Самый знаменитый меценат в истории Альфред Нобель учредил международную премию мира, сделав многомиллионное состояние на производстве динамита. Кто он? Раскаявшийся грешник, пытающийся возместить причиненное им зло? Или же предприниматель, ставший щедрым и успешным филантропом именно благодаря успеху в бизнесе?
Как вообще соотносятся бизнес и сфера безопасности? В современном мире бизнес несет ответственность за поставки вооружений и пороха, за многие другие шаги, подрывающие безопасность. Но и сам он весьма уязвим. События 11 сентября 2001 года убедительно проиллюстрировали растущую взаимозависимость государственного и частного секторов в области безопасности. Под обломками Всемирного торгового центра (ВТЦ) погибли многие бизнесмены, несколько фирм лишились своих головных офисов. И это неслучайно – ведь «Аль-Каида» избрала здание ВТЦ своей мишенью как раз потому, что оно символизировало силу безбожного, по их мнению, западного капитализма, а также американскую власть в целом. Но еще больше частный сектор пострадал от таких последствий теракта, как резкое падение интенсивности деловых и туристических поездок, снижение уровня потребительского доверия и колоссальные страховые выплаты за прямой и косвенный ущерб. После вторжения американских сил в Ирак в адрес бизнеса прозвучали новые, весьма шокирующие обвинения. Дескать, предоставление компаниям, связанным с администрацией США, выгодных контрактов на восстановление Ирака – результат нечестной, противоречащей правилам конкуренции игры. Возникла даже теория заговора: якобы вся внешнеполитическая линия США строится прежде всего с учетом тайных связей с известными саудовскими нефтяными магнатами.
Короче говоря, в условиях нынешнего кризиса безопасности бизнес можно одновременно изобразить как жертвой, так и криминальным элементом, одним из источников проблем и вместе с тем незаменимым средством их разрешения.
ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ
Хотя на Западе яростная антиглобалистская риторика, пожалуй, сходит на нет, в разных частях мира международный бизнес по-прежнему рассматривается как нечто враждебное. Это – точка зрения, основанная на убеждении, что бизнес непосредственно угрожает личной и государственной безопасности. Действительно, эксплуатация дешевой рабочей силы, загрязнение окружающей среды, экспроприация и уничтожение природных ресурсов – разве все это не реальность? И разве деловые круги не наживаются на внутренних конфликтах, не идут на сговор с иностранными агрессорами, деспотичными правительствами или повстанческими движениями? Мы не можем игнорировать деятельность частного оборонного сектора, макроэкономические и макрокультурные последствия глобализации, которые, по мнению многих, пагубно сказываются на местной культуре и общественных устоях.
Сам бизнес может оспорить эти аргументы. Во-первых, невозможно трудоустроить, накормить массы людей во всем мире, дать им образование и оказать помощь в развитии, если нет частного капитала и соответствующей среды, позволяющей создавать прибыльные предприятия. Многие критики это признаюЂт и призывают не к уничтожению международного бизнеса, как такового, а к более жесткому его регулированию. Вместе с тем прогресс в области либерализации торговли и другие благотворные нововведения возможны в реальном мире лишь в том случае, если их поддерживают объединенные усилия крупнейших экономических мировых держав. Последствия контрпродуктивных попыток Бразилии и группы других развивающихся стран взять под контроль повестку дня саммита Всемирной торговой организации в Канкуне в 2003-м говорят сами за себя.
Во-вторых, западный бизнес может с полным правом утверждать, что он, по крайней мере, прислушался к какой-то части критики со стороны антиглобалистов и внес коррективы в собственную практику. Ряд компаний разработали внутренние и международные кодексы, регламентирующие конкретные и общие аспекты корпоративного поведения, причем не столько из сочувствия к «жертвам», сколько в результате давления со стороны своих же, западных, потребителей и акционеров, которыми двигали угрызения совести, возможно эфемерные, или даже мода. Эти кодексы разработаны на добровольной основе и не имеют юридической силы. Вот почему циники могут заявить, что улучшения последних лет носят преимущественно тактический и показной характер и не предполагают никакой реальной передачи управления от более богатых более бедным (или от частного сектора государственному).
БИЗНЕС В «ГОРЯЧИХ ТОЧКАХ»
В мире, где бушуют конфликты, роль бизнеса представляется по-разному. На одном полюсе — данные о компаниях, манипулирующих конфликтами с целью извлечения краткосрочной и долгосрочной прибыли, включая льготные условия контроля над местным сырьем. Причем речь идет не только о поставках оружия: торговля «конфликтными товарами», такими, как добытые нелегальными способами алмазы, тоже разжигает различные тлеющие конфликты — прежде всего в Африке. С другой стороны, на частный сектор возлагаются немалые надежды. Бизнес, как deus ex machina, приходит на помощь регионам, где льется кровь: он отдает свои богатства ради восстановления экономики и растапливает вражду теплом экономического обновления. Всё чаще говорят о том, что бизнес мог бы даже способствовать предотвращению конфликтов, осуществляя экономическую деятельность в конкретном регионе или стране во имя процветания и справедливости, а также в целях создания условий для гуманитарного развития всех потенциальных противоборствующих сторон.
Все это – серьезные и сложные проблемы. Если уж компаниям позволено действовать за пределами своих стран (мир был бы совершенно другим, не имей они такую возможность), то им неизбежно приходится решать, чью сторону занять в местных конфликтах или, по крайней мере, по чьим правилам они готовы играть. Почти всегда их естественным желанием будет прекращение насилия, чтобы иметь возможность работать без лишнего риска в любой части страны. Иногда иностранная компания обладает таким значительным влиянием, что ей по силам использовать его для предотвращения или разрешения конфликта, но в большинстве случаев компании имеют лишь ограниченный набор альтернатив: либо наилучшим образом приспособиться к противостоянию, либо вообще покинуть страну. Правозащитники по привычке призывают их избрать второе, но если компания вовсе выведет свои предприятия, то позже ей придется начинать на этой территории с нуля, что и труднее, и намного дороже. Кроме того, если бы мировые компании систематически избегали опасных стран и регионов, торговля между Севером и Югом и между Западом и Востоком практически полностью прекратилась бы. Согласно последнему изданию «карты риска», которую составляет Группа управления рисками, бесконечная череда вооруженных конфликтов, а также волна преступности, терроризма и культурной враждебности привели к тому, что сегодня (в 2004 году. – Ред.) бизнесу угрожает опасность в 87 странах мира. А ведь только годом раньше таких стран насчитывалось 73…
В конечном итоге экономический рост и международное экономическое сотрудничество гораздо чаще помогают найти выход из конфликтных ситуаций, нежели способствуют их возникновению. Поэтому государственные власти, заинтересованные в предотвращении и разрешении конфликтов, должны уделять больше внимания обеспечению безопасности самого бизнеса и понимать, что в противном случае компании либо предпочтут дистанцироваться от государства, либо найдут свои – нестандартные и, возможно, нежелательные – решения. С другой стороны, нельзя больше терпеть безответственное или наплевательское отношение компаний к последствиям их деятельности до, во время и после конфликта. Они могут и должны следовать соответствующим кодексам поведения и практическим руководствам, а кроме того, у них всегда есть возможность получить консультации во многих неправительственных и гуманитарных организациях.
Наконец, если компании, их представители или представители их частных охранных предприятий нарушают международное гуманитарное законодательство или другие общепринятые нормы военного времени, касающиеся ограничений на применение мин-ловушек или других видов вооружения, они становятся военными преступниками и должны нести за это ответственность, как любое частное лицо.
ВОЕННЫЕ УСЛУГИ БИЗНЕСА
О бизнесе часто говорят как о «торговце смертью». Военная индустрия существовала во все эпохи и всегда, по крайней мере со времени возникновения мировых религий, воспринималась неоднозначно. Производителей оружия обвиняют в том, что в поисках новых рынков они потворствуют образованию «горячих точек» или даже намеренно раздувают новые конфликты. Они же, дескать, подстегивают гонку вооружений, изобретая более сложные и смертоносные, чем это необходимо в целях обороны, виды вооружений. В то же время большинство правительств ценят и поддерживают свою оборонную промышленность, как источник занятости, доходов и технических инноваций. В современных условиях она нужна им для проведения скорее миротворческих, чем военных, операций.
Период, последовавший за окончанием холодной войны, в целом не стал благоприятным для торговли оружием. С 1988 по 1992 год мировой объем торговли оружием упал на четверть, а с 1988 по 2000-й — наполовину. Как развитому Западу, так и бывшему Советскому Союзу пришлось пойти на существенные сокращения в некоторых областях военной промышленности и, как следствие, принять жесткие меры по ее укрупнению. Чтобы сохранять прежний уровень продаж, военная индустрия все больше ориентировалась на покупателя из других регионов мира. Так, бывшие коммунистические страны, которым пришлось снять с вооружения своих армий значительное количество военной техники, с большой неохотой закрывали военные заводы, производившие оружие относительно низкого качества. Стремясь сбыть его излишки на рынках развивающихся стран (включая конфликтные регионы) для получения хотя бы минимальной прибыли, они продемонстрировали особый цинизм. Таким образом, сокращение объемов торговли вооружениями не привело к повышению уровня безопасности.
Нельзя говорить и о какой-либо степени транспарентности в этой сфере. Дело в том, что число конфликтов с участием негосударственных вооруженных формирований и объем нелегальной торговли оружием только увеличились. Нелегальное и безответственное перемещение оружия зачастую имеет прямое отношение к терроризму и организованной преступности. Помимо всего прочего, развивается торговля частными военными «услугами». Речь идет о такой безобидной деятельности, как коммерческие поставки обмундирования и продовольствия, тренинг, прачечные, транспортные и медицинские услуги, которыми в настоящее время пользуются вооруженные силы ряда ведущих западных стран. Это также консультации в области безопасности, выделение охранников компаниям и частным лицам, создание частных вооруженных отрядов или вербовка наемников. Сегодня все сложнее ответить на вопрос, что следует считать «оружием» (или материалами, пригодными для производства оружия массового уничтожения, ОМУ), поскольку граница между военными и гражданскими (или «мирными») технологиями и изделиями становится все более размытой.
Безусловно, для того чтобы ограничить производство и перемещение вооружений либо регулировать деятельность оборонной индустрии в целом, необходимо усовершенствовать подход к этой проблеме, сделав его более широким и гибким. Исследователи в области контроля над вооружениями активизируют разработку таких мер, которые могли бы стать фактором сдерживания производства и распространения всех видов вооружений. Удачными примерами служат Оттавский договор 1997 года, запрещающий мины-ловушки, и последовательная кампания за ограничение торговли стрелковым оружием, развернутая неправительственными организациями. Необходимо помнить о той опасности, которую несет с собой бездумная передача технологий на стадии исследований и разработок, и организовать так называемый контроль над невидимым вооружением. Следовало бы также наладить контроль над поставками военных и охранных услуг и разработать их регламентацию.
Одним словом, надо сделать так, чтобы меры по нераспространению ОМУ и контролю над экспортом стали «головной болью» не только государств и правительств, но и частных лиц и общественных организаций. Например, в Первом комитете ООН недавно обсуждалась идея о том, чтобы считать обладание оружием массового уничтожения и передачу связанных с ним материалов и технологической информации персональным уголовным преступлением. Всеобъемлющая, подробная и «агрессивная» регламентация будет означать, что все большему числу правительств потребуется помощь частного сектора для успешной реализации или даже разработки механизмов контроля. Некоторые страны, например Швеция, имеют в своем распоряжении отлаженные механизмы и форумы, позволяющие органам, контролирующим экспорт и вооружения, поддерживать контакты с ответственными представителями промышленных кругов, заблаговременно уведомлять их о разработке новых положений, а также выслушивать их мнения и советы. Возможно, именно такая модель больше соответствует потребностям и ценностям просвещенной страны – ведь попытки вывести торговцев оружием из бизнеса часто вынуждают последних уходить в тень.
В АВАНГАРДЕ БОРЬБЫ С ТЕРРОРОМ
Еще одна область активного «контакта» между бизнесом и сферой безопасности — это проблемы, связанные с так называемыми новыми угрозами, в том числе с терроризмом. События 11 сентября — не первый случай, когда бизнес и государство одновременно стали жертвами и оппонентами террора. Многие западные страны (Германия, Великобритания, Испания и др.) имеют опыт борьбы с «туземным» терроризмом, избирающим в качестве своих мишеней представителей компаний, официальных лиц и военный персонал. Сотрудники компаний, работающие за рубежом, в любой момент могут быть похищены. Компании и частные исследовательские учреждения нередко страдают от изощренного насилия – например, экологического терроризма, а также становятся объектами нападения со стороны активистов движения в защиту прав животных. Этим богатым и многообразным опытом, наверное, объясняется сравнительно спокойная реакция компаний, понесших прямой или косвенный урон в результате недавних террористических атак: все силы они направили главным образом на снижение размера ущерба. Они ужесточили меры безопасности, покинули особо уязвимые места, еще больше рассредоточили свои жизненно важные активы и увеличили критическую массу стратегических запасов для повышения устойчивости и выживания в экстремальных условиях. Проблема терроризма для компаний — это всего лишь часть более широкого спектра угроз, и они склонны рассматривать ее сквозь призму общих, беспристрастных методик оценки рисков. Таким образом, несмотря на колоссальные частные затраты на дополнительные корпоративные меры безопасности (согласно некоторым сведениям, только в США после сентября-2001 они составили 150 млрд долларов), процентный показатель роста «постсентябрьских» расходов на безопасность и доля корпоративных средств, выделяемая на эти цели, остаются весьма низкими.
Правительствам же терроризм бросает совершенно иной вызов. Террор, подобный тому, что развязала «Аль-Каида», ставит под угрозу авторитет властей и доверие к ним со стороны народа, подрывает их монополию на применение силы. Правительства разных стран, и прежде всего администрация США, резко отреагировали на этот вызов масштабным увеличением средств на обеспечение внутренней безопасности и содержание вооруженных сил. Одновременно они предприняли две военные операции (в Афганистане и Ираке), которые потребовали огромных расходов и способствовали рекордному росту дефицита американского бюджета и торгового баланса по текущим операциям. Все это не сулит бизнесу ничего хорошего. Конечно, многие производители успели за короткий срок получить значительную прибыль благодаря новым контрактам на восстановление Ирака, на поставки вооружений или товаров и услуг для сферы внутренней безопасности и т. п. Однако пройдет еще немного времени – и все компании станут заложниками той азартной игры, которую затеяла администрация США, поставив на карту стабильность всей экономики, доверие американских и зарубежных потребителей и инвесторов.
Правительства США и других стран ожидают, что частный сектор изменит свою практику, примет новый порядок и возьмет на себя дополнительные расходы, чтобы поддержать войну с терроризмом. Новый орган по противодействию терроризму – Контртеррористический комитет, учрежденный ООН в соответствии с резолюцией 1373 Совета Безопасности от 28 сентября 2001 года, направляет усилия по выявлению и замораживанию средств и каналов финансирования террористической деятельности во всем мире. Его деятельность дополняет собой шаги, предпринимаемые Специальной комиссией по финансовым операциям при Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в целях противодействия отмыванию денег. Одновременно вступает в силу Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности и начинается разработка еще одной конвенции, направленной против коррупции и взяточничества. Компании, осознающие свою ответственность, должны приветствовать подобные меры, хотя их не так-то просто осуществить, учитывая расхождения в списках международных террористов и террористических групп, составленных различными правительствами и международными организациями. Так, до октября 2003-го по инициативе Контртеррористического комитета СБ ООН удалось заморозить не более 134 миллионов долларов из средств, принадлежащих террористам. Что же касается ограничений, введенных США после 11 сентября с целью ужесточения режима безопасности перемещения людей, а также транспортировки грузов, особенно в контейнерах, то и они вызвали много нареканий. Американские компании выражали недовольство ограничениями в сфере передвижения людей, поскольку их иностранные клиенты и заказчики испытывали трудности с въездом в страну, а вот новые правила транспортировки грузов не нравились преимущественно иностранным портам и бизнесменам, которых вынудили «экстерриториально» подчиняться новым нормам, принятым в США. Фактические расходы и задержки до сих пор существенно не повлияли на торговые грузопотоки и доходность операций. Однако возникает принципиальный вопрос: не ударят ли эти чрезмерные и неадекватные меры по тому самому рыночному сообществу, которое они, напротив, призваны защищать? Не лишат ли они его должной мотивации?
Реальные возможности партнерского сотрудничества между государственным и частным секторами в борьбе с террором и иными подобными бедами еще не до конца изучены. Зато абсолютно ясно: терроризм и другие асимметричные угрозы буквально паразитируют на теле свободного общества и экономики, при этом особенно опасными и деморализующими являются атаки изнутри. Так разве не логичнее было бы использовать потенциал самого общества и обратиться за советом и помощью к таким социальным игрокам, как частный бизнес, организации гражданского общества и простые граждане? Предприятия хорошо осведомлены о том, что происходит в странах, где они работают. Они лучше, чем правительства, представляют себе, как устроены типичные для современных террористических организаций сети, хаотичные и не имеющие жесткой иерархии. Конечно, они не поделятся информацией и навыками с представителями государства, если не поверят, что это необходимо в благих целях. Они также вправе ожидать, что правительство проявит большее внимание к их тревогам, связанным с растущим масштабом террористических угроз, особенно к проблеме страхования имущества. После 11 сентября многие авиакомпании возобновили полеты лишь после того, как правительство помогло им покрыть расходы на непомерно высокие страховые выплаты. Сами страховые компании выжили с большим трудом, и существуют опасения, что, в частности, фирмы, занимающиеся вторичным страхованием, не сумеют преодолеть последствия еще одного массированного удара по выбранной на Западе цели, поскольку помимо терроризма им приходится сталкиваться с такими совершенно иными угрозами, как участившиеся природные катастрофы.
ПРОФИЛАКТИКА СИСТЕМНЫХ СБОЕВ
Поставка энергоносителей, обслуживание жизненно важных коммуникаций и элементов инфраструктуры (электричество, вода, транспорт, телекоммуникации, продовольствие и поставки топлива), а также эксплуатация информационно-технических служб и сетей в наиболее развитых странах практически полностью приватизированы и чаще всего находятся в руках иностранных компаний. Так что это еще одна область, где частный сектор имеет возможность влиять на состояние государственной и общественной безопасности и монополизирует ресурсы, в которых нуждаются правительства, вооруженные силы и частные лица.
В XXI веке качество и безопасность жизни человека как никогда прежде зависят от функционирования жизненно важной инфраструктуры. Ее выход из строя чреват огромными экономическими потерями и зачастую представляет непосредственную опасность для жизни. Большинство людей, попадающих в такие чрезвычайные обстоятельства, склонны обвинять свои правительства и ожидать от них вначале оперативных действий по исправлению возникшей ситуации, а затем – выплаты компенсации за причиненный ущерб. Однако среднестатистическое правительство не способно ни предвидеть, ни предотвращать подобные аварии, ни выполнять вытекающие из них практические задачи.
Предполагается, что такой внезапный системный сбой может произойти в том числе в результате террористической атаки. Вместе с тем ошибка человека, несчастный случай и природные катаклизмы приводят почти к таким же последствиям. Только сложная цепочка партнерских взаимоотношений позволит справляться с тяжелейшими проблемами, возникающими в силу не менее сложного взаимодействия факторов. Деприватизация всей энергетической и телекоммуникационной отрасли — это не выход из положения, ибо государство также не застраховано от просчетов. Именно частный сектор должен взять на себя ответственность за разработку минимизирующих риски систем, соблюдение «гигиены безопасности», заблаговременное выявление узких мест и составление планов на случай непредвиденных обстоятельств. Он должен иметь в своем распоряжении достаточные резервные мощности или альтернативные запасы, чтобы быстро возобновить нормальную деятельность.
С другой стороны, именно от правительства зависит создание необходимой системы законодательного регулирования, включающей обязательные меры безопасности в частном секторе и оговаривающей условия передачи систем жизнеобеспечения в государственное управление в случае начала военных действий или возникновения других непредвиденных обстоятельств. Именно правительство должно нести ответственность за облегчение бедственного положения всего населения во время серьезной аварии и, возможно, мобилизовывать армию и другие подконтрольные государству силы для организации помощи населению. А в случае атаки со стороны террористов или неприятеля правительство призвано определять масштабы применения средств сдерживания, силовых мер противодействия и последующего возмездия или наказания.
Как ни очевиден такой подход к «разделению труда», существуют труднодоступные «серые зоны» — например, ответственность за расходы на безопасность. Сага о состоянии английских железных дорог после приватизации может послужить хорошей иллюстрацией: на первый взгляд частный бизнес несет ответственность за поддержание адекватных стандартов безопасности в системе, но на практике у него всегда возникает сильное искушение сокращать издержки и избегать серьезных инвестиций, так часто необходимых для предупреждения системных сбоев. Если государство делегирует задачу проверки безопасности частному сектору, это может означать прямой путь к катастрофе.
ВЗАИМНОЕ УВАЖЕНИЕ И УЧЕТ РАЗЛИЧИЙ
В этих условиях возрастает потребность в международном сотрудничестве на межправительственном и институциональном уровне. Инфраструктурные системы, как правило, интернационализированы и порой характеризуются значительной географической протяженностью или удаленностью (например, нефте- и газопроводы, оптоволоконные кабели, центры обработки вызовов, обычно размещаемые западными компаниями в странах Третьего мира). Чрезвычайные обстоятельства, возникающие в связи с их поломкой, почти неизбежно затрагивают сразу несколько стран и требуют координации усилий правительств и управляющих компаний. Это уже побудило Организацию Объединенных Наций создать на базе Экономической комиссии ООН для Европы новый всемирный «форум энергетической безопасности». Имеет смысл также развивать региональное сотрудничество между соседями, которые полагаются на одних и тех же поставщиков.
Как правило, безопасность не воспринимается как товар; однако она имеет цену, и чем выше мы поднимаем планку в отношении безопасности, тем круче растет цена. За государственное и общественное обеспечение безопасности платит налогоплательщик, а для оплаты частных услуг существует система тарифов. Как уже говорилось, рост государственных расходов на обеспечение безопасности и введение жестких государственных стандартов в промышленности способны лишить бизнес должной мотивации, а также снизить размер прибыли. Поиск адекватных решений требует взаимных уступок. Неужели профилактика обходится дороже цены, которую приходится платить за непредотвращенную катастрофу? С каким уровнем риска готово мириться современное общество? Эксперты из частного сектора, вероятно, с большей терпимостью отнесутся к более высоким степеням риска — не только потому, что им несвойственно выбрасывать деньги на ветер, но и потому, что риск составляет саму суть бизнеса. Правительства же под давлением обстоятельств часто впадают в другую крайность и пытаются решать проблемы поспешно, соря деньгами направо и налево, при этом, однако, редко добиваясь успеха. Несчастный потребитель страдает в любом случае. В идеале те, от кого зависит принятие решений в государственном и частном секторах, должны выработать способ совместного обсуждения соответствующих вопросов, с тем чтобы найти золотую середину.
Какой тип партнерских отношений между государственным и частным секторами окажется оптимальным в деле противостояния всей совокупности имеющихся вызовов? Как должно строиться сотрудничество, чтобы обуздать негативные тенденции в бизнесе и наиболее эффективно использовать его положительные стороны? Пока ни одной стране и ни одной международной организации не удалось найти всеобъемлющий и действенный механизм координации усилий государственного и частного секторов в области безопасности. Окончание холодной войны отвлекло внимание общественности от этого вопроса как раз в то время, когда произошло усиление роли частного сектора в самых разных областях. События 11 сентября 2001 года явились своевременным отрезвляющим сигналом.
Восстановление всеобъемлющего государственного контроля над безопасностью, даже если это и возможно, является нежелательным с точки зрения теории свободного рынка и может привести к быстрому банкротству правительств. Позволить бизнесу диктовать форму и содержание принципов сотрудничества тоже весьма опасно, поскольку компании, в конце концов, не благотворительные организации и не государственные учреждения: они неизбежно будут отстаивать собственные корыстные интересы. В частности, они всегда будут высказываться в пользу добровольных и неформальных правил контроля и регулирования, тогда как правительство может справедливо возразить, что некоторые правила обеспечения безопасности настолько важны, что требуют обязательного и всеобщего соблюдения. Напротив, некоторым фирмам выгодно отстаивать введение повышенных мер безопасности просто потому, что они готовы поставлять необходимый для этого товар. Аналогичные противоречия возникают в ходе поисков соответствующего формата международного взаимодействия: порой организации, занимающиеся вопросами помощи и развития, по своей наивности не учитывают проблем безопасности, тогда как организации, связанные с обеспечением безопасности, скорее всего, будут настойчиво предлагать решения, создающие фундаментальные проблемы в работе мирового рынка.
Наиболее подходящий вид партнерства предполагает взаимное уважение и учет различий. Информация, которой располагает частный сектор, и его соображения относительно безопасности могут оказаться полезными именно потому, что исходят из негосударственных источников. Иногда правительству, имеющему перед глазами полную картину происходящего, удается быстрее других распознать решения, которые принесут благо как бизнесу, так и обществу в целом. Взаимодействие различных методов прогнозирования и планирования, используемых разными действующими лицами, скорее всего, станет столь же плодотворным. Возможно, единственным и самым важным условием успеха на государственном и международном уровне является повышение качества управления, как государственного, так и корпоративного. Учитывая это, Организация Объединенных Наций, обладающая широкими полномочиями и обеспечивающая защиту высших ценностей международного сообщества, вероятно, является наиболее эффективным инструментом для решения на мировом уровне этих чрезвычайно важных вопросов.
Данная статья была опубликована в журнале “Axess” (Швеция) №6, 2004 год.
