Еще недавно Центральная Азия, несмотря на обилие проблем, считалась регионом политической стабильности. Специалисты полагали, что на перспективу по крайней мере пяти – семи лет власти государств этого региона будут в состоянии обеспечивать относительно спокойное развитие каждого из них. События последних двух лет, имевшие место на постсоветском пространстве, заставляют существенно скорректировать эти прогнозы.
Нарастание напряженности вызывается как внутренними, так и внешними факторами. В числе первых это прежде всего «семейно-клановый» характер власти, низкий жизненный уровень, массовая безработица. Растет и недовольство среди элит — как политической, утратившей возможность влиять на принятие государственных решений, так и деловой, которая столкнулась с серьезными препятствиями в своей предпринимательской деятельности, а то и вовсе с угрозой захвата предприятий господствующими олигархическими кланами. В обстановке неблагополучия оживилась оппозиция, заметно активизировались исламские экстремисты. Объективно их деятельность направляется эмиссарами из Саудовской Аравии, Турции, Объединенных Арабских Эмиратов, Ирана, в распоряжении которых находятся значительные финансовые ресурсы.
К внешним факторам относятся действия крупнейших транснациональных компаний по захвату местных сырьевых богатств и находящееся в непосредственной связи с этим прямое вмешательство новых игроков: США, стран – членов Европейского союза (одной из форм западного присутствия явилось расширение деятельности международных неправительственных организаций), а также Китая и Турции. Кроме того, государства Центральной Азии по-прежнему используются как основной транзитный коридор доставки наркотиков из Афганистана в Россию, в другие страны СНГ и далее в Европу. По официальным данным, в 2004 году российские пограничники в Таджикистане изъяли более 3,75 тонны наркотиков, из них почти 2,5 тонны героина.
АМЕРИКАНСКОЕ ПРИСУТСТВИЕ
Во время поездки по странам Центральной Азии в октябре 2005-го госсекретарь США Кондолиза Райс в очередной раз выразила твердое намерение администрации Джорджа Буша не покидать этот стратегически важный регион. Здесь, как утверждала Райс, нет необходимости устраивать «гонку интересов» различных держав, поскольку «всем должно хватить места».
Соединенные Штаты остаются наиболее влиятельным внерегиональным актором. Вашингтон резко отреагировал на события в узбекском городе Андижане 12–13 мая 2005 года, когда власти жестоко подавили вооруженные выступления протестующих. США и их западные союзники попытались использовать происшедшее как средство политического давления на Ташкент. В ответ на это 29 июля 2005-го руководство Узбекистана потребовало от Соединенных Штатов в шестимесячный срок ликвидировать их базу в Ханабаде.
Ведущее место в центральноазиатской группировке США отныне, очевидно, будет принадлежать военной базе «Манас» в Киргизии, где размещены более 3 тыс. солдат и военная техника. Сюда переброшена значительная часть аэродромно-технического, навигационного, разведывательного и поисково-спасательного оборудования. На повестке дня стоит вопрос о создании запасов авиационного топлива и средств поражения. В оперативно-стратегическом плане использование баз позволяет контролировать не только весь Центрально-Азиатский регион, но и воздушное пространство над Афганистаном вплоть до индийско-пакистанской границы. В пределах досягаемости американских истребителей оказались также западные районы Китая и крупнейшие города Казахстана.
По словам Кондолизы Райс, американские базы в Центральной Азии – это «опорные точки коалиционных сил», играющие первостепенную роль в решении таких вопросов, как содействие в ликвидации последствий стихийных бедствий, оказание медицинской и гуманитарной помощи. В целом же временныЂе рамки военного присутствия американцев в данном регионе определены весьма расплывчато: «до конца операций». Официальные представители США неоднократно признавали, что не намерены уходить, поскольку «должны расширять постоянную поддержку демократических институтов, местных неправительственных организаций и независимых средств массовой информации».
В Белом доме, судя по всему, не всегда отдают себе отчет в том, что некоторые республики Центральной Азии пока не готовы к тому, чтобы осуществить эффективные реформы и разрешить все экономические, политические и социальные проблемы. Главная причина – отсутствие там элементарной политической культуры и нежизнеспособность демократических институтов, как таковых.
Вашингтон предложил центральноазиатским странам выгодные контракты по перевооружению их армий в соответствии со стандартами НАТО. Речь идет о поставках американских зенитно-ракетных комплексов Patriot, о помощи в создании собственной базы по их ремонту, а также по выпуску некоторых видов вооружений и военной техники. Американцы планируют развернуть единую интегрированную систему связи, приступить к разработке новой системы противовоздушной обороны и контроля за воздушным движением.
С началом операции в Афганистане и созданием американских баз в центральноазиатских республиках резко возросло информационное воздействие на население региона. Так, радио «Свобода/Свободная Европа» значительно увеличило объем вещания на азербайджанском, казахском, киргизском, таджикском, туркменском и узбекском языках, а также на фарси.
Между США и пятью государствами Центральной Азии заключено рамочное соглашение, предусматривающее развитие отношений в области торговли и инвестиций. Оно предполагает объединение ресурсов региона, создание единого рынка товаров и услуг, либерализацию торговых обменов и стимулирование интеграции в международные экономические и финансовые институты, прежде всего в ВТО.
Кондолиза Райс, американцы готовы помочь Центральной Азии выйти из региональной самоизоляции, способствовать ее интеграции в остальной мир, а также обретению возможности самостоятельно и свободно, без оглядки на кого-либо выстраивать свою судьбу. Идеальным, с точки зрения госсекретаря, было бы направить интеграционные процессы в сторону Южной Азии, подключить к ним Афганистан и Пакистан, перебросить «мостик» через Каспий в Закавказье с прямым выходом на Западную Европу. В этом случае регион, став местом пересечения множества стратегических товарно-финансовых потоков, превратится в «магнит экономического притяжения».
Военные действия Соединенных Штатов в Афганистане и Ираке вызывают негативную реакцию мусульманских кругов в центральноазиатских странах. Результативность антитеррористической операции в Афганистане остается низкой, а неспособность разгромить подпольную сеть действующей в регионе экстремистской группировки «Хизб ут-Тахрир» (она ориентируется на организацию «Братья мусульмане») оставляет ей возможность для сближения с радикалами исламского движения в Узбекистане. Стратегическая цель обеих организаций – свержение светских режимов и создание в регионе теократических образований по типу халифата. Американские аналитики понимают, что дальнейшая радикализация и милитаризация исламистских движений в регионе только усугубят проблемы Вашингтона. В то же время необходимое для доступа к военным базам партнерство с неблагонадежными режимами наносит ущерб имиджу США как лидера демократического мира.
Представители Вашингтона весьма осторожны в официальных высказываниях относительно роли России в Центральной Азии (о ней просто умалчивают). Вместе с тем они дают четко понять, что этот регион представляет для США стратегический интерес и американское военное присутствие сохранится здесь на длительный период.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ФАКТОР
Европейский союз рассматривает Центральную Азию как «буферный фильтр», обеспечивающий защиту Европы от терроризма, исламского экстремизма, наркотрафика и нелегальной миграции. Политика ЕС в отношении региона определяется стратегией на 2002–2006 годы, которая исходит из того, что центральноазиатские страны сталкиваются с общими проблемами. Последние обусловлены низкими темпами демократизации и рыночных реформ, а также исламской радикализацией. Заявленная цель этой стратегии – содействие стабильности и безопасности, устойчивому экономическому развитию и борьбе с бедностью, для реализации чего привлекаются средства по линии ТАСИС. С 1991 по 2004 год Евросоюз направил в республики Центральной Азии 1 млрд 132 млн евро, из которых почти половина (516 млн.) пришлась на оказание двусторонней технической помощи по линии ТАСИС, остальное – гуманитарная помощь, макроэкономические займы и гранты. После 11 сентября 2001-го европейцы фактически удвоили объемы финансового содействия.
Постепенно Европейский союз начинает входить в число основных доноров укрепления таджикско-афганской границы. Под эгидой ЕС осуществляется Программа по управлению границами в Центральной Азии (ВОМСА), на которую планируется затратить в 2005 году 3,9 млн евро. В первой половине 2005-го Брюссель выделил на оказание технической помощи Комитету по охране государственной границы Таджикистана 1,65 млн евро, еще 1,5 млн евро обязалась предоставить Великобритания.
Важнейшее значение приобретает энергетическая составляющая. Так, Евросоюз крайне заинтересован в развитии сотрудничества с Казахстаном в топливно-энергетическом секторе (75 % импорта Европейского союза из Казахстана приходится на энергоносители). Брюссель добивается от Астаны обеспечения стабильной, прозрачной и недискриминационной законодательной базы, позволяющей эффективно работать европейским компаниям.
Итоги состоявшихся в июле нынешнего года президентских выборов в Киргизии Евросоюз оценивает в целом позитивно, отмечая, что в республике имеются все предпосылки для продолжения процесса стабилизации. Что касается Узбекистана, то 3 октября 2005 года Совет ЕС по внешним связям ввел против Ташкента санкции (первоначально сроком на один год), осудив «чрезмерное, непропорциональное и неселективное» применение силы в Андижане, а также отказ от предложения провести независимое международное расследование в отношении этих событий. Работа Еврокомиссии в Узбекистане по линии ТАСИС переориентирована на «поддержку демократии и защиту прав человека, установление более тесных контактов с представителями узбекского гражданского общества».
В отличие от США страны Европейского союза признают стратегические интересы России в Центрально-Азиатском регионе и готовы не только к обсуждению, но и к практическому взаимодействию в решении вопросов безопасности (борьба с наркоугрозой в первую очередь), в развитии топливно-энергетического комплекса (ТЭК) и его транспортной составляющей.
ТАКТИКА КИТАЯ И ТУРЦИИ
Проникновение в Центральную Азию внерегиональных государств, прежде всего США, Пекин воспринимает не только как фактор обострения здесь экономической конкуренции, но и как попытку военно-политического и экономического «сдерживания» Китая. Что касается России, то китайская дипломатия исходит из признания традиционных политических и экономических интересов своего северного соседа в регионе и его ведущей роли в сфере региональной безопасности.
КНР, экономика которой испытывает растущую потребность в энергоносителях, принимает энергичные меры по проникновению в ТЭК Центрально-Азиатского региона, стремится не допустить передел сырьевых рынков в странах этого региона без ее участия. Китайские компании участвуют в разработке Актюбинского и Мангышлакского нефтяных месторождений (Актюбинский нефтехимический комбинат является совместным казахстанско-китайским предприятием с 85-процентным китайским капиталом). Китайцы проявляют интерес к разведке запасов нефти в Киргизии.
Политическая активность Пекина проявляется на двустороннем и многостороннем уровне. В 1996 году Китай подписал с Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном Соглашение об укреплении доверия в военной области в районе границы, а в 1997-м – Соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. В 2002 году между Китаем, Киргизией и Казахстаном были подписаны договоры о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, аналогичные российско-китайскому договору от 16 июля 2001-го.
Как надежный инструмент укрепления региональной безопасности и развития многостороннего сотрудничества Пекин рассматривает Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Важным вкладом в обеспечение региональной стабильности является принятая лидерами ШОС 5 июля 2005 года рекомендация странам – участницам антитеррористической операции в Афганистане определиться со сроками пребывания их воинских контингентов в Центральной Азии.
Наступательная линия Китая в регионе продиктована необходимостью налаживания взаимодействия по противоборству уйгурскому сепаратизму, пресечению поддержки извне сепаратистских сил, действующих в Синьцзян-Уйгурском автономном районе и ставящих себе целью создание там, а также на территории соседних центральноазиатских стран так называемого государства Восточный Туркестан. В этих целях КНР укрепляет сотрудничество с Россией, Казахстаном и другими странами региона по линии спецслужб.
Роль Турции в Центральной Азии носит двоякий характер. С одной стороны, она отстаивает геостратегию Запада, с другой – стремится продвигать собственные, замешенные на пантюркизме, национальные интересы на обширном пространстве, включающем также Кавказ, Каспий и, возможно, тюркские ареалы России. Правда, по мере того как развеивались надежды на создание общетюркской конфедерации, политика Анкары в Центрально-Азиатском регионе приобретала все более реалистичный характер. Основной целью Турции стало завоевание здесь экономического плацдарма и обеспечение своих интересов при разработке нефтяных проектов вокруг Каспийского моря.
В Центральной Азии тоже осознали, что Турция не способна играть роль экономического локомотива. Однако Анкаре удалось заложить основы будущего влияния в регионе: местное молодое поколение, получающее образование в анатолийских университетах и колледжах, может оказаться для нее надежной опорой.
Следует отметить, что та радикальная агрессивность, с какой в первые годы после развала СССР Турция пыталась свести на нет российское влияние в центральноазиатских республиках, ушла в прошлое. Сегодня турецко-российские отношения в регионе приобрели прагматический характер, хотя элементов практического взаимодействия не наблюдается.
ПЕРСПЕКТИВЫ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
Общим для всех стран – членов СНГ являются недоразвитость политической и отсутствие эффективной партийной структуры, серьезные проблемы в сфере реализации прав человека, а также высокая степень коррупции во властных организациях. Все это создает условия для социальных взрывов, грозящих в случае активной поддержки извне перерасти в революционную ситуацию.
Интенсивность политической борьбы в регионе нарастает не только в связи с предстоящими в декабре 2005 года президентскими выборами в Казахстане, но и в силу разногласий внутри руководства Киргизии, а также угрозы исламского экстремизма в Узбекистане.
В Казахстане, учитывая мощный административный ресурс, победа Нурсултану Назарбаеву, похоже, обеспечена. Однако ему впервые будет противостоять реальный соперник – единый кандидат от оппозиции, экс-спикер нижней палаты парламента Жармахан Туякбай; при этом казахстанская оппозиция, наряду с опытом организационной и политической работы, приобрела более разветвленную структуру.
В 2004-м на территории Казахстана под эгидой фонда Сороса начато осуществление таких проектов, как «Укрепление и развитие казахстанских неправительственных организаций по защите СМИ и журналистов» и «Предвыборная дистанция», а также программы «Организация деятельности общественных фондов развития школ и сообществ». Отмечается активизация Казахско-американского университета в Алматы, пропагандирующего среди молодежи преимущества демократических ценностей и «революционный» опыт других стран СНГ.
Американские дипломаты проводят интенсивную работу с образованным в ноябре 2004 года Координационным советом демократических сил Казахстана, в состав которого вошли лидеры Демократического движения Казахстана, Коммунистической партии Казахстана и партии «Ак Жол» («Белый путь»). Цель совета – сформулировать четкую программу действий оппозиции по проведению предвыборной президентской кампании, а также определиться с политической фигурой, которая могла бы выступить в качестве реальной альтернативы главе государства.
Соединенные Штаты оказывают давление на казахстанское руководство, поднимая проблему прав человека и распространяя сведения, порочащие близкое окружение лидера Казахстана. Так, в январе 2005-го состоялись слушания по «делу “Казахгейт”», в котором фигурировали высокопоставленные чиновники этой страны в связи с обвинением их в коррупции.
Приход к власти нынешних оппонентов Назарбаева или молодого поколения из его команды (а это весьма вероятно уже в обозримой перспективе), скорее всего, обернется дальнейшим усилением националистических и прозападных тенденций в политике Астаны. Западные организации давно работают с представителями новой казахстанской элиты, которые, как правило, не скрывают своего негативного отношения к периоду существования единого с Россией государства, скептически оценивают возможный прогресс и укрепление Российской Федерации.
После смены власти в Киргизии и досрочных президентских выборов в июле 2005 года внутриполитическое развитие этой страны во многом зависит от соотношения сил в тандеме президент Курманбек Бакиев – премьер Феликс Кулов. Конфликт между обоими «тяжеловесами» неизбежно вызовет обострение противоречий между югом и севером страны, виток политического и гражданского противостояния на всей территории республики. Недавние октябрьские события, отмеченные серией беспорядков в местах заключения, продемонстрировали, насколько велико влияние криминала на политические процессы в Киргизии.
Обстановка в Таджикистане относительно стабильна. Власти контролируют ситуацию, а легальная оппозиция вынуждена внешне соблюдать навязанные ей «правила игры». Альтернативы нынешнему президенту Эмомали Рахмонову пока нет, но внутри его клана идут брожения и перегруппировка сил. В обществе нарастает напряженность: нерешенными остаются острейшие социально-экономические проблемы, налицо сверхобогащение (по существу, преступное) правящего дангаринско-кулябского клана. Фактор «семьи», находящейся у власти и действующей в своих собственных интересах, способен оказаться мощным детонатором.
Западные неправительственные организации (в настоящий момент в Таджикистане функционируют свыше 50 таких структур) заняты активной пропагандистской работой: проводят семинары и дискуссии, распространяют учебные пособия по избирательному праву. Так, Международный фонд избирательных систем совместно с таджикской Национальной ассоциацией политологов приступил к реализации общереспубликанской программы подготовки наблюдателей, которая призвана охватить более 500 человек. Кроме того, в рамках одного из проектов Агентства США по международному развитию осуществляется обучение активистов политических партий методам предвыборной борьбы, финансируется выпуск радиопрограмм, пропагандирующих взгляды оппозиционных лидеров.
С неправительственными структурами тесно взаимодействует офис ОБСЕ в Душанбе. В 2005 году его сотрудники провели около 100 семинаров по повышению осведомленности избирателей, а также инициировали создание системы информационных центров, через которые оппозиционные партии могли бы доводить свои взгляды до электората. Американцы реализуют в Таджикистане широкомасштабную Программу поддержки гражданского общества, обеспечения прав человека и свободы слова, в которой, несмотря на отсутствие официальной аккредитации, активно участвуют представители Национального демократического института США, а также Американского совета по международным исследованиям и обменам и Академии развития через образование. Только в 2004-м Соединенные Штаты затратили на указанные цели более 7 млн долларов.
В Туркмении, несмотря на серьезные экономические трудности и тяжелое материальное положение подавляющего большинства населения, отсутствуют лидеры, способные даже при внешней поддержке бросить вызов президенту Сапармурату Ниязову. Оппозиционные организации и СМИ запрещены.
Правительство не допускает широкого присутствия зарубежных неправительственных организаций (НПО), не позволяя последним закрепиться в стране и выйти за рамки участия в локальных проектах, связанных с образованием, здравоохранением и поддержкой малого и среднего бизнеса. При этом любые попытки США и их союзников расширить поле деятельности НПО жестко пресекаются вплоть до высылки из республики наиболее активных членов данных организаций.
Парламентские выборы 19 декабря 2004 года еще раз продемонстрировали, что Запад не имеет рычагов влияния на избирательные процессы в Туркмении. Международные структуры, в том числе ОБСЕ, не были даже допущены к наблюдению за ходом избирательной кампании и подведением ее итогов.
В Узбекистане, вопреки возрастанию социальной напряженности, пока все еще можно говорить о некоем запасе общественного терпения. Но переоценивать его не стоит. Нельзя исключить и обострение ситуации в связи с межклановым фактором (противостояние ташкентской и самаркандской группировок) по мере приближения «естественной» смены власти (обусловленной, к примеру, состоянием здоровья президента Ислама Каримова).
В 2003–2004 годах в Узбекистане вступил в силу ряд законодательных актов, существенно изменивших условия присутствия зарубежных НПО. Ужесточен порядок их регистрации, введен запрет на получение политическими партиями и движениями финансовой и иной материальной помощи от зарубежных государств, организаций и граждан. Согласно новому законодательству, зарубежные НПО не вправе участвовать в какой-либо политической деятельности на территории республики. Не допускается финансирование ими акций и мероприятий, проводимых политическими партиями и массовыми движениями. В итоге такие организации, как фонд Сороса, Международная киргизская группа, Институт по изучению войны и мира, в республике практически больше не функционируют.
Действия узбекских властей вызвали резко негативную реакцию на Западе. В частности, совет директоров Европейского банка реконструкции и развития обвинил Узбекистан в невыполнении политических условий получения помощи банка и, по существу, свернул свою деятельность, ограничив ее реализацией минимального пакета кредитных проектов для малого бизнеса. Представители руководства США и других западных стран в ходе личных встреч «настойчиво советовали» Каримову «смягчить позиции» в отношении зарубежных НПО и местной оппозиции.
ВЫВОДЫ ДЛЯ РОССИИ
Стратегия в Центральной Азии должна учитывать не только возросшую дифференциацию постсоветского пространства, но и потенциальные столкновения интересов России и других игроков в данном регионе. Самым опасным сценарием развития событий могут стать дестабилизация и развал существующих светских режимов, приход к власти религиозных экстремистов, возникновение межгосударственных конфликтов.
Превращение Центрально-Азиатского региона в новое поле конфронтации не в интересах России. С учетом специфики нового уровня российско-американских отношений необходимо следовать разумной и четкой внешнеполитической линии, добиваясь от американцев прозрачности и предсказуемости их действий в военной сфере, заблаговременной информации об их планах в контексте общей борьбы с терроризмом. Для российского бизнеса выгодно совместное с США участие в разработке и реализации крупных экономических проектов.
Важным внешнеполитическим резервом России является дальнейшее развитие ее взаимодействия с Китаем по проблемам Центральной Азии, в том числе в рамках Шанхайской организации сотрудничества, организационно-правовое становление которой близится к завершающему этапу. Российско-китайское сотрудничество способно играть сдерживающую роль в отношении действий США, противоречащих российским интересам.
Российская стратегия должна основываться на здоровом прагматизме, вытекающем из сравнительной ограниченности внешнеполитических ресурсов. Их надлежит сконцентрировать на ключевых направлениях, в первую очередь на обеспечении безопасности, создании благоприятных условий для подъема экономики страны, защите прав российских граждан и проживающих в регионе соотечественников. В данной связи критерием отношений с партнерами должна быть взаимная готовность к сотрудничеству, к действительному учету интересов друг друга.
Необходимо наращивать усилия по укреплению региональной безопасности, уделяя основное внимание активизации взаимодействия в рамках ШОС, Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Антитеррористического центра (АТЦ) СНГ и региональной оперативной группы АТЦ СНГ в Бишкеке. В этом направлении предпринимаются конкретные шаги – например, укрепляются Коллективные силы быстрого развертывания (КСБР) в Центрально-Азиатском регионе (развернута авиабаза КСБР на аэродроме в Канте в Киргизии). Серьезным шагом по укреплению военно-политического присутствия России в регионе стало подписание 16 июня 2004-го российско-узбекского Договора о стратегическом партнерстве.
17 октября 2004 года официально открыта российская военная база в Таджикистане. 2–6 апреля 2005-го в республике проведены учения КСБР «Рубеж-2005», в которых участвовали подразделения всех центральноазиатских государств – членов ОДКБ и России.
Одним из подтверждений того, что корректировка российской стратегии в Центральной Азии началась, является вступление России в Организацию центральноазиатского сотрудничества (ОЦАС) в октябре 2004 года. На совещании лидеров стран ОЦАС в Санкт-Петербурге 6 октября 2005-го принято решение о целесообразности ее объединения с Евразийским экономическим сообществом (ЕврАзЭС). Таким образом, почти все государства Центральной Азии (кроме Туркмении) объединяются с Россией и Белоруссией в общее экономическое пространство.
Мероприятия интеграционного характера должны включать в себя также и целевое финансирование неправительственных институтов гражданского общества, выступающих за реальное продвижение демократии в регионе, защиту прав человека. Полезно было бы, следуя примеру США и ряда стран Евросоюза, создать, в частности, специальный фонд (с привлечением средств федерального бюджета) для поддержки развития демократии, укрепления суверенитета и независимости государств СНГ, а также несколько общественных фондов, финансирующих работу с республиками Центральной Азии в правозащитной сфере.
Успех на центральноазиатском направлении во многом зависит от того, насколько Москва готова предложить партнерам эффективные, «конкурентоспособные» варианты совместного решения наиболее болезненных для них проблем в области экономики, борьбы с преступностью и терроризмом, а также в гуманитарной сфере.
