Готовясь к российско-украинским переговорам на высшем уровне в Минске, и Москва, и Киев старательно подчеркивали, что «не ожидают от них многого». В ходе своего общения с журналистами по итогам визита в Белоруссию Владимир Путин заявил, что с Петром Порошенко общался «прежде всего, конечно, по вопросам экономического взаимодействия». Порошенко усмотрел по итогам переговоров некоторые «положительные сигналы», а украинский премьер Арсений Яценюк прямо назвал переговоры «безрезультатными».
Это первая личная встреча двух лидеров после почти трех месяцев войны, такое поведение сторон могло бы показаться странным. Но украинский кризис стал звездным часом тайной дипломатии. Тайные переговоры с участием России, США и ЕС, очевидно, ведутся почти непрерывно и на весьма высоком уровне. В среду МИД Финляндии, например, сообщил о своем участии в организации подобных секретных переговоров между Россией и США в июне.
Таинственность закономерна: кризис стал во многом результатом беспрецедентного манипулирования общественным мнением в России, на Украине и в Европе. Масштаб манипуляций таков, что если правда вырвется наружу, то плохо себя почувствуют все игроки. Личная встреча Путина и Порошенко лишь веха в процессе тайных переговоров, а их публичные заявления призваны отвлечь общественное внимание от их предмета.
Тем не менее доступные отрывочные данные говорят о том, что на этот раз кризис близок к поворотному моменту. Стороны во многом исчерпали инструменты борьбы. Обнаружилось, что обычные инструменты давления на Россию в виде введения экономических санкций, жестких политических заявлений и кампании в СМИ не могут повлиять на политику Москвы в украинском вопросе. Россия, как оказалось, не слишком дорожит своим образом в американском и европейском общественном мнении и в крайнем случае готова к переводу экономики на военные рельсы.
Усиление антироссийской риторики и введение экономических санкций после гибели Boeing Malaysia Airlines имело своим главным итогом расширение Россией поддержки сепаратистов на востоке Украины. Более того, поддержка приобрела после этого особенно явные и неприкрытые формы.
С другой стороны, Россия явно недооценила устойчивость украинского государства и способности США и ЕС выработать единую жесткую линию в украинском вопросе — несмотря на экономические потери и нежелательность продолжения кровавого конфликта в Европе. Дальнейшее противостояние явно бесперспективно: ни одна из сторон не пойдет на одностороннее отступление и никто не может рассчитывать на быструю победу.
Новая серия военных успехов сепаратистов устраняет перспективы разрешения конфликта военным путем в обозримом будущем. При том что сейчас обе стороны конфликта получают помощь из-за рубежа, возможности и ресурсы Украины и сепаратистов по-прежнему несопоставимы. Единственным ресурсом, которого Украине не хватает, является время, и нехватку этого ресурса не может восполнить никакая помощь США и Евросоюза.
Каждое военное поражение означает, что Украине приходится тратить время на мобилизацию и подготовку пополнения, восстановление поднятой с баз хранения старой военной техники, закупку и мобилизацию автотранспорта, сколачивание новых частей. Боевые действия уходят в позднюю осень, экономический кризис усугубляется, усталость населения нарастает, политические перспективы нынешнего украинского руководства становятся все более шаткими. Мощный социально-экономический взрыв и, как следствие, обострение внутриполитической ситуации на Украине поздней осенью 2014 г. прогнозировались многими участниками украинских событий еще на их раннем этапе весной. Затягивание боевых действий до осени с определенного момента, вероятно, и было основной стратегией защитников «народных республик».
Проблема в том, что эта стратегия может оказаться слишком успешной. Украина может пойти по пути Грузии начала 1990-х — кстати, даже с точки зрения военной динамики и вовлеченности России у войны в Донбассе есть явные параллели с грузино-абхазской войной 1992-1993 гг. Продолжение войны, разорение угольных районов в сочетании с нерешенным газовым вопросом вполне может привести к тому, что кризис перерастет в коллапс с почти полной деиндустриализацией, распадом инфраструктуры, возможно — переворотом и резким ослаблением центральной власти. Украина от этого не перестанет быть для Москвы источником политических проблем.
Вспомним Грузию 1990-х, где реальная власть правительства не простиралась дальше окраин Тбилиси, квартиры в советских многоэтажках отапливались буржуйками, а главным экспортным товаром был металлолом с советских индустриальных объектов. Даже маленькая Грузия в таком состоянии была источником серьезных угроз региональной безопасности. Сейчас речь идет об одной из крупнейших европейских стран и последствия от гуманитарной катастрофы будут ощущаться по всему континенту.
России, США и ЕС предстоит договориться не только о принципиальных условиях прекращения огня в Донбассе. Речь должна будет идти о правилах поведения на следующих этапах украинского политического кризиса, который не закончится с прекращением активных боевых действий. Украину ждет внутриполитическая дестабилизация на фоне экономического кризиса и наличия в стране де-факто частных добровольческих вооруженных формирований. Вероятно, будут также необходимы совместные шаги по стабилизации экономической ситуации на Украине. На решение всех этих проблем остались считанные недели.
