«Мы никогда не будем в отстающих по сравнению с любой страной, даже если это дружественная страна, мы никогда не будем отставать в ядерной мощи». Намерение Трампа заключается, судя по всему, в том, чтобы не продлевать действие договора СНВ, заключенного Россией и США после истечения срока его выполнения через год.
Должно ли «лучший в мире» означать самый большой — вопрос спорный. Дональд Трамп довольно приблизительно представляет себе ядерную проблематику. Но настойчивость президента, постоянно поднимающего этот вопрос, показательна, и к ней стоит отнестись серьезно. Впервые за долгое время ведущий мировой политик ставит вопрос не об ограничении, а о наращивании ядерных вооружений. Как верно заметил, комментируя заявление Трампа, Алексей Пушков, оно возвращает мир в ХХ век. Причем в тот период, когда отношения в этой сфере были не слишком четко отрегулированы.
Рамкой для Москвы и Вашингтона является ядерный вопрос. И с этим ничего не поделать до тех пор, пока две страны обладают потенциалом, способным физически уничтожить визави. Слишком важный фактор, чтобы о нем можно было забыть, даже если для всякого вменяемого политика ядерное столкновение остается за пределами допустимого. Отсюда и повторяемость траектории отношений с середины ХХ века, то есть со времени начала ядерного клинча — постоянно вверх-вниз, периодически на самой грани, но не переступая черту. После «холодной войны» черта размылась, а грань вроде бы даже исчезла за ненадобностью, но технические возможности сохранились, что обрекало на воспроизводство схемы.
Неудача мирового обустройства после «холодной войны» привела к возрождению ядерной темы — сначала как средства сдерживания экспансионистских амбиций. На решающей стадии расширения западных институтов, когда принятие в НАТО Грузии и Украины стало рассматриваться в качестве реального, Москва сочла возможным не только применять военные рычаги противодействия, но и напоминать о наличии ядерного компонента. Что нервировало собеседников, однако имело эффект — прямого столкновения, которого во время грузинского и особенно украинского конфликта стали опасаться, не произошло.
Но вслед за «А», как правило, звучит «Б», и естественно, что помимо тех, кто подчеркивает роль ядерного оружия как инструмента сдерживания, могут появиться и те, кто видит в нем средство достижения превосходства. О чем Трамп фактически и сказал.
Едва ли стоит ожидать возврата в восьмидесятые с безудержным наращиванием расходов и гонкой ядерных вооружений ради самой гонки. Военные, конечно, готовы освоить любые выделяемые средства, но уровень психоза пока, к счастью, недостаточный, чтобы обосновывать избыточные траты. Скорее Трамп имеет в виду времена, которые вообще служат для него образцом «величия Америки» — эпоха пятидесятых. Уже обретены глобальная мощь и влияние, но еще без излишних обязательств и, главное, политкорректности. И нет договоров о контроле за ядерными вооружениями, которые начались в шестидесятые. До выработки эффективной системы взаимного сдерживания и контроля мир пережил неприятный период, кульминацией противостояния стал Карибский кризис 1962 года.
Трамп, как всегда, выражает мысли в броской форме, но идея о том, что прежняя модель соглашений о контроле над вооружениями исчерпана, звучала не раз. Еще в администрации Джорджа Буша-младшего сомневались в целесообразности сохранять систему взаимных ограничений, склоняясь к концепции разумной достаточности. Иными словами, каждый сам для себя пишет сценарии угроз и определяет, что нужно, чтобы им противодействовать. Как писал недавно известный специалист по военному строительству Эндрю Крепиневич, «мир вступил во второй ядерный век, оставив в прошлом биполярную конкуренцию между Соединенными Штатами и Советским Союзом, становясь все более многополярным с региональной и мировой конкуренцией». Это делает работу над новой моделью сложной, непонятно, как структурировать разные угрозы — от по-прежнему сохраняющегося «гарантированного взаимного уничтожения» России и США до наличия ядерных держав, не заинтересованных участвовать в каких-либо процессах контроля (Китай) или наращивающих свои возможности для решения собственных локальных задач (КНДР).
Заявления, подобные тем, что делает Трамп, рискованны, потому что за ними стоит не продуманная идея, как изменить систему, а желание избавиться от ограничений, дабы вести дальнейшую дискуссию со свободными руками. Но отказ от имеющегося не обязательно ведет к созданию нового. И если уж «второй ядерный век» наступил, нужна серьезная дискуссия о том, как не утратить контроль. Инициативу стоит проявить России. Если мы, как привыкли за последние пару десятилетий, будем просто реагировать на то, что идет из Вашингтона, можем оказаться в ситуации, когда придется действовать в навязанной парадигме.
