Правительство США всё чаще рассматривает собственную индустрию развлечений как источник потенциальной угрозы национальной безопасности. Приобретение Китаем сетей кинотеатров, инвестирование в киноведение и софинансирование фильмов делают Пекин важнейшим игроком, который способен определять содержание – и тем самым ослаблять ключевой аспект американской «мягкой силы».
Что отличает и всегда отличало Соединённые Штаты от остального мира – это их «мягкая сила». Советский союз мог сравняться с США по уровню ядерного потенциала, но он никогда не был в состоянии соперничать с привлекательностью «американского образа жизни». И сейчас, когда Китай активно пытается продвигать свою культуру на глобальном уровне, его подъём вызывает скорее обеспокоенность, чем восхищение.
Мощь американской «мягкой силы» и её широкий охват обеспечиваются сочетанием множества элементов, среди которых индустрия развлечений и культура всегда занимали центральное место. Кино и телевидение долгое время стояли на службе США, формируя и транслируя на весь мир как их собственный образ, так и восприятие их противников. Однако это уникальное преимущество, похоже, ускользает. Когда речь заходит о некоторых важнейших вопросах мировой политики, Голливуд показывает себя поразительно робким. А по некоторым вопросам будто и вовсе теряет голос.
Яркий пример – возрастающие опасения американских киностудий, что какими-то действиями они поставят под угрозу свою репутацию в Китае. Кассовые сборы в КНР не уступают американским, а индустрия развлечений, не стоит забывать, это прежде всего бизнес. Так что Голливуд понемногу «подчищает» или цензурирует темы, появление которых нежелательно для Пекина. Но данный феномен не ограничивается Китаем, равно как и не сводится целиком к вопросу прибыли. Киностудии, сценаристы и продюсеры всё больше опасаются, что против них будут осуществлены хакерские атаки или иной вид нападения, если они станут изображать каких-то зарубежных автократов в негативном свете, будь то российский президент Владимир Путин или северокорейский диктатор Ким Чен Ын.
Но так было не всегда. В 1930-е гг. вышла знаменитая картина Чарли Чаплина «Великий диктатор», в которой он напрямую обличал Адольфа Гитлера. Позже, «Кундун» Мартина Скорсезе пролил свет на судьбу Тибета, а киноленты «Невыносимая лёгкость бытия» и «Охота за “Красным октябрем”» оживили образы и атмосферу холодной войны. Сегодня экономическое могущество Китая и кибервозможности некоторых государств-изгоев заставляют киностудии и разного рода креативщиков подумать дважды, прежде чем создавать такое смелое, откровенно политизированное кино. И если отказ от производства таких фильмов, которые когда-то укрепили американскую мягкую силу, ускорится, в Голливуде возникнет дефицит реальных антагонистов.
Великий откат
Когда Чарльз Чаплин приступил к съёмкам «Великого диктатора», нацистские войска уже маршировали по Польше. Центральный персонаж картины – шутовской усатый диктатор по имени Аденоид Хинкель – преследовал цель развенчать магнетическую харизму Гитлера. Британское правительство, стремясь умиротворить Германию, изначально выступило с предложением запретить прокат картины в кинотеатрах Великобритании (оно изменило позицию, когда началась война). Даже среди соратников Чаплина в Голливуде были те, кто боялся отрицательной реакции на кино. (Голливуд также был финансово заинтересован в проникновении на крупный немецкий кинорынок, хотя историки до сих пор спорят, в какой мере этот фактор заставил американские киностудии потакать Германии в 1930-е гг.). Говорят, президент США Франклин Рузвельт лично настоял на том, чтобы Чаплин продолжил работу над картиной. Когда фильм вышел в 1940 г., он стал настоящим художественным и политическим триумфом, а затем – одним из самых кассовых фильмов года. Очень скоро откровенные осуждения фашизма в кино станут нормой: в 1942–1945 гг. в более чем половине всех голливудских фильмов так или иначе затрагивлась тема войны, а сотни из этих фильмов содержали явный антинацистский посыл.
С началом холодной войны у Америки появился новый противник, на борьбу с которым и была направлена вся мощь и очарование американского консьюмеризма. Голливуду досталась ключевая роль в этом процессе. Американские киноленты первых лет холодной войны часто были полны антисоветского шовинизма. («Я был коммунистом для ФБР», вышедший в 1951 г., считается классикой жанра.) На самом деле, почти половина всех фильмов на военную тематику, выпущенных Голливудом в 1950-е гг., были созданы при поддержке Пентагона и прошли тщательную проверку «на патриотичность». (И по сей день Пентагон и ЦРУ поддерживают плотные связи с индустрией развлечений.) В культурную войну против СССР были вовлечены и зарубежные киностудии: в 1954 г. британские аниматоры получали секретное финансирование ЦРУ, адаптируя знаменитый оруэлловский «Скотный двор», аллегорически обличивший сталинизм.
К 1960-м гг. голливудские студии уже начали изображать Соединённые Штаты и их роль в мире в гораздо более критическом свете. Но даже если это и не являлось целью, так или иначе фильмы проецировали американские ценности и по-своему укрепляли «мягкую силу» страны, демонстрируя открытость американцев и терпимость к инакомыслию. Здесь можно вспомнить картину Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав», обнажившую абсурдность апокалиптического ядерного противостояния. В фильмах «Апокалипсис сегодня», «Взвод» и даже популярном телесериале «М*А*S*H» (в русском прокате – «МЭШ») были представлены подробные и порой пугающие перспективы американского вмешательства за рубежом.
Сегодня зрители могут выбирать сами: дефицита нет ни в ура-патриотическом американском кино, ни в материалах, бросающих вызов безальтернативности проамериканской внешнеполитической ортодоксии. Но когда речь заходит о том, как изображаются другие великие державы, некоторые горячие темы становятся недоступными. Например, сейчас почти не встретить американских фильмов, посвящённых истории и народу Тибета, которые были очень популярны в 1990-е годы. Кроме этого, в Голливуде так и не суждено было появиться полнометражному фильму о драматической и ужасающей бойне на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Ремейк знаменитого «Красного рассвета», вышедший в 2012 г., первоначально предполагал китайское вторжение в США, но позже был переписан, чтобы в качестве агрессора была показана Северная Корея, а не Китай. А журнал «Variety» назвал блокбастер 2014 г. «Трансформеры: эпоха вымирания» – «великолепным патриотическим фильмом, если вы, конечно, китаец».
По всей видимости, киностудии очень стараются не задеть чувства китайцев. В одной из сцен фильма «Эверест», снятого совместно американской студией DreamWorks и Шанхайской Pearl Studio в прошлом году, была показана карта, на которой изображена «линия девяти пунктиров», представляющая обширные – и весьма спорные – территориальные претензии Китая в Южно-Китайском море. В том же году американская телерадиосеть CBS подвергла цензуре свой драматический сериал «Хороший бой», вырезав короткую сцену с упоминанием нескольких тем, которые Пекин считает табуированными, включая религиозное движение «Фалуньгун», события на площади Тяньаньмэнь и Винни-Пуха, образ которого частого используется для иронического изображения председателя Си Цзиньпина в китайских социальных сетях.
Кассовые сборы в КНР скоро станут крупнейшими в мире. Голливуд никогда не стремился продвигать свою кинопродукцию в СССР. Но он хочет это делать в сегодняшнем Китае.
Возможность получения китайского финансирования – ещё одна потенциальная причина, по которой американские киностудии вынуждены придерживаться партийной линии по деликатным для Китая политическим вопросам. Шэньчжэньский технологический гигант Tencent, например, является инвестором долгожданного римейка фильма “Top Gun” («Лучший стрелок»). В его появившемся недавно трейлере Том Круз предстаёт в своей культовой лётной куртке – но уже без наспинных нашивок в виде тайваньского и японского флагов, которые украшали спину главного героя в оригинальном фильме 1986 года. Крупнейшая в мире сеть кинотеатров, в которую входит американская дочерняя компания AMC Theatres, в настоящее время принадлежит китайскому конгломерату Wanda Group. Иностранные спонсоры, безусловно, могут являться ценными партнёрами, но их присутствие (это неудивительно) способно породить у продюсеров опасения, что создаваемый ими контент может вызвать недовольство покровителей.
Однако причины, по которым Голливуд уклоняется от освещения определённых тем, не исчерпываются одними лишь кассовыми сборами и вопросом финансирования. Вполне вероятно, что киностудии и сети кинотеатров также опасаются, что какой-то их продукт потенциально может спровоцировать атаки со стороны иностранных хакеров. Сам Голливуд уже имеет печальный опыт такого рода нападения – в 2014 г. компания Sony Pictures стала жертвой крупной кибератаки накануне премьеры комедийного боевика «Интервью» – сатиры на лидера Северной Кореи Ким Чен Ына. Северокорейское правительство ранее выступило с предупреждением, назвав изображение Кима в фильме «актом войны» и пообещав «решительный и беспощадный ответ». Внутри отрасли до сих пор не утихают споры о том, был ли взлом на самом деле работой северокорейских хакеров или, скорее, обиженных чем-то инсайдеров – или, возможно, даже России. Кто бы ни был виновником, это нападение стало переломным моментом. Со времён «Великого диктатора» студии опасались, что политически спорный материал может представлять угрозу для их прибыли. Но взлом Sony добавил новые опасения – в новой реальности личный или профессиональный вред может также быть нанесён тем, кто провоцирует определённых иностранных лидеров или режимы.
Россия вызывает особый страх. По информации задействованной стороны, когда обсуждалась идея адаптации книги “Red Notice” («Красное уведомление»), в которой подробно рассказывается о коррупции приближённых Владимира Путина, руководители проекта отказались от этой идеи, опасаясь возможных последствий от разгневанного президента России. (Предстоящая комедия с тем же названием, в которой участвует Дуэйн Джонсон, не имеет отношения к теме.) «Красный воробей», фильм 2017 г., основанный на романе бывшего оперативника ЦРУ, сохранил русскую канву книги, но не упомянул Путина, которому отводится центральная роль в романе. Как отмечал в то время The Hollywood Reporter, «уклоняясь от Путина, Fox также избегает любых российских хакеров, которым эта экранизация может не понравиться».
Страх перед кибератакой – не выдумка. HBO, Netflix и UTA, одно из крупнейших кадровых агентств Голливуда – все они пострадали от взломов в последние годы; в случае HBO федеральные прокуроры в итоге предъявили обвинение бывшему иранскому военному хакеру.
Разрушительные кибератаки против других американских организаций, как в случае с утечкой данных в Управлении кадровой службы США в 2015 г., которое американские чиновники связали с китайским правительством, показали, что ни одно учреждение не застраховано от этой угрозы. Вмешательство России в президентские выборы в США в 2016 г. ещё больше укрепили в либеральном Голливуде представление о том, что иностранные хакеры искусны, безжалостны и практически неуязвимы.
Умирающий жанр
Феномен голливудской самоцензуры не стоит оценивать как преходящее явление. Призрак ответных атак – как кибернетических, так и вполне реальных – вряд ли исчезнет, и, если не произойдёт серьёзного экономического кризиса, привлекательность китайского массового кинорынка сохранится. Приобретение Китаем сетей кинотеатров, инвестирование в киноведение и софинансирование фильмов делают Пекин важнейшим игроком, который способен определять содержание американской индустрии развлечений – и тем самым ослабить ключевой аспект американской «мягкой силы».
Комитет по иностранным инвестициям в Соединённых Штатах (CFIUS), государственный орган, задачей которого является контроль над иностранными инвестициями в критически важных отраслях промышленности, традиционно не занимался сектором развлечений. Но ситуация, по-видимому, меняется. В 2016 г. Чак Шумер, сенатор-демократ от штата Нью-Йорк, написал письмо тогдашнему министру финансов Джеку Лью, в котором отметил приобретение китайской компанией Wanda Group американской AMC Theatres, а также её инвестиции в американские студии, призвав уделять более пристальное внимание таким сделкам.
Поскольку грань между технологией и медиа продолжает размываться, CFIUS, вероятно, вскоре прислушается к призыву Шумера. (Действительно, CFIUS в настоящее время занимается обзором ByteDance, китайской материнской компании крайне популярного видео-приложения TikTok.) Но усиление контроля со стороны правительства вряд ли заставит глав киностудий более охотно работать с контентом, который может вызвать гнев Пекина и угрожать их прибылям. В результате возникает конкурентная среда, лишённая равномерности, которая вознаграждает тех, кто предпочитает не рисковать. Тибет, Тайвань и Тяньаньмэнь останутся запретными темами в Голливуде. Такое же почтение, проявленное к Пекину, может быть распространено на страны, у которых нет крупных кассовых сборов, но чьи режимы проявили готовность атаковать своих предполагаемых противников за рубежом, например, Северная Корея и Россия.
Злодеи в накидках из комиксов всё ещё существуют – на самом деле они даже множатся. Тем не менее тот тип фильмов, который когда-то поддерживал американскую мягкую силу, – фильмов, сюжет которых буквально бежал по горячим следам реальных громких событий, – он встречается всё реже.
Не так давно оскароносного сценариста попросили переписать одну из самых больших франшиз видеоигр. Сразу выяснилось, что у военной игры есть проблема: кто враг? Конечно, им не может быть Китай. Ни Россия, ни Северная Корея, ни Иран. Как сказали руководители компании «Мы больше не знаем, кого можно сделать злодеем».
Перевод: Елизавета Демченко
