Некоторые виды деятельности требуют чрезвычайного тщания. Особенно те, что бросают вызов времени. Художник-реставратор кропотливо восстанавливает размытый годами образ. Мастер-краснодеревщик любовно лакирует потускневшую поверхность. Оформитель маскирует обветшавшее помещение, чтобы оно напоминало великолепные хоромы. Гримёра-визажиста просят, пусть временно, но вернуть молодость… Профессионализм творит чудеса, но остановить мгновение ретушь не в силах.
Работа тех, кто объяснял мировую политику в последние годы, напоминала перечисленные профессии. А с какого-то момента перешла и в крайнюю форму – танатокосметолога, который готовит усопшего к его последнему пути. Окружающие знают, что человека больше нет, но им хочется придать останкам видимость его присутствия.
О том, что мировое устройство, как оно сложилось во второй половине ХХ и начале XXI века, быстро уходит, догадывались давно. Однако просто взять и признать это мешали инерция и отчасти предусмотрительность. Ведь что дальше – не знал никто, поэтому казалось более разумным делать вид, что можно вернуться к уже известному и опробованному. Наиболее усердствовали страны и лидеры, для которых почившая эпоха была периодом доминирования и процветания.
От них легко отказаться. Всеобщие ценности и непременное сотрудничество, солидарность и «глобальные решения для глобальных проблем», дух конструктивного взаимодействия и приверженность мирным методам. Всё это и прежде не каждого убеждало, но всё же считалось кодексом поведения, как минимум символом веры. А теперь на первый план вышли другие категории – сила, самодостаточность, ответственность – прежде всего каждого за себя. И главное – безопасность в совершенно буквальном значении физической защищённости человека и сообщества.
Нет, это не означает одичания. Точнее, не обязательно к нему ведёт. За последние десятилетия человечество привыкло к тому, что международная система, основанная на более или менее общепризнанных, универсальных правилах, и есть норма. Хотя период господства её по историческим меркам весьма краткий. В идеале мировой порядок, основанный на институтах, хорош и привлекателен. И поэтому с идеей очень не хочется расставаться. Но на практике она перестала работать, мир вступил в другой цикл.
То, что именно инфекция стала поводом для легитимации этого цикла, – закономерно. Нет иного способа скрыться от заразы, кроме как спрятаться от всех и свести общение к минимуму.
Пандемия показала, насколько они важны для поддержания связей – и межгосударственных, и общественных. Но в то же время технологии откровенно стали способом контроля над обществом и управления им. В соответствии с законом и с согласия этого самого общества. Все связанные с этим конспирологические теории можно обосновывать и опровергать сколь угодно убедительно, всё уже случилось и отмене не подлежит. Здоровье дороже.
Этот год освободил от условностей. Даже там, где сохраняют или пытаются возродить объединительную универсалистскую риторику, усилия направлены теперь на решение практических проблем отдельных стран и их жителей. Они разом оказались безусловно важнее всего остального. Изменился и характер международной активности. Нет, мировая политика не затихла, она перестала быть всеобъемлющей. Конфликты продолжаются, но это столкновения конкретных государств с не менее конкретными интересами. Или их собственные договорённости. Чистый престиж как международный двигатель значительно сбавил обороты. От всего нужен понятный выхлоп с мотивацией, которую можно объяснить обществу. Требуется укрепление внутренней устойчивости, потому что без неё всё остальное обречено.
Мир не перестаёт быть связанным, но он перестаёт быть целостным. И всем придётся учиться жить в этих условиях – совсем других. Ретушь больше не поможет.
