимание на то, что значительный сегмент мировой торговли энергоносителями как бы выпадает из действия общепринятых рыночных механизмов и порождает надежды на то, что о ценах можно договариваться, существенно сбивая ценовую планку в обход и без учета объективных критериев.
Я разделял мнение тех наших экономистов, которые предлагали установить постоянный канал связи с ОПЕК и ОАПЕК, вести дело к практическому, значимому по своим результатам согласованию нашей политики в этом вопросе. Но Москва долгое время гордо отворачивалась от этих предложений, аргументируя это тем, что связывать себя с какими-либо «групповыми обязательствами» нам не к чему. В то же время признавалось, что зондаж намерений ОПЕК все-таки нужен.
Такая двусмысленная и непоследовательная позиция сохранялась годами. Оснований для ее изменения, как казалось, не было. Цена на нефть в тот период не внушала особых опасений, а «взрыв» цен на энергоносители после вспышки военных действий 1973 г. на Ближнем Востоке и угрозы введения арабами нефтяного эмбарго лишь прибавили уверенности в том, что «все идет нормально». Голоса тех, кто отмечал растущую шаткость положения вещей в сфере нефтяных цен, никто не хотел слышать.
Ситуация, создавшаяся на рынке углеводородов в 1983 г., неожиданно для большинства политиков и экономистов подтвердила резонность доводов в пользу разработки и принятия мер по надежной защите рынка от перепадов ценовых показателей. Цена на нефть в отдельные месяцы 1983 г. очень существенно, на треть была ниже уровня 1980 года. Меры, которые предпринимались по линии ОПЕК, оказались недостаточными. Требовались договоренности с другими крупными производителями нефти, в том числе, СССР.
В этих условиях в конце 1983 г. представители ОПЕК и ряда стран, входивших в эту организацию, вновь активизировали зондажные контакты с Советским Союзом с целью определить возможности согласованной ценовой политики в интересах производителей нефти. Мне довелось принимать в них непосредственное участие.
В этот период я находился в командировке в Посольстве СССР в Великобритании. По поручению руководства Посольства, посла Виктора Ивановича Попова я подключился к проводившимся в тот период консультациям. Суть адресованных нам предложений была проста – прейти к полноформатным переговорам по проблематике рынка энергоносителей с выходом на солидные, сориентированные на перспективу решения.
Все это было доложено в Москву. Однако и на этот раз нашу реакцию никак нельзя было назвать заинтересованной и обоснованной. К тревожным звоночкам в сфере цен на нефть прислушиваться не стали. Также никаких решений не было принято в ответ зондаж Саудовской Аравии в 1982–1984 гг. относительно восстановления дипломатических и торгово-экономических отношений и перехода к согласованию нефтяной политики.
Трагическая по своим последствиям развязка этой недальновидной политики наступила уже через несколько лет. Обвал цен нефть (порядка 27 долларов за баррель в 1985 г., 14–15 долл. и ниже в 1988 г.), как теперь уже всеми признано, стал одной из причин крушения Советского Союза.
Затем было принято запоздалое решение о переходе к более тесным консультационным связям с ОПЕК, однако попыток обеспечить более предсказуемую ситуацию на рынке энергоносителей с нашей стороны практически не предпринималось. В 2000 г. Саудовская Аравия предложила создать в столице Королевства новую организацию – Международный энергетический форум (МЭФ). Эта инициатива базировалась на весьма рациональном принципе представительства в МЭФ всех стран, заинтересованных в стабильном рынке энергоносителей – как ведущих производителей, так и наиболее крупных потребителей нефти, а также государств, имевших отношение к транзиту энергоносителей. Наша страна в целом поддержала эту инициативу, но особой активности не проявлять не стала.
Первым Генеральным секретарем организации был избран Арни Вольцер, представитель Норвегии, страны, которая, по признанию многих экспертов, выстроила наиболее рациональную систему управления энергетической сферой и поддерживает линию на принятие мер в направлении предсказуемости нефтяного рынка. Мне приходилось на постоянной основе встречаться с Вольцером, посещать мероприятия в штаб-квартире МЭФ. Общее впечатление – организация располагает очень большим потенциалом, который пока слабо реализуется.
На первом этапе своей деятельности МЭФ немало сделал для разработки концепции энергетической безопасности. В ходе нашей двусторонней встречи в августе 2005 г. Вольцер высказал мысль о целесообразности того, чтобы Россия сделала эту проблематику одной из главных тем своего предстоящего председательства в «Группе восьми». В таком же ракурсе вопрос был поднят и на последовавшей за этим моей встрече с королем Саудовской Аравии Абдаллой. Надо отметить, что российско-саудовские отношения в этот период находились на подъеме, и консультации высокого уровня по различным аспектам энергетической политики были предусмотрены одним из соглашений, подписанных в сентябре 2003 г. в ходе исторического визита Абдаллы в Москву и его переговоров с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.
Эти предложения были положительно восприняты в Москве и «энергетическая безопасность» стала одной из трех ключевых тем российского председательства. К сожалению, сложившееся в тот период взаимодействие на международной арене по этой тематике не было подкреплено последующими действиями. В последние годы ухудшение политического климата в мире еще более осложнило условия для достижения практических результатов в сфере формирования нового сбалансированного и предсказуемого рынка энергоносителей.
В целом, ретроспективное рассмотрение истории «ценовой политики» Москвы не вдохновляет. Много возможностей было упущено, последствия дряблой и непоследовательной линии в этой сфере носили порой драматический характер. Правда, ситуация начала меняться к лучшему в последнее время, но довольно масштабные предложения стабилизационного характера не имеют пока системного характера.
Что можно было бы предложить?
Во-первых, требуется дать прямой и честный ответ о том, что на сегодняшний день представляет собой сложившая цена нефть и какой характер носит рынок энергоносителей в целом. Без этого нас ждут неприятные сюрпризы, сравнимые с кризисом 2008 года. На мой взгляд, сегодняшний рынок энергоносителей – продукт нездоровых, искусственно взвинченных рыночных показателей. Лишь в период 2000–2003 гг. ценовой коридор был более или менее обоснованным (22-28 долларов за баррель). Потом последовали всплески – до 60, а затем 100 и более долларов за баррель. Не приходится говорить о том, что оснований для трех- четырехкратного роста цен за десять последних лет не было.
С учетом этого, «спекулятивный» компонент в цене на нефть сейчас достигает рекордных 30-50%. Кто в этом заинтересован? На поверхности – нефтедобывающие страны. Но не так все просто. Судя по всему, годы, когда нефтяным рынком правили представители западных монополий (так называемые «семь сестер» – пять американских и две европейские компании) не прошли даром. И поныне существует система, с помощью которой происходит фактический дележ сверхприбыли между ведущими нефтедобывающими странами и странами Запада. Делается это методом приобретения ценных американских и иных бумаг. Поэтому разговоры о «фондах национального наследия» в арабских странах в ряде случаев носят характер операции прикрытия для такого рода схем.
Как я полагаю, именно это обстоятельство имели в виду руководители нефтегазового комплекса КСА и саудовские эксперты, когда они утверждали, что основную часть сверхприбылей присваивают себе «спекулянты» США и других стран Запада, которые, в сущности и дают зеленый свет как необоснованному росту цен на нефть, так и сбросу ценовых показателей – в зависимости от того, что им в этот момент представляется выгодным.
По-видимому, сегодняшний коридор цен на нефть может быть в районе 52-58 долларов за баррель. Добавим десять долларов с учетом необходимости осваивать новые месторождения в отдаленных регионах Севера и в акваториях Мирового океана. Все равно, итоговая цифра не превышает 68 долларов за баррель.
Второе. Нужно продолжить линию на создание резервов нефти, может быть в виде крупного международного резервного стабилизационного фонда энергоносителей.
Третье. Следует пересмотреть пока еще достаточно индифферентное отношение к Международному энергетическому форуму, призванному вырабатывать рекомендации по синхронизации интересов различных стран и обеспечению стабильного и прогнозируемого развития рынка энергоносителей.
Одновременно необходимо способствовать тому, чтобы МЭФ преодолел некоторую заторможенность в своей работе и перешел от участия в мероприятиях, проводимых различными национальными и международными структурами, к самостоятельным акциям в интересах создания нового по своим характеристикам мирового механизма ценообразования на энергоносители. Цены на нефть должны исходить из рациональной основы. Ведь слишком высокие цены содержат опасность для будущего самих добывающих стран, так как они стимулируют поиски альтернативных источников энергии.
Четвертое. Следует разработать методику составления рекомендаций по определению оптимального и компромиссного «ценового коридора» нефти, а также провести кампанию в пользу перехода к новому типу рынка энергоносителей – предсказуемого, надежного, стабильного.
Таким образом, необходимо действовать динамично. Но пока работа в этом направлении еще только разворачивается. Теряется много времени. Сошлюсь опять же на собственный опыт. По возвращении из командировки в Саудовскую Аравию я охотно дал согласие на опубликование подготовленной мною прогностической статьи в журнале «Нефть России» (№6, 2007 г., «Узкое место глобальной экономики»). Там давалась характеристика рынку энергоносителей и содержались предложения, реализация которых позволила бы придать этому рынку упомянутые выше позитивные черты. Статья вызвала интерес, но мало что из предложенных там мер было реализовано.
Пора, наконец, начинать действовать. Нужна солидная стратегия ценовой политики и механизмы ее реализации. Иначе у нас каждый раз будут случаться всплески эмоций и неуверенности при появлении сообщений о падении цен на нефть. Рынок энергоносителей должен носить более управляемый, сбалансированный и справедливый характер. Этого требуют национальные интересы России, это необходимо для того, чтобы наша страна играла все более весомую роль в современном мире, в международной экономике.
