В октябре 2021 г. из ряда источников стало известно, что во внутренней северокорейской пропаганде – материалах, предназначенных для использования в системе партийной учёбы, – появился новый политический термин: «кимченынизм».
Именно этим термином сейчас полагается обозначать официальную идеологию Северной Кореи. Одновременно изменилось оформление некоторых партийных мероприятий. В прошлом обязательной частью интерьера были размещённые над сценой портреты предшественников Ким Чен Ына – его отца Ким Чен Ира и его деда Ким Ир Сена. Однако в последние месяцы некоторые мероприятия стали проводиться без этих портретов.
Строго говоря, к таким переменам дело шло давно. С первых лет правления Ким Чен Ына были основания подозревать, что молодой северокорейский руководитель не намерен вечно оставаться в тени своих предков.
Когда в 1945–1948 гг. были основаны КНДР и правящая Трудовая партия Кореи (ТПК), идеологией ТПК был объявлен марксизм-ленинизм. Однако ХХ съезд КПСС и критика культа личности вызвали у Ким Ир Сена и его окружения шок, после чего в Пхеньяне сочли за благо дистанцироваться от СССР, но сделать это так, чтобы не потерять доступа к щедрой советской экономической и военно-технической помощи. Этот непростой идеологодипломатический манёвр Ким Ир Сену в итоге удалось совершить, причём с немалым успехом.
Термин этот обычно переводится на иностранные языки как «опора на собственные силы», но самым точным переводом термина может быть слово «самость» или даже «самостийность».
Термин «чучхе» никогда не отличался конкретностью. Трактаты, которые были посвящены его толкованию, оставляют у иностранцев странное впечатление: по сути, они состоят из повторения на разные лады нескольких ключевых фраз, самой важной из которых, пожалуй, является заявление о том, что «человек – хозяин всех вещей». Однако бессодержательность термина «чучхе» не имеет особого значения. Важно было не его конкретное содержание или отсутствие такового, а сам факт того, что в 1960-е гг. Северная Корея официально провозгласила: в КНДР имеется собственный вариант прогрессивной идеологии, который отличается как от советского, так и от китайского вариантов марксизма-ленинизма – и, конечно, превосходит эти варианты.
В 1970-е гг. в Северной Корее в качестве синонима слова «чучхе» стали использовать термин «кимирсенизм», а после того как Ким Чен Ир был официально объявлен преемником своего отца, появился и двойной термин «кимирсенизм-кимчениризм». Впрочем, оба понятия использовались в печати достаточно редко и, как правило, в закрытых изданиях, предназначенных для партийно-государственной элиты. Термин «кимирсенизм» слишком откровенно противопоставлял северокорейскую официальную идеологию марксизму-ленинизму, что могло создать дополнительные трения в отношениях с социалистическими странами, от помощи которых Пхеньян тогда сильно зависел.
После смерти Ким Ир Сена в 1994 г. его сын сохранил за идеями чучхе положение ведущей идеологии. В годы его правления упоминания о марксизме-ленинизме почти (но не полностью) исчезли из официальных партийных документов. Ким Чен Ир также заявил о том, что в ходе развития идей чучхе им создана новая прогрессивная теория, получившая название «сонгун», то есть «теория первенства армии», которая, как считалось, не заменяла идей чучхе, а творчески дополняла их. Теперь, кажется, настало время и для Ким Чен Ына выступить со своей идеологией – или, по крайней мере, заявить о том, что такая идеология у него имеется. Однако он делает это, по возможности отмежёвываясь от идейного наследства своих предшественников и предков.
Формально северокорейская идеология не предусматривает наследственной передачи власти. Полагается считать, что и Ким Чен Ир, и Ким Чен Ын стали руководителями страны не по причине того, что были рождены в семье Ким, а исключительно в силу присущих им уникальных личных качеств. Тем не менее провозглашаемая фикция никогда никого не обманывала. Всем было понятно, что Ким Чен Ын, которому на момент прихода к власти было всего лишь 28 лет, стал руководителем именно в силу происхождения. Да и сам он всячески подчёркивал в первые годы правления преемственность между своей политикой и традициями, которые были заложены его дедом Ким Ир Сеном, но не отцом Ким Чен Иром. Дело в том, что Ким Ир Сен по-прежнему пользуется большой популярностью в народе, который помнит времена его правления как эпоху стабильности и спокойствия. Напротив, с Ким Чен Иром в массовом сознании в первую очередь ассоциируется катастрофический голод 1996–1999 годов. То обстоятельство, что голод этот был отчасти результатом неблагоприятной внешнеполитической ситуации, а отчасти – продуктом политических решений, которые были приняты при Ким Ир Сене, большинством северокорейцев не осознаётся: с их точки зрения, Ким Чен Ир является человеком, который, дескать, «развалил» якобы стабильно работавшую кимирсеновскую систему.
В первые годы Ким Чен Ын постоянно подчёркивал своё внешнее сходство с дедом – надо признать, что он действительно его весьма напоминает. Чтобы ещё больше подчеркнуть сходство, Ким Чен Ын даже носил причёску, которую когда-то любил дед, и одевался в характерный френч, который на протяжении десятилетий был излюбленной одеждой Ким Ир Сена. Но со временем ситуация менялась. В частности, медленно, но неуклонно снижалось количество упоминаний Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, содержащихся в выступлениях Ким Чен Ына на официальных мероприятиях. В новом Уставе ТПК, принятом на VIII съезде партии в январе 2021 г., сильно изменена преамбула. Из неё исчезли многочисленные упоминания Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.
То, что Ким Чен Ын не слишком хорошо относится к отцу, было известно давно. В первые же два-три года правления он удалил с высших постов большинство сановников, когда-то близких предшественнику. Показательно, что Ким Чен Ын вступил в должность немедленно после смерти отца, в то время как Ким Чен Ир некогда отложил формальное вступление в должность на три года, соблюдая траур. Это отчасти и понятно: Ким Чен Ын провёл отрочество за границей, в Швейцарии, где учился в элитной международной школе, с родителем практически не общаясь.
Об этом, собственно, и говорит появление термина «кимченынизм». Ни Ким Ир Сен, ни Ким Чен Ир не решились назвать официальную идеологию страны в свою честь. Посмотрим, пойдёт ли на этот шаг нынешний северокорейский лидер – похоже, он к этому готов. Впрочем, даже если термин «кимченынизм» и утвердится, скорее всего он будет использоваться вместе с «идеями чучхе».
Неясно, как изменение официальных идеологем повлияет на внутриполитическую стабильность. Подавляющее большинство населения КНДР привыкло к династическому принципу управления и, в общем, не видит в нём ничего необычного или предосудительного. Однако он предусматривает, что действующий правитель не отрицает связь с предками и не принижает их, а позиционирует себя лишь как очередное звено в бесконечной цепи, славного продолжателя дел славных предков. Отказ от этой схемы может нанести некоторый ущерб его легитимности – впрочем, едва ли ущерб этот будет особо велик.
Данная статья является слегка переработанной версией комментария, написанного по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай». Эту и другие статьи автора можно найти по адресу: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/8950/
