Разрядка не имеет ничего общего с доброй волей. Напротив – враждебность подразумевается сама собой. При этом исключается стремление к доминированию. О том, почему разрядка невозможна сейчас, Фёдору Лукьянову рассказал Чез Фриман в интервью для передачи «Международное обозрение».
– На фоне острого международного кризиса сегодня полезно вспомнить – а что такое вообще разрядка? Сердечное согласие?
– Корни разрядки уходят в Карибский кризис. Он напугал обе стороны возможностью ядерного Армагеддона. Тогда Джон Кеннеди произнёс речь в Американском университете, призвав к сотрудничеству, которое необходимо вне зависимости от противоречий с СССР. Его преемником стал Линдон Джонсон, который скорее был нацелен на военное противостояние и для него важную роль играла идеология.
Я думаю, что идея разрядки была свойственна консервативным кругам в США, которые полагали, что ожидания раскола СССР несостоятельны. Открытие в отношении Китая, которое случилось в период президентства Никсона, создало предпосылки для разрядки и с СССР, потому что советское руководство столкнулось с необходимостью переосмыслить общую ситуацию. Это было отправной точкой.
Слово разрядка в английском языке – это заимствование из французского, детант, то есть оно в принципе не принадлежит к англосаксонской традиции. Чтобы проводить такую политику, Америке был нужен государственный деятель европейской культуры, и такой нашёлся – Генри Киссинджер. Он последователь Меттерниха, глубокий исследователь европейского баланса сил. Его докторская диссертация, затем опубликованная в виде книги «Восстановленный мир», – лучшее исследование баланса сил.
Как бы то ни было, разрядка и контроль над вооружениями, управление рисками посредством дипломатии основаны на признании, что между государствами существуют глубокие непримиримые противоречия. Для того, чтобы ими управлять, находить общие позиции там, где они возможны, необходимо признать, что противоречия неизбежны.
Это не имеет ничего общего с доброй волей. Напротив, враждебность подразумевается сама собой. Но не подразумевает нынешней американской концепции борьбы великих держав как главной движущей силы.
По сути, разрядка – это стремление отложить то, что специалисты в области политической теории называют «дилеммой безопасности». Это пытались сделать в эпоху Брежнева, потом к этому вернулись при Горбачёве, когда он встречался с Рейганом в Рейкьявике. Лидерами двигал страх возможности нанесения взаимных ядерных ударов.
Рейган объявил работу над «звёздными войнами». Фактор страха основной, и сейчас он актуален, потому что мы заигрываем с материями, которые были содержанием Карибского кризиса. Фраза Рейгана: «Доверяй, но проверяй» – это элегантный способ сказать: «Я вам вообще не доверяю», не говоря такого в лоб. Управлять рисками очень сложно, когда действия противоречат заверениям – то, что мы не раз наблюдали в последнее время. Доверие трудно восстановить, если оно потеряно, популистские взгляды с обеих сторон смывают рациональную эмпирику.
– Почему разрядка в 1970-е гг. оказалась такой краткосрочной?
Несколько причин тому. Прежде всего, поворот к очень идеологизированной повестке прав человека, которой руководствовался президент Джеймс Картер. Идеологизированный подход предусматривает, что внутреннее устройство оппонента воспринимается как угроза, с которой следует что-то сделать. Картер фактически отбросил реальполитик в пользу ценностных установок. Он таким образом вернулся к американской традиции, противоположной той, к которой относится Киссинджер.
Есть и личностный фактор. Збигнев Бжезинский привнёс в американскую политику польское отношение к России, и оно заменило немецкую традицию, которую олицетворял Киссинджер, нацеленную на то, чтобы урегулировать отношения с Россией как важным участником европейских дел. И эта замена стала приговором любым усилиям, которые предпринимались в рамках разрядки. Для Картера стало неожиданностью советское вторжение в Афганистан, хотя оно было отчасти результатом деятельности того же Бжезинского. И Картер решил, что усилия по разрядке с СССР были ошибкой.
– Возможна ли разрядка сегодня?
– Я очень пессимистично настроен по этому поводу. Сейчас отброшена нормальная дипломатия между крупными странами, которая должна быть основана на осознании и признании взаимных интересов. В моей стране такая идея просто отсутствует, и это необходимо изменить. Идея Соединённых Штатов после того, как они по окончании холодной войны стали единственной сверхдержавой, что на беспокойства и интересы стран, подобных России, необязательно обращать внимание, исключает саму возможность разрядки.
Для разрядки необходимо уважение принципов Устава ООН, а также возвращение к прежним обычаям отношений между великими державами, тем, о которых писал Киссинджер в своей книге о Венском конгрессе. И нужно уважение к противоположной стороне, чего сейчас нет.
Мой вывод: если мы переживём те танцы со смертью, которыми сейчас занимаемся, мы, вероятно, вновь откроем для себя ценность разрядки. Боюсь только, до этого мы переберём все остальные варианты, и жизнь жестоко накажет нас за нынешнее поведение.
– То есть сейчас у нас получается такая ситуация супер-Картера в сочетании с жёстким силовым соперничеством великих держав?
– В администрации Трампа работали неоконсерваторы, которые настаивали, что нет никакого международного сообщества, существует только соперничество великих держав – под ним они имели в виду военное соперничество. Они в принципе не признавали ценности дипломатии, с помощью которой можно, учитывая взгляды оппонента, убедить его действовать иначе. Но чтобы это сделать, надо согласиться с тем, что другая сторона имеет право на собственное видение. А мы с этим не соглашаемся.
Я не сказал бы, что движущей силой американской политики сегодня являются ценности. Её оправдывают ценностями, но в значительной степени это лицемерие. На мой взгляд, это следствие невежества, надменности, предвзятости, высокомерия. Тому есть внутренние причины, во многих смыслах мы испытываем период деградации нашей политической системы.
Публичные заблуждения – это продукт, в частности, торжества социальных медиа. Чтобы понять, что происходит, надо искать ответы в маргинальных диссидентских средствах информации, в мейнстриме существует только одна картинка. Нам надо вернуться к тому, что обеспечивало нам преимущество в прошлом – очень напористая свободная пресса и дискуссии по важным вопросам. Сейчас почти нет дискуссий. Вместо этого разные формы подачи официальной линии.
– Сегодняшняя политика не вильсоновская?
– Она вильсоновская на словах, но другая на деле. Вильсон был неоднозначным человеком. Он был интеллектуалом, но ещё он был выходцем с американского юга, и у него была эта идея самоопределения. Она потерпела поражение в нашей Гражданской войне, и тогда он решил осуществить её в мировом масштабе. Это привело к тому, что этнический национализм, возникший в Европе в XIX веке, достиг небывалого расцвета и восторжествовал на большинстве территорий бывших империй. Советский Союз был тогда исключением, но другие империи разрушились, что привело к самоопределению многих восточноевропейских стран.
Интересно, что Вильсон со своим происхождением (американский Юг) не верил в самоопределение никого, кроме белых. Вильсон был сложной личностью, и в некотором смысле он нанёс большой ущерб Соединённым Штатам. Когда вы размышляете об американской внешней политике, надо помнить, что сказал о нас Бисмарк: Бог благословил американцев соседством с очень вежливыми канадцами на севере и мексиканцами на юге, а на востоке и западе соседи США – рыбы.
И это одна из причин того, что американцы вообще никак не отреагировали на требования России по переустройству европейской системы безопасности в 2021 году. Они просто не поняли, почему это важно.
– То же самое относится к отношениям США и Китая?
– В случае с Китаем роль играет наше стремление сохранить доминирование в западной части Тихого океана, что стало результатом Второй мировой войны. Отсюда идея рассматривать Тайвань как часть нашей сферы влияния.
Результат – внешняя политика, в которой полностью отсутствует дипломатия. Она основана только на военном сдерживании. Это противоположно самой идее разрядки. Напротив, Китай олицетворяет эту идею, у них есть выражение: «Искать общие точки, сохраняя разногласия». Но сейчас никакой разрядки близко нет.
