Ядерное оружие имеет много заявляемых и скрытых функций помимо наиболее очевидной — предотвращения с помощью угрозы ответного удара ядерного нападения на свою страну или на союзников. Это и предотвращение любого массированного нападения (в российской военной доктрине предусматривается ядерный ответ в случае неядерной агрессии, которая угрожает «самому существованию» страны). Если ядерное оружие будет применено, это будет угрожать катастрофой вселенского масштаба, но этим оно подспудно сдерживает любые крупные конфликты, которые могут привести к эскалации на ядерный уровень.
Наличие ядерного оружия и веры другой стороны в возможность его использования или использования обычных сил под его прикрытием является скрытой гарантией безопасности всех дружественных, и не только, формально союзных государств. Сейчас, например, невозможно представить себе натовскую 78-дневную бомбардировку Югославии в 1999 году. Тогда полуразвалившаяся, слабая Россия не считалась государством, способным на применение силы. И НАТО, до того оборонительный союз демократических государств, пошел на открытую агрессию.
Наличие эффективного арсенала ядерного оружия и веры остального мира в способность владельцев его применить — один из главных атрибутов великой державы, которую вынуждены слушать.
Ядерное оружие является одним из главных факторов ограничения гонки обычных вооружений, перевода через нее экономического превосходства в политически значимое военное. Можно иметь сколь угодно большое преимущество в неядерных силах. Но ими бессмысленно угрожать или тем более использовать, если объект угрозы может применить, проигрывая войну, ядерное оружие. Или когда эскалация конфликта угрожает перерасти на новый уровень. США вложили в 1990-2000 годы триллионы в неядерное перевооружение. Но достигнутое превосходство оказалось неиспользуемым, непереводимым в политическое и экономическое. Силовая экспансия оказалась контрпродуктивной, не только принесла немыслимые беды народам стран, на которых напали. Но и нанесла существенный вред политическим, экономическим и моральным позициям США в мире.
Когда я изучал историю ядерного противостояния, убедился, что ядреное сдерживание — важнейший фактор «цивилизовывания» элит стран им обладающих. Возможность ответа на его применение вымывала из руководящих кругов и США, и СССР радикальных деятелей, заставляло остававшихся быть более осмотрительными.
Наконец, появление ядерного оружия — ключевой фактор перераспределения сил в мире. На протяжении пятисот лет с XVI века лучшие пушки и военные корабли Европы были фундаментом, на котором строилось ее политическое, экономическое и культурное доминирование, способность грабить колонии или полуколонии, перераспределять мировой ВНП в свою пользу. Ситуация изменилась с появлением у СССР, а потом у Китая ядерного оружия. Половина мира вышла из этого подчиненного состояния. Затем на историческую секунду с 1991-го по 2007 гг. превосходство Запада, казалось, вернулось. Но затем с восстановлением России, с серией военно-политических провалов США, с выявившейся в 2008 году слабостью западной экономической модели перераспределение сил не в пользу Запада мощно возобновилось. Писал уже, что это самая глубинная и трудноискоренимая причина взрыва враждебности к России. Привыкание к новой ситуации, где Запад уже не военно-политический, а значит и не идеологический и не экономический гегемон, будет долгим.
Можно было бы углубиться, что я и делал в научных статьях, в анализ позитивных функций ядерного сдерживания. Сейчас же обращу внимание еще на одну функцию, до недавнего времени не анализировавшуюся и даже не называвшуюся, но, похоже, появившуюся прямо на наших глазах. Развертывание ядерного оружия, других стратегических систем раньше чаще всего подстегивало гонку вооружений. Как правило, появление новых вооружений толкало к зеркальной реакции. Особенно СССР, который догонял, хотя иногда и вырывался вперед, нарываясь на ответ.
Речь президента России 1 марта перед Федеральным Собранием, в которой он объявил о готовности России к развертыванию или даже о его начале целого ряда новых высокотехнологичных стратегических или квазистратегических систем, может послужить созданию еще одной функции ядерного оружия — упреждающего сдерживания или предотвращения гонки вооружений в стратегической сфере. Объявленные системы — тяжелые ракеты, способные атаковать США с любого направления, крылатые ракеты и торпеды с ядерными силовыми установками и соответственно неограниченным радиусом действия, гиперзвуковые ракеты и маневрирующие боезаряды делают бессмысленной погоню американцев за превосходством и за неуязвимостью. А по желательности их восстановления, в том числе через создание противоракетной обороны в США, существует что-то похожее на консенсус. Становится бессмысленным стремление перевести свои экономические и технологические преимущества в военном превосходстве через комбинированное развертывание нового поколения наступательных ядерных вооружений, высокоточных и дальнобойных неядерных систем и постепенное развертывание многоярусной системы ПРО. Погоня за военным превосходством, по сути, становится выбросом денег на ветер, самоизматыванием. Главного аргумента в пользу этих систем, что они могут увеличить безопасность Америки, обеспечить и политические, и экономически выгоды, вернуть ей роль гегемона, каким она себя считала в 1991-2007 гг., не остается.
При этом совершенно не обязательно, что Россия будет и должна развертывать заявленные системы, тем более в полном объеме. Они недешевы, даже если и обесценивают в разы, возможно, в десятки раз большие затраты другой стороны. Более того, лучше и не развертывать некоторые из этих систем, если они заранее перекроят некоторые направления гонки вооружений и заставят пойти на договоренности по ее ограничению. Хотя, естественно, гордые ими создатели — слава им — будут стремиться к их развертыванию. Логика военно-промышленных комплексов действует не только в США. Лучше создавать заделы на новые поколения.
Заявленные системы, видимо, заодно обесценивают и гигантские вложения в направления военного строительства, которые Россия, например, позволить себе не может и не должна. Судя по описанию систем, некоторые из них и в безъядерном варианте делают крайне уязвимыми, если не беззащитными, авианосцы, другие военные корабли, чьи вооружения могут угрожать безопасности России, ее союзников и друзей.
Естественно, немедленного эффекта ждать не стоит. Накал ярости в отношении России, желание получить кусок военного пирога сразу на нет не сойдет. Но объявленные В.В. Путиным меры будут усиливать в головах американских и других элит реалистические начала. А потом и готовность договариваться.
Хотя даже, когда и если она и появится, неизвестно, как эту готовность можно будет реализовать. Договоренностей труднее будет достигать чисто технически. Появилось много новых игроков. Развертываются новые поколения стратегических и нестратегических систем, границы между которыми стираются. Видимо, готово или близко к готовности кибероружие, способное наносить стратегический ущерб. Численное равенство или паритет и раньше был весьма искусственным параметром для ограничения гонки вооружений. Нередко погоня за паритетом не ограничивала, а, наоборот, ее подстегивала. А в новых условиях этот параметр вовсе теряет смысл. Трудность и в том, что односторонний выход США в 2002 г. из Договора по ПРО, уровень нынешней самоубийственной политической истерии в США подрывает любое доверие к их договороспособности и компетентности. Но пробовать договориться придется. Не ждать же, пока накопление недоверия, пусть и презрительного с нашей стороны, появление новых видов вооружений, в том числе и у новых игроков, отсутствие диалога приведет к войне, которая с высокой вероятностью может стать действительным концом истории человечества.
И еще одно замечание. Заявленная В.В. Путиным готовность к развертыванию новых сверхтехнологических стратегических систем является не только «упреждающим сдерживанием» гонки вооружений. Это еще раз напоминает нашим партнерам о необратимости конца 500-летнего господства Европы, затем Запада в мировой системе. Чтобы развернуть ход истории США, и частично европейцы развертывают по сути вторую «холодную войну», чтобы отвоевать потерянные за прошедшие десятилетия позиции. Но мир другой, и результат будет другим. Предварительный анализ показывает, что военные, политические, экономические, моральные, интеллектуальные активы России, Китая … кардинально выше, чем у тех, кто реванш затевает.
Придется не стремиться к нему, а готовиться жить в новом остро конкурентном, но гораздо более справедливом мире, строить для него новый глобальный порядок вместо разрушающегося на глазах старого.
Но пока Россия, заявив делом, что не допустит возвращения военного превосходства, становясь все более очевидно главным поставщиком безопасности в мире, не оформила это состояние через выдвижение и навязывание новой мирной программы развития человечества. Хотя потребность в ней налицо. В мире усиливается чувство тревоги. А реальная ситуация еще хуже этого тревожного чувства. Появляется все больше подрывающих стратегическую стабильность, увеличивающих вероятность срыва в конфликт систем. Правящие элиты многих стран растеряны. Отношения между ядерными сверхдержавами — Россией и США — хуже, чем когда бы то ни было с 1950-х гг. и со времен кубинского ракетного кризиса.
Разумеется, не стоит повторять до сих пор вызывающие оскомину советские мирные наступления. Но нужно брать инициативу в свои руки. И не только делом, но словом начинать бороться за мир, активизируя чувство самосохранения стран и народов, связывая руки тем, кто хотел бы повернуть историю вспять. Необходима устремленная в будущее картина мира, к которой стоит и можно стремиться. Что-то предложили Россия с Китаем своим большим евразийским партнерством, «общим поясом — общим путем», «сообществом общей судьбы человечества». Но заявленное требует развития и конкретизации.
