Путь Украины к независимости проходил через «парад суверенитетов», начало которому положил ее северный сосед – Россия: 12 июня 1990 года на Первом съезде народных депутатов РСФСР была принята Декларация о государственном суверенитете России. На этот «неожиданный» ход «старшего брата» Украина ответила 16 июля: Верховный Совет УССР абсолютным большинством («за» – 97 %) принял Декларацию о государственном суверенитете Украины, являвшуюся, по сути, свидетельством о намерении стать в будущем независимым государством и подписать новый Союзный договор.
В начале 1990-х население Украины представляло собой социально однородное общество, объединенное желанием повысить жизненный уровень и обрести более широкие социально-политические свободы. По переписи-1989 украинцы составляли 72,7 % (37 800 тыс. чел.), русские – 22,1 % (11 500 тыс. чел.). Представители любого другого этноса (свыше 130 национальностей и народностей) составляли менее одного процента населения, а все вместе – около 5,2 %.
В возможность построения в Украине национального государства тогда мало кто верил, межнациональные отношения людей фактически не беспокоили. Даже в Крыму, куда возвращались крымские татары, местные жители в ходе социологических опросов поставили межнациональные конфликты лишь на седьмое место в перечне наиболее тревожащих их проблем (после бедности, безработицы, преступности и пр.).
Русское население не чувствовало никакой угрозы своим социальным правам и национальным интересам. В то же время численный состав и уклад жизни «украинских» русских, тесные культурные и исторические связи с Россией обусловили их стойкую самоидентификацию и стремление к объединению с исторической родиной. Эти же факторы определили позже уровень его противодействия украинскому национализму, продвигаемому властями. По существу, речь шла не о спонтанном проявлении русского национализма или сепаратизма, а о естественной общественно-политической реакции на уничтожение единого этнокультурного пространства в новом государственном образовании.
ЭВОЛЮЦИЯ КРЫМА
У многих сложилось впечатление, будто Крым, где русские составляют подавляющее большинство населения – 65,6 % (в Севастополе их 74,4 %), начал «проситься» в Россию чуть ли не с 19 августа 1991 года. В действительности же крымская номенклатура была озабочена прежде всего тем, чтобы сохранить власть и собственность в своих руках, не допустив к лакомому куску ни Москву, ни Киев. Именно поэтому 20 января 1991-го – за несколько месяцев до путча и беловежского сговора – в Крымской области был проведен референдум с формулировкой «Вы за воссоздание Крымской АССР как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?».
В то время в Крыму действовали организации, не имевшие никакого национального окраса (например, «Движение избирателей за Республику Крым»). Ни Украина, ни Россия не имели здесь никакого влияния, вплоть до 1994 года власть на полуострове всецело принадлежала местной номенклатуре. 6 мая 1992-го Верховный Совет Крыма принимает Конституцию Республики Крым, провозгласившую Крым «правовым, демократическим, светским государством в составе Украины», отношения с которой должны были строиться на основе закона о разграничении полномочий. Это был Основной закон полноценного государства, где Украина не имела никаких прав. Ни слово «Россия», ни слово «русский» в этом документе не упоминаются ни разу.
Национальные противоречия проявились в 1993–1994 годах – сказались государственная политика украинизации населения юго-восточных районов, наступление на права русского и русскоговорящего населения, навязывание украинского языка и экспансия украинской культуры, реальная опасность для русских утратить существующий уровень связей с исторической родиной.
В 1994-м в Крыму происходит радикальная смена политической элиты. Причиной этого явилась неспособность крымской номенклатуры управлять общественными процессами в обстановке, когда крымские татары, претендовавшие на привилегированное положение, требовали национальную крымско-татарскую автономию. Именно в этих условиях основная масса населения Крыма начинает идентифицировать себя как русские и связывать свою безопасность с пребыванием здесь Черноморского флота РФ и историческими интересами России в Крыму и в Азовско-Черноморском регионе.
В 1993–1997 годах интересы крымских русских и украинцев совпадали, причем большая часть последних идентифицировала себя как русскоязычные. Но противоречия возникают между интересами, с одной стороны, населения, а с другой – властей, занявшихся разделом советского пирога. Крым – единственный регион Украины, где номенклатура вступила в открытое противостояние с гражданским обществом. Предав общественные интересы, она приняла в конфликте между пророссийским Крымом и Украиной сторону последней.
Все это создало условия для появления в Крыму и Севастополе массовых русских организаций. Активизируется общественная организация «Республиканское движение Крыма» (РДК) под руководством Юрия Мешкова, который при поддержке России победил на президентских выборах-1994. Через два месяца блок «Россия» получил конституционное большинство на выборах в Верховный Совет Крыма.
Пик активности самодеятельных русских организаций пришелся на середину – конец 1990-х годов. Они имели хороший численный потенциал, начали формировать организационную структуру. Однако поддержка русских организаций со стороны России осуществлялась избирательно, в строгом соответствии с межгосударственными договоренностями и, кроме того, согласовывалась по старым номенклатурным каналам. В результате финансировались только те организации, которые вписывались в конфигурацию государственной политической машины Украины.
Напротив, другие страны, которые этнически и культурно связаны с народами, проживавшими на территории Крыма, оказывают им существенную поддержку. Так, сотрудничество Турции с крымскими татарами в экономической, гуманитарной и духовной сферах превратило их в мощную политическую силу и эффективный инструмент силового давления. Аналогичную поддержку получают все общины – от греческой и немецкой до эстонской, не говоря уже о еврейской, позиции которой в Крыму наиболее сильны. Националистические круги украинской диаспоры также получают помощь извне.
В результате такой политики русские организации на полуострове не стали массовыми и не защищают интересы ни местного русского населения, ни России. Они не имеют оформившихся политических институтов, организационных и экономических структур и достойного представительства во власти. Во главе их оказались болгары, караимы, армяне и пр., а последнее время и этнические украинцы, занимающие, как правило, радикальные позиции по отношению к Киеву. Крымские русские, которых Россия рассматривала и рассматривает как часть советского народа, а Украина – как потенциальный источник сепаратизма, превратились в наиболее угнетаемый слой населения.
ВОСТОК – ЗАПАД
Совершенно иначе складывается жизнь многочисленной русской диаспоры в восточных и центральных регионах Украины, где расположены крупные металлургические и угледобывающие предприятия. Реальная власть в регионе находится в руках «красного» директората, давно прошедшего процесс ресоциализации и управляющего государственными предприятиями как частными. Нынешняя политическая элита – в основном это представители бывшей советской номенклатуры – значительно разбавлена криминалом.
Для жителя этих мест завод или шахта, где он трудится, и есть его родина. Говорят тут, как правило, на русском языке или на смеси русского и украинского. Людей здесь объединяет не общность национальных корней, а стремление выжить. Это явление охарактеризовано в украинской научной среде как гражданская спячка. Русские не выделяются из остальной массы населения. Их требования носят исключительно экономический и социальный характер. В ходе акций общественного неповиновения выдвигаются требования о выплате долгов по зарплате, недопущении сокращения числа рабочих мест и т. д.
Если крымчане, большая часть которых – бывшие военнослужащие Черноморского флота и члены их семей, воспитаны на героических традициях русской армии, то идеология русских, проживающих на востоке и юге Украины, замешана скорее на советском интернационализме. Вместе с тем их менталитет ближе к душевному складу россиян, чем к психологии западного украинца или украинца из сельской местности в центральных районах Украины. Русские на юго-востоке Украины, взаимно ассимилировавшиеся с украинцами, вообще больше тяготеют к России, чем к Западу. Потенциальный конфликт между ними и националистически настроенным населением западной части страны способен изменить нынешнее устройство Украины на федеративное.
В Киеве численность русского населения сократилась на 37,1 %, или на 199 тыс. человек. С другой стороны, огромная масса людей, прибывающих в столицу из глубинки, игнорирует довольно высокий уровень культуры коренных киевлян и насаждает культуру западноукраинской провинции. (То же самое происходит и при ротации украинской элиты.) Этот процесс подстегивается курсом на украинизацию. Популизм, вообще свойственный украинской политике, все больше трансформируется в палингенетический (связанный с возрождением, основанным на обращении к прошлому. – Ред.) популистский ультранационализм.
В Западной Украине период обретения независимости ознаменовался всплеском оголтелого украинского национализма. Естественно, что объектом приложения этой идеологии стали русские. Превращение национализма в государственную идеологию происходит по всей Украине, а на западе страны он приобретает гипертрофированные формы. Идет процесс реабилитации националистов, которые с оружием в руках сражались против Советской армии в годы войны. Деятельность ОУН-УПА приобрела для молодого поколения западных украинцев новое звучание – патриотическое. Развитию данной тенденции способствуют всевозможные западные фонды и организации, по сути, они являются участниками политического процесса в стране.
В этих условиях русское и русскоязычное население ассоциируется в Западной Украине с преступлениями тоталитарного сталинского режима, выселением тысяч коренных жителей в Сибирь и на Дальний Восток. Национал-патриотическая эйфория западных украинцев и малочисленность русских не дают последним возможности в полной мере отстаивать свои права публично, а их знания и профессиональные навыки оказались невостребованными. Необходимость самореализации подталкивает к ассимиляции.
Другой путь – эмиграция в Россию. Численность русского населения сократилась в Ивано-Франковской области на 56,3 %, в Львовской – на 52,6 %, то есть больше чем в два раза. В Винницкой области русских стало меньше на 40 %, в Волынской – на 46,4 %, в Житомирской – на 43,3 %, в Кировоградской – на 41,7 %, в Ровенской – на 43,8 %, в Хмельницкой – на 42,4 %. В Днепропетровской, Запорожской, Киевской, Одесской, Полтавской, Сумской, Харьковской, Черкасской, Черниговской областях и в Закарпатье этот показатель составил 32–37 % (по данным переписей населения 1989 и 2001 годов).
Особенностью положения русских в западных областях Украины является и то, что от них дистанцируются представители других малочисленных народов. Они стремятся трансформироваться в украиноязычную среду, конкурируя при этом с русскими за более выгодные общественные позиции.
РАВНОДУШИЕ И ЦИНИЗМ
Украинская государственная машина оказывает с 1994-го активное и, надо отметить, эффективное противодействие процессу формирования в стране русской диаспоры. Решающий фактор этого «успеха» – отношение к русским их исторической родины. Россия практически создала украинскую националистическую олигархию. По словам Игоря Бакая, управделами бывшего президента Леонида Кучмы, 50 самых крупных украинских бизнесменов сколотили состояние на сотрудничестве с Россией в газовой и нефтяной сферах. При этом российские компании – и «ЛУКОЙЛ», и ТНК – привлекают в партнеры исключительно представителей националистических украинских кругов. А в Крыму упираются в крымских татар. Такие же тенденции заметны и в искусстве, культуре, науке, образовании.
Отсутствие материально-финансовой базы вывело русских из участия в политической жизни страны. На сегодняшний день это разобщенная масса, сохраняющая верность русскому языку и испытывающая ностальгию по России и родной русской культуре.
Все эти процессы начали развиваться, когда страной руководил представитель «красного» (восточного) директората Леонид Кучма (бывший директор «Южмаша» считался в России «своим» политиком). Переход украинско-российских отношений на межгосударственный уровень осуществлялся медленно. Преобладали горизонтальные связи, в основе которых лежал номенклатурный советский интернационализм.
В самой России находили поддержку те русские организации, к которым благоволили украинские власти и которые не проводили массовую работу. Циничное влияние Киева на политику России в отношении ее украинских соотечественников предопределило судьбу русских организаций уже к 2001 году. Дело дошло до того, что центром русского движения в Украине был назван Львов. Созданная там политическая партия «Русский блок», естественно, не могла пользоваться достаточным авторитетом среди русского населения. На парламентских выборах-2002 она собрала около 0,7 % голосов по всеукраинскому многомандатному округу (при том, что ее потенциал составляет не менее 18 %). В Севастополе «Русский блок» получил 8,9 %, а по Крыму в целом – около 5 %. В парламентских выборах-2006 эта партия вообще не принимала участия.
Запад в течение длительного периода снисходительно относился к уголовным шалостям режима Кучмы, учитывая такие факторы, как энергетическая зависимость, генетическое и историческое влияние России и ее географическая близость к Украине. Задолго до «оранжевой революции» 2004-го швейцарская газета Neue Zurcher Zeitung писала: «Часто остается незамеченным тот факт, что Россия даже в таких бывших советских республиках, как Украина или Беларусь, не может действовать по своему усмотрению. Президент Кучма, каким бы “незападным” он ни казался многим европейцам, не пустил Украину под крыло Москвы. Он усиленно лавирует между Востоком и Западом: Киев то заключает договор о создании Единого экономического пространства совместно с Россией, Казахстаном и Беларусью, то тут же начинает активно просить о принятии его в ЕС». (Данная тактика позволила Кучме избежать участи Слободана Милошевича и получить индульгенцию от Запада.)
Создать организованную русскую диаспору в таких условиях невозможно. В восточных и центральных областях страны это малочисленные, можно сказать, хорошо «законспирированные» кружки интеллигенции, лояльно настроенные к украинским властям и пользующиеся расположением российских чиновников.
Какой же выход видят для себя украинские русские? Одни перестают считать себя русскими, другие эмигрируют в Россию, третьи стают на путь вынужденной ассимиляции. Русских в Украине в 2001 году было 8 334,1 тыс. человек (17,3 % всего населения) – это на 3 170 тыс. человек, или на 26,6 %, меньше, чем в 1989 году. Ощутимо сократилась численность русского населения даже в Крыму (на 155 тыс. чел., или 11,6 %), в Донецкой (на 473 тыс. чел., или 20,4 %) и в Луганской (на 287 тыс. чел., или 22,5 %) областях и даже в Севастополе (на 22 тыс. 100 чел., или 8,2 %). Именно это падение обусловило убыль общей численности населения в Украине (с 51,9 млн. чел. в 1989 году до 48,2 млн. чел. в 2001-м).
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Посол России в Киеве Виктор Черномырдин неоднократно публично заявлял, что в Украине нет проблем ни с русским языком, ни с русскими. Вопрос о придании русскому языку статуса государственного поднимался в Крыму в первые годы украинской независимости. Однако эти инициативы не находили поддержки в других областях страны, в том числе и юго-восточных. А вот реакция на них со стороны администрации Кучмы была жесткой, подчас выходившей за конституционные рамки. Проводились этнические чистки среди чиновников, сотрудников МВД и Службы безопасности Украины, а также русской части предпринимателей. Заодно осуществлялась теневая экономическая деятельность по разделу предприятий между родственниками и ближайшим окружением Кучмы. В результате русские, встававшие на защиту родного языка, теряли свои позиции в среде региональных элит, а статус самого русского языка становился все ниже.
Начиная примерно с 2000 года русские, в том числе в Крыму, стали активно изучать украинский язык, поступать в украиноязычные вузы, в первую очередь в Киеве. В Симферополе самой популярной школой (в том числе дети офицеров ВМФ России) считается украинская гимназия.
Основная масса граждан Украины владеет и русским, и украинским языками, но русский – это язык общественного, семейного и бытового общения, в том числе среди высшего звена украинской политической элиты, тогда как украинский – язык «служебного пользования». Практически все тиражные газеты в Киеве издаются на русском языке. Спрос на художественную литературу на русском языке несопоставим со спросом на украиноязычные издания. Происходит активное взаимопроникновение языков, формируется новый язык – суржик, смесь русского и украинского.
Данный лингвистический фактор, а также и то, что в украинском паспорте отсутствует графа «Национальность», способствуют взаимной ассимиляции русских и украинцев. Да и руководство страны как при Леониде Кучме, так и при Викторе Ющенко в общем-то стремится ускорить этот процесс. (Еще в 1995-м Роман Безсмертный, в то время соратник Кучмы, а ныне лидер фракции Ющенко «Наша Украина», разработал концепцию ассимиляции крымско-татарского народа, за что крымские татары подали на него в суд.)
2004–2006 годы стали апофеозом борьбы криминально-олигархических кланов за власть в Украине. К сожалению, в ходе этого противостояния русский язык стал предметом торга. Уже после выборов в марте 2006-го местные советы города Севастополь, Луганской, Харьковской и ряда других областей постановили придать русскому языку статус регионального. Проводниками этой идеи были ближайшие сторонники Кучмы – те, кто в период его правления боролся против придания русскому языку статуса официального или государственного. В настоящее время они защищают свои экономические интересы, используя богатый личный опыт, но уже в реверсном направлении. И хотя инициированная ими акция нашла поддержку у местных жителей, отмена центральными властями и местными прокурорами решений местных советов не вызвала массовых протестов.
В условиях, когда русские занимают низшую ступень на социальной лестнице украинского общества, а вопросы выживания людей перешли из социальной плоскости в плоскость биологическую, русские не в состоянии самостоятельно отстаивать свои права в Украине. Они и впредь будут оставаться лишь политическим инструментом националистической элиты Украины, избравшей западный вектор развития.
