Когда-то великий чех Ярослав Гашек, издеваясь над политической системой своей страны, создал партию умеренного прогресса в рамках закона. Он был левым идеалистом, а говоря реалистически, такая партия была бы, пожалуй, лучшим вариантом для любой страны. В этом смысле исход российско-американского саммита в Женеве, результатом которого можно назвать умеренный прогресс в рамках имеющихся возможностей, является успешным.
Успехом было уже то, что он состоялся в условиях, когда двусторонние отношения достигли исторического дна. Успехом было и то, что достигнуты некоторые договорённости и даже подписан один документ. Результаты саммита 2018 г. с Дональдом Трампом в этом смысле были гораздо более скромными, несмотря на все бравурные заявления американского лидера. Подписанное заявление о запуске комплексного диалога по стратегической стабильности означает, что Россия продолжает рассматриваться Вашингтоном как важнейший игрок на поле ядерных вооружений, и закрывать глаза на эту ситуацию уже нельзя. Что-то делать надо, но что именно, там явно ещё не решили. Обе стороны определят это в ходе конкретных переговоров, которые нужны и России, так как ей ни к чему новая гонка вооружений.
Хорошо это и для всего мира. В последнее время в обеих странах появились ястребы и просто абстрактные теоретики, рассуждающие о вреде системы нераспространения ядерного оружия и возможности или даже желательности признания ядерного статуса де-факто обладающих этим оружием государств. Реализация этих предложений крайне опасна как для мира, так и для России, поскольку это увеличило бы вероятность ядерной войны и девальвировало российский международный статус как одной из ведущих ядерных держав. К подобным предложениям с большой опаской относятся самые различные страны мира, в том числе Китай, для которого признание ядерного статуса, скажем, Индии или даже союзной КНДР, а тем более нуклеаризация Японии или Южной Кореи были бы крайне нежелательными. Новый диалог о стратегической стабильности с США с неизбежностью затронет и третьи страны. И к их реакции надо относиться с осторожностью.
Договорённость о возращении послов в столицы обеих стран является символической, она предназначена для создания более конструктивной двусторонней атмосферы в целом. За ней могут последовать другие подобные решения: об увеличении количества сотрудников дипломатических представительств, размораживании дипломатической собственности, визовым вопросам и тому подобное. Идею об обмене заключёнными не следует переоценивать. Кем, собственно, можно обменяться? В заключении в России находится вроде бы только один американец, обвинённый в шпионаже. Упоминавшийся Байденом бизнесмен Майкл Калви никак со шпионажем не связан и настаивает на своей невиновности. Вся история, связанная с ним, действительно сильно отпугивает от России американских бизнес-партнёров, так что всё вполне и так может закончиться оправданием. Российские же «политические» сами не пойдут на обмен, так как это будет означать признание в том, что они имеют какую-то связь с Соединёнными Штатами.
Крайне интересна договорённость о переговорах по кибербезопасности. Эта новая угроза, по ней с обеих сторон звучало много взаимных обвинений, но конструктивного разговора до сих пор не было. Важно здесь то, что одна из новых угроз человечеству, во-первых, признана в качестве таковой двумя оппонентами в международной системе, а во-вторых, именно США и Россия могут стать лидерами в её решении. Реализация подобной идеи повысит авторитет России в мире. Конечно, если она состоится. А не состояться она может по целому ряду причин, главная из которых – отсутствие решимости у американцев.
Уже в день переговоров Байдена начали критиковать за якобы сделанные России уступки. С совершенно абсурдным заявлением выступил бывший президент Трамп, заявивший о том, что отлично ладил с Путиным, но одновременно был гораздо более жёсток по отношению к России. В реальности в период его президентства двусторонние отношения значительно ухудшились, а его рассуждения о возможности прекрасных договорённостях с Москвой остались пустым звуком. Впрочем, абсурдны эти заявления только с точки зрения формальной логики, в действительности они означают, что оппозиция будет резко критиковать администрацию Байдена за слабость по отношению к России и Китаю. И, несмотря на авторитет американского президента и демократическое большинство в обеих палатах Конгресса, эта критика может привести к корректировке его позиции – так же, как ранее критика со стороны оппонентов привела к изменению многих первоначальных планов Трампа. Элиты и в США, и в Европе свято верят в свою исключительность и в то, что успехом любых переговоров можно признать только безоговорочную сдачу оппонента или хотя бы его серьёзные уступки.
Кроме того, неизвестно, насколько реализуема «доктрина Байдена» об одновременном давлении и сотрудничестве («идти и жевать жвачку одновременно»). Этот подход требует довольно тонкой тактики. Уклон в сторону давления может отбить желание другой стороны идти на сотрудничество, и напротив, крен в сторону сотрудничества вызовет мощную критику внутри. В России есть хорошая пословица о желании достичь двух противоположных целей одновременно, смысл которой сводится к тому, что сделать это весьма затруднительно.
Немаловажно и то, что за американо-российскими договорённостями внимательно и ревниво следят в самых разных странах, прежде всего дружественных США и России. Для Вашингтона здесь наиболее важными являются союзники в Европе, где в прессе уже начинают осуждать его за то, что он «легитимирует» российскую экспансию, для России – дружественный Китай. В Пекине традиционно с подозрением относятся к любым договорённостям между Москвой и Вашингтоном, опасаясь, что они станут каким-то сговором за китайской спиной. И сегодня среди китайских экспертов есть те, кто считает, что Москва сближается с Пекином лишь для того, чтобы укрепить свои позиции в конфронтации с Западом, и быстро перекинется на другую сторону, как только ей предложат выгодные условия. Хотя очевидно, что такое развитие событий в существующей международной ситуации невозможно и для России сотрудничество с Китаем важно само по себе, а не как козырь в какой-то геополитической игре, подобные идеи популярны как среди китайский ястребов-националистов, так и у некоторых прозападных аналитиков.
Конечно, российская сторона в рамках действующих механизмов стратегического партнёрства проинформирует Китай об итогах переговоров. Однако здесь, возможно, было бы необходимо сделать что-то большее. Например, известно, что Китай принципиально отказывается становиться третьей стороной в российско-американских ядерных переговорах. Однако, возможно, стоило бы попробовать предложить китайцам принять участие в какой-то открытой их части в качестве наблюдателей. Китай может пойти на это для получения информации, его участие или даже само предложение укрепит доверие между Москвой и Пекином. Что касается США, то им трудно будет отказаться, так как они первые выдвинули идею подключения Китая. Но даже если и последует отказ, то он будет на совести Вашингтона.
