Очень показательная статья, которая помогает понять атмосферу в АТР. Издание австралийского Института международных исследований Lowy, уесть КНР по любому поводу – за счастье. Ну Россию тоже пристегнули, без этого никуда. Познавательно.
Бестолковая свара вокруг кимчхи показывает, что КПК приучила китайское общество жаждать новостей о доминировании Китая.
Когда Китай заявил о своих притязаниях на кимчхи, южные корейцы решили, что с них довольно. С начала 2021 г. на излюбленное блюдо корейцев из ферментированной капусты целеустремленно покушается китайская “Global Times”. Это СМИ, пользующееся поддержкой государства, запустило провокационную серию статей, утверждающих приоритет сычуаньской версии кимчхи перед корейской. Заодно таблоид подчёркивает мировое первенство Китая в отрасли кимчхи.
Подобный афронт – не спровоцированный ни каким-то прежним диспутом, ни какой-то памятной датой или громкой прокламацией – предсказуемо возмутил южнокорейскую общественность. Обвинения в вызывающей агрессивности и попытках «украсть корейскую культуру» в адрес Китая зазвучали с новой силой. Эта пикировка может показаться экзотическим, даже карикатурным противостоянием, ограниченным рамками соцсетей, однако это прекрасный пример того, как чрезмерный общественный резонанс в Китае вставляет палки в колеса публичной дипломатии Пекина.
Устраивая совершенно бесполезную свару вокруг предмета, не представляющего ни малейшей дипломатической ценности, Пекин только подрывает свою – и без того не самую безупречную – репутацию среди южнокорейского населения и усложняет жизнь политикам в Сеуле, которые вполне готовы сотрудничать с Китаем.
Из-под ног Мун Чжэ Ина выбивают почву
Фактически громкий скандал вокруг кимчхи – лишь свежее напоминание о том разрыве, что пролегает между авансами Мун Чжэ Ина (настроенного на сближение с Пекином и рассчитывающего на скорый визит Си Цзиньпина в Сеул) в адрес Китая, и о том откровенно неприязненном отношении южнокорейской общественности к политике КНР, касающейся РК.
Бесцеремонные и исторически небезупречные официальные высказывания китайского лидера по поводу Корейской войны, сделанные в октябре 2020 г., на фоне реакции Китая в 2017 г. на развертывание Южной Кореей американской системы противоракетной обороны (THAAD), вызвали серьёзное раздражение в обществе. Почти три четверти южнокорейцев в настоящее время негативно относятся к Китаю, при этом растёт политическое давление на Мун Чжэ Ина со стороны оппозиции, которая обвиняет его в том, что он рискует южнокорейско-американским альянсом, заискивая перед Пекином.
С этим ненужным, преходящим фанфаронством по поводу квашеной капусты Пекин только ещё больше подпортил свой образ в Южной Корее.
И это не единичный случай. За последние два десятилетия, начиная с финансового кризиса 2008 г., послания Пекина миру становятся всё более решительными и конфронтационными. Эта тенденция ускорилась после того, как в 2013 г. Си Цзиньпин взял на себя руководство Коммунистической партией Китая (КПК), и уже просто бросилась в глаза в прошлом году, когда Пекин сам себя поздравил с победой над пандемией коронавируса — по словам руководителей КНР, настолько убедительной, что любые измышления о каком-либо превосходстве Запада над китайской системой теряли смысл.
«Боевых волков» спустили с цепи
Эти идеи, подхваченные внутренней пропагандой КПК, вызвали у китайской общественности восторженный спрос на государственные послания, отражающие это чувство национального превосходства. В результате в рамках так называемой дипломатии «боевых волков» (термин обязан одноимённым джингоистским боевикам), некоторые из ведущих пекинских дипломатов превратились в интернет-троллей, оскорбляя целые страны и постоянно подрывая внешнеполитические цели Китая – без видимых преимуществ для глобального положения КНР.
В этом контексте особенно заметна недавняя конфронтация Пекина с Канберрой в связи с поведением австралийских сил в Афганистане. Пока официальная китайская дипломатия работала над тем, чтобы оказать давление на австралийские деловые круги и политические элиты, чтобы те приняли ряд непростых требований Пекина, риторика в духе «боевых волков» резко обострила ситуацию. Публикации в Global Times только усугубили нанесённое оскорбление – газета назвала Австралию «злом», и восприятие Китая австралийским общественным мнением рухнуло до самой низкой отметки за десять с лишним лет.
Отвечая на мощный спрос китайской общественности на этот стиль показного джингоизма, самозванные «патриотические художники», действующие вне официальной санкции государства, подлили масла в огонь, предложив еще более гротескные иллюстрации разворачивающийся свары, что сузило и без того невеликие потенциальные дипломатические возможности Пекина донельзя.
Конфликт приоритетов
Если китайские официальные лица видят потенциальный ущерб от такого подхода, то почему Пекин просто не запретит подобные эскапады?
Внешним наблюдателям кажется, что Пекин пытается уравновесить две цели, два запроса: очевидные межгосударственные дипломатические интересы и откровенно нарастающий национализм китайского общества. Проще говоря, внутренний спрос на дипломатию «боевых волков» в Китае сильный, растущий и восторженный.
Население Китая, считающее свою страну могущественной и заслуживающей уважения во всём мире, требует, чтобы СМИ тиражировали этот образ и это мировоззрение, даже если эта риторика доносит до международных коллег, что их собеседник иррационален, ненадёжен или и то, и другое. Помимо Южной Кореи и Австралии в последнее время с подобными дипломатическими сварами или ожесточёнными спорами с Китаем столкнулись Вьетнам, Япония, Норвегия и даже Швеция.
Справедливости ради, это не исключительно китайская проблема. С такой же ситуацией в контексте работы с государственными СМИ столкнулся Иран – так, в 2017 г. газета «Кайхан» («Мир») намекала на то, что Дубай может стать мишенью иранских ракет, а её последние выпады враждебно настроили шиитское клерикальное руководство соседнего Ирака. В первом случае в качестве наказания газете на два дня отозвали аккредитацию и приостановили её выход, во втором – министр иностранных дел Ирана был вынужден опровергнуть издание в Twitter.
Российское государственное телевидение также регулярно бичует Европу и США в передачах как на российскую, так и на международную аудиторию, хотя дезинформационная стратегия Москвы явно направлена на то, чтобы использовать внутриполитические разногласия в целевых странах, утверждая при этом российское превосходство. Внешняя же китайская пропаганда, напротив, кажется сфокусированной исключительно на вопросах национальной гордости.
Пекину придётся разбираться с хаосом, который он создал сам
Какой бы ни была мотивация, риторика «боевых волков», характерная для изданий вроде “Global Times”, часто поддерживается собственным дипломатическим корпусом Китая. Она может быть рассчитана на усиление поддержки внутри страны, но в то же время подрывает дипломатические амбиции Пекина за рубежом.
Большая часть китайской общественности, вскормленной на ультранационалистической системе образования, созданной более тридцати лет назад, выросла в ожидании правительства, которое будет любой ценой отстаивать права пострадавшей нации. Однако культивируя репутацию беспардонного хулигана и оскорбляя потенциальных партнёров по тривиальным поводам, Китай не сможет втянуть страны в свою орбиту. Напротив, он вскоре обнаружит, что колодец дипломатического ресурса иссяк.
