«Я бизнесмен мирового масштаба, родом из Индии, чем очень горжусь, и у нас есть такое же, как и у всех остальных, право сделать предложение другой глобальной компании, – сказал Лакшми Миттал вскоре после того, как люксембургская корпорация Arcelor дала добро на слияние с его Mittal Steel. – Это – фантастическое достижение, но чтобы добиться согласия невесты на брак, мне пришлось потратить целых пять месяцев на уговоры и ухаживания».
На самом деле «помолвка» могла вообще не состояться. Когда 27 января 2005 года Лакшми Миттал, глава совета директоров и главный исполнительный директор сталелитейного гиганта Mittal Steel Group, объявил о намерении поглотить своего прямого конкурента Arcelor, европейские политики и предприниматели не на шутку обеспокоились. В действиях Миттала они увидели грубую попытку «новой Индии» захватить «старую Европу», а в самом предпринимателе – пугающий символ того, во что превращается его родина.
«Противоречия, возникшие между Arcelor и Mittal Steel, – пишет индийская газета под симптоматичным названием India Unleashed (“Освободившаяся Индия”), – проявление более серьезной болезни. Европейские правительства и деловые круги гордятся тем, что доминируют на мировой экономической сцене. Подъем азиатских сверхдержав – Индии и Китая – нанес мощный удар по их самодовольству. Миттал просто стал очередным азиатом, на которого Старый Свет мог обрушиться в попытках сохранить так называемые европейские культурные стандарты».
Контрнаступление – или, скорее, оборонительные бои – европейцы вели всеми дозволенными и недозволенными средствами. Министр экономики Люксембурга Жанно Крецке выразил озабоченность «методами» Mittal Steel и «сущностью» ее действий. Франция подняла на щит доктрину экономического патриотизма, а ее министр финансов Тьерри Бретон посчитал шокирующим тот факт, что Миттал не обсудил свое предложение с Arcelor до его обнародования. Другой французский министр окрестил магната «индийским хищником». Экс-президент Франции Валери Жискар д’Эстен предостерег от переноса в экономическую сферу «закона джунглей». Сама же Arcelor назвала предложение о слиянии враждебным, а ее главный исполнительный директор Ги Долле вообще отказался рассматривать возможную сделку, заявив, что по сравнению с продукцией его корпорации продукция, выпускаемая Mittal Steel, выглядит как низкокачественный одеколон на фоне дорогого парфюма. Мол, речь идет о компании, которая «полным полна индийцев» и которая собирается купить Arcelor, пустив в ход свои «мартышкины денежки» (monnaie de singe). В словах Долле многие услышали расистские нотки, хотя он, видимо, хотел подчеркнуть тот факт, что, не имея в наличии необходимой суммы, Миттал предложил за каждые пять акций Arcelor четыре акции его компании плюс 35,25 евро, то есть не вполне «живые» деньги. Идиома monnaie de singe возникла в связи со старинным французским законом, согласно которому владельцу предназначенной для продажи обезьянки надлежало заплатить при входе в Париж определенную пошлину. Если же зверек пересекал границы города вместе с фокусником, то последний должен был «расплачиваться» трюками.
Несмотря ни на что, стальной король не сдавался. «Каждый, – уверен он, – переживает тяжелые времена; важно то, насколько ты полон решимости достичь своей цели, насколько отдаешься преодолению трудностей». В результате последовательной работы с советом директоров Arcelor последняя отвергла идею другой сделки – с российской компанией «Северсталь» – и сделала выбор в пользу конкурента. Правда, использовав предложение Алексея Мордашова, люксембуржцы получили с Миттала гораздо больше.
Это событие стало одной из главных мировых новостей. Между тем имя индийского предпринимателя прогремело далеко не впервые. В 2002-м премьер-министр Великобритании Тони Блэр помог Митталу приобрести акции румынской сталелитейной компании Sidex, направив рекомендательное письмо премьер-министру Румынии. Позже Миттал перечислил на счета Лейбористской партии Великобритании 125 тыс. фунтов стерлингов (190 тыс. долларов). Разразившийся в этой связи скандал окрестили – в честь его главного фигуранта – «Митталгейт» (иногда его называют Steelgate или Garbagegate – от слов «сталь» и «мусор» соответственно). Что же касается приватизированной Митталом Sidex, то только за один год там лишились работы пять тысяч человек, что вызвало социальный кризис в румынском городе Галац.
В марте 2005 года к скандальной известности добавляется слава толстосума: журнал Forbes включил Миттала в тройку самых богатых людей мира (в 2006-м он опустился на пятую позицию, потеряв полтора миллиарда долларов). Мечта скромного юноши из Индии «стать индийским Биллом Гейтсом» воплотилась в жизнь, и, надо отметить, весьма стремительно.
Лакшми Миттал родился в 1950 году в штате Раджастан, в многодетной семье со скромным достатком. Переезд в Калькутту принес семейству удачу: Миттал-старший основывает здесь собственную сталелитейную компанию Ispat, а Лакшми, решив пойти по стопам отца, получает степень бакалавра в области коммерции. Однако, признаётся он, «я всегда верил, что способен сделать что-то уникальное; чувствовал, что мои возможности в Индии ограниченны». Из-за разногласий с отцом и братьями молодой человек отправился в Индонезию, где в 1976-м построил один из самых современных на тот момент сталелитейных комбинатов. Примерно тогда же он зарегистрировал компанию LNM Holdings. Так зарождалась его стальная империя.
В 1989 году Миттал приобрел государственную сталелитейную компанию Тринидада и Тобаго. Завод приносил убытков на 100 тыс. долларов в день, но молодой бизнесмен не отступил от своего принципа «всегда смотреть вперед и не отбрасывать никаких шансов». Год ушел на массовые увольнения и внедрение новых технологий, после чего компания стала приносить прибыль. С тех пор Миттал начал скупать заводы по всему миру – в Мексике, Польше, Канаде, Германии, Ирландии, Чехии. Приобретя в 1998-м завод Inland Steel, магнат смог проникнуть на рынок США; покупка в 1995-м Карагандинского металлургического комбината в Казахстане (сейчас Ispat Karmet Jsc) позволила успешно осваивать новое направление – рынок стран СНГ и Центральной Азии (некоторые СМИ тогда обвиняли бизнесмена в том, что он пользовался услугами недобросовестных посредников).
В 2005 году стальной барон объединил Ispat, LNM, а также International Steel Group в Mittal Steel Group, зарегистрировав управляющую компанию Mittal Steel S.A. в Голландии и перенеся головной офис из Индонезии в Лондон. Сегодня, говорится на сайте компании, Mittal Steel – «единственный по-настоящему глобальный производитель стали в мире, оперирующий в 14 странах на четырех континентах». Слияние же с люксембургской компанией приведет к созданию Arcelor-Mittal с годовым доходом около 71,9 млрд долларов, выручкой – 13,3 млрд долларов, рыночной капитализацией примерно 46 млрд долларов. и со штатом численностью 320 тыс. служащих. Объемы производства новой глобальной компании будут втрое превышать соответствующий показатель любого из ближайших конкурентов.
«Я металлург, а не дилер. Я приобретаю компании не ради сделки, а ради потенциала, который они имеют, чтобы развивать и укреплять бизнес», – заявил как-то Миттал британскому журналу Metal Bulletin. Агрессивное поглощение «потенциальных» предприятий с самого начала являлось его неизменной тактикой. Как правило, это были убыточные госпредприятия. Но недаром Миттал, по его собственному признанию, «больше всего любил две вещи – работу и успех». Работы было предостаточно: приходилось проводить массовые сокращения (зачастую наталкиваясь на сопротивление рабочих, – в Польше, Чехии, Казахстане и Украине), менять руководство, вводить современные методы управления, осваивать выпуск новых видов продукции, жестко контролируя издержки и стремясь к извлечению максимального дохода. И в конце концов приходил вожделенный успех: заводы начинали давать прибыль. Постепенно Миттал приступил к созданию крупнейших интегрированных предприятий, что снизило степень их зависимости от внешнего сырья. Он одним из первых начал заменять традиционные доменные печи на мини-заводы. Понимая, что цены на сырье, включая лом, будут повышаться, он инвестировал солидные средства в производство заменителя металлолома – железа прямого восстановления. Эти новации легли в основу могущества его империи.
Еще одна особенность тактики Миттала заключается в том, что он предпочитает вести дела непосредственно с правительственными чиновниками. К примеру, вопросы, связанные с покупкой ОАО «Криворожсталь» (теперь Mittal Steel Kryviy Rih), он урегулировал в личном общении с тогдашним премьером Украины Юлией Тимошенко, а сделку с Arcelor обсуждал с президентом Франции Жаком Шираком.
Для управления предприятиями магнат всегда привлекает «своих» людей – преданных, связанных с ним семейными или дружескими узами (его сын Адитья Миттал – финансовый директор Mittal Steel). В целом же, по его мнению, умение ладить с людьми – важнейшая составляющая успеха. «Быть индийцем – это большое преимущество, когда ты делаешь бизнес в других странах, поскольку в Индии, государстве более чем с 300 языками и этническими группами, люди учатся преодолевать разногласия и достигать компромиссов».
Если стратегия и методы Миттала-предпринимателя в основном ясны, то о Миттале-человеке, которого Le Figaro назвала «загадочным тигром», известно совсем немного. Каков он, этот «рыцарь в стальной броне»? Улыбчив, судя по большинству фотографий. Равнодушен к искусству и спорту. Молчит в ответ на вопросы о любимых исторических персонажах, о друзьях в среде европейского истеблишмента. Раздражается, когда его спрашивают о семье.
Нельзя, конечно, сказать, что Митталу безразлично, как он выглядит со стороны. На сайте Mittal Steel Group особо подчеркивается, что босс является активным филантропом и членом нескольких благотворительных фондов, «вносит значительный вклад в социальное обеспечение и заботу о местном населении в странах, где работает группа». Там же перечислены все громкие титулы руководителя компании: член Совета по иностранным инвестициям Казахстана, член Совета по международным инвестициям Южной Африки, «Сталелитейщик-1996» (согласно рейтингу американской Ассоциации металлургов, AIST), «Европейский предприниматель-2004» (по версии журнала Fortune), и т. д. После взрыва на шахте «Шахтинская» в декабре 2004 года, унесшего жизни 24 горняков, Миттал специально прилетел в Карагандинскую область, чтобы выразить соболезнование семьям жертв трагедии. Как рассказала местная газета «Новый вестник», миллиардер, узнав, что дочь одного из погибших изучает в вузе английский язык, пригласил ее поработать переводчиком в свою компанию.
Тем не менее широкой общественности больше известны другие «достижения» бизнесмена. Вот он покупает в лондонском Кенсингтоне особняк стоимостью 128 млн долларов (самая высокая сумма, когда-либо выплаченная за жилье), а вот выдает свою дочь замуж за лондонского банкира индийского происхождения, устроив молодым свадьбу в Версальском дворце, что обошлось более чем в 65 млн долларов (самая дорогая свадьба в истории). Среди английской молодежи популярны майки, на которых изображена фраза Миттала: «Когда я иду смотреть футбольный матч, это не значит, что я хочу купить стадион или клуб».
Казалось бы, все вершины покорены. Но еще «не время почивать на лаврах» – так заявил Миттал после того, как сделка с Arcelor состоялась. «Я хочу, – не раз признавался властитель стальной империи, – создать глобальное предприятие, которое состоит из региональных производителей, имеющих наименьшие затраты и наивысший уровень производства. Нам следует быть единым целым в мире при любых обстоятельствах». В интервью телеканалу CNBC магнат сообщил, что активно интересуется нефтегазовым комплексом и в данный момент ведет переговоры о возможных сделках с 21 нефтегазовой компанией мира. Поговаривают даже о его планах купить один из морских портов Крыма.
Основными же целями своей политики Лакшми Миттал считает Китай и Индию. Его проекты, касающиеся Индии, там называют не иначе как «мегапланами». Недавно бизнесмен заявил о своем намерении инвестировать в индийскую металлургическую отрасль в общей сложности до 9 млрд долларов; в частности, с правительством Индии обсуждается возможность строительства металлургического комбината в штате Джаркханд, где находится около 25 % неразработанных природных запасов железной руды страны. За его счет был целиком оснащен первый в Калькутте компьютерный центр. Наконец-то король обратил свой взор на Родину!
Родина же, кажется, гордится своим сыном. И поддерживает его: индийские власти помогли Митталу в истории со сделкой с Arcelor, оказав соответствующее давление на правительство Люксембурга. Соотечественники воспринимают миллиардера как подтверждение их надежд, олицетворение индийского чуда. Чуда, которое Миттал описал в интервью газете The Times of India: «Когда я покидал Индию, это была совсем другая страна. С тех пор все изменилось. Теперь каждый индийский бизнесмен, каждый молодой предприниматель имеет такие же возможности, как я. Индия – открытое государство, правительство поощряет выход индийских бизнесменов на глобальную арену. Индийский бизнесмен может возглавить глобальную компанию, где бы он ни жил». По мнению индийских СМИ, пример Миттала показывает, что наступление индийского бизнеса не остановить.
«Миттал, радующийся сделке с Arcelor, или Миттал, сообщающий о том, что контролирует более 10 % мирового производства стали, – вот образ, который останется в сердцах индийцев на долгие годы, – пишет India Unleashed. – Успех Миттала значит очень много для индийских бизнесменов: ведь отныне в них признаюЂт силу, с которой придется считаться».
Не только считаться, опасаются в Европе, но и подвинуться, а возможно, и пропустить вперед. К чему-де он стремится, куда придет этот неистовый индиец, неугомонный тигр, заправляющий мировым производством стали (сырье-то стратегическое!) и владеющий 25 млрд долларов?
А «тигр», словно оправдываясь, объясняет, что, мол, в его действиях «нет ничего индийского и нет ничего европейского; просто надо правильно управлять транснациональной компанией». И улыбается – по-восточному загадочно.
