После мартовских арестов лидеров юго-восточного сопротивления ситуация в Украине несколько успокаивается. Убийство Сашка Белого направляет значительную часть активности правых радикалов против власти. Власть заключает с «Правым сектором» временное перемирие. При этом никто уже не говорит о разоружении радикалов. Очевидно, что власть готова их использовать. Но только «при согласовании действий».
Главным событием последних дней марта становится отказ Виталия Кличко от участия в президентских выборах в пользу Порошенко. Соглашение об отказе достигнуто на встрече в Лондоне. Партия УДАР в прострации, недавний фаворит президентских выборов за час до съезда сообщает однопартийцам о своем решении. Победа Порошенко на выборах становится все более вероятной.
За первую неделю апреля ничего существенного не происходит. Стороны «накапливают» силы и ждут выходных, чтобы начать новый раунд противостояния.
Ситуация предельно обостряется 5-6 апреля. По всему юго-востоку начинается захват административных зданий, в некоторых городах захватываются горотделы милиции. Протестующие действуют достаточно профессионально, без лишних движений. Никаких дополнительных средств воздействия не применяется, об оружии даже речь не идет.
Становится ясно, что ситуация и соотношение сил изменилось. Еще две недели назад «движение юго-востока» было чисто политическим, сейчас оно уже политически – силовое и готово себя защищать с помощью подручных средств, а в некоторых случаях и оружия. Киев реагирует как-то непонятно. Сначала скорее не понимает что происходит. Затем сразу же переходит на язык силы и ультиматумов. Причем опять даже без попытки наладить диалог.
Протестующим и всему юго-востоку что-то обещают. Но очень потом и очень неконкретно. А децентрализация от вице-премьера Владимира Гройсмана ничем не отличается от нынешней централизации. Выборы председателя облисполкома при наличии префектов, назначенных центром, это не децентрализация, а тот же вариант что и сейчас. Только более запутанный и менее работоспособный.
Никто на юго-востоке на ультиматумы Киева не реагирует, какое-то время протест разрастается сам собой. Начинается украинский «контрмайдан».
Контрамайдан
У юго-восточных «майданов» есть ряд принципиальных отличий от киевского и западноукраинских. Следует иметь в виду что во время зимнего противостояния в центральных, северных и западных областях ситуация решалась по факту. Если милиция видела, что у нее серьезное численное преимущество над протестующими, то действовала жестко (Чернигов, Черкассы, Сумы). Если преимущество было у протестующих, то милиция вообще не действовала (Хмельницкий, Ровно и вся Галичина). Таким образом, бывшая власть старалась одновременно сохранить контроль и минимизировать количество столкновений и потенциальных жертв.
Сейчас все по-другому, и поэтому любые сравнения между майданом и контрмайданом условны.
Первое. В большинстве случаев местные власти готовы спокойно договариваться с протестующими, и никаких принципиальных разногласий у них нет. Это не относится к созданию Донецкой или какой-либо другой республики, к присоединению к Российской Федерации и т.д. Но эти вопросы кажутся местным жителям и местным властям вполне виртуальными, довольно далекими от сегодняшнего дня, и поэтому предметом жесткого конфликта между пророссийскими активистами и местными властями в большинстве случаев не являются.
Второе. У протестующих даже отдаленно нет какого-либо единого руководящего центра, даже такого как был на киевском майдане. Попытки Олега Царева представлять интересы всех групп протеста не имеют смысла. Группы слишком разные, различается ситуация. Провести сколь-нибудь легитимный опрос или голосование невозможно. Поэтому контрмайдан остается разрозненным и в значительной степени стихийным.
Третье. У протестующих нет агрессии, свойственной киевскому майдану. Скорее наоборот, они хотят договоренностей и гарантий неприменения силы. Вполне согласны на референдум как высшее средство выражения своей политической воли. Единственное что вызывает у них прямое отторжение и категорическое неприятие, это попытки противопоставить им боевиков из Правого сектора и Национальной гвардии. Собственно к конфликту в Мариуполе привело именно это. По городу прошел слух, что в военной части находится Правый сектор. Протестующие пошли «договариваться» о неприменении силы, и получили огонь на поражение. Во всех остальных случаях удавалось кровопролития избежать.
Показательным является «штурм» горотдела милиции в Горловке. «Штурм» транслировался украинским интернет – телевидением, и можно сделать вполне реальные выводы:
— протестующие вполне хорошо организованы и дисциплинированы. «Руководители» очень грамотно и профессионально управляли захватом;
— захват осуществлялся максимально «корректно» — минимум столкновений. Для всех задержанных сотрудников горотдела организовывали коридор и их выпускали. Без излишней агрессии, «коридоров позора» и прочих унижений, которые были на западе Украины.
— начальник горотдела в Горловке открыл огонь по протестующим из автомата. Скорее на испуг, чем на поражение, но двоих ранил. Несмотря на все «чувства», которые были у протестующих, «руководитель» потребовал создать ему коридор. Все подчинились, в тот же день ему предоставили возможность спокойно покинуть город.
Подытоживая. Кроме руководителей «силовой» части протестов никаких профессионалов там нет. Являются ли эти люди гражданами РФ или гражданами Украины не имеет никакого значения. Сами по себе эти акции никакой угрозы украинской государственности не несут.
Требования протестующих вполне ограничены, а, события в Раде показывают, что нынешняя власть вполне готова (или вынуждена) идти на уступки. Возникает вопрос. А зачем нужна антитеррористическая операция?А ТО
Украина, село, два соседа через забор:
— Микола!
— Шо?
— Їсти будеш?
— Буду.
— Заходь до мене.
— Так у тебе ж злий пес.
— Отож!
В известном украинском анекдоте очень точно отражаются принципы политической коммуникации в стране. В нынешней то ли военной, то ли военно- полицейской операции главное – именно коммуникация. В ее украинском варианте.
Вообще у АТО несколько целей и все они невоенные. Никто в Киеве не предполагал и не верит в мифический успех военной кампании. Тем более что никакой полноценной военной кампании нет. Прошла уже неделя, а на «восточном фронте практически без перемен». Кроме трагического и совсем необязательного инцидента в Мариуполе и противостояния по линии Краматорск — Славянск вообще никаких событий. Однако это не так.
Нынешняя власть, прежде всего команда Юлии Тимошенко пытаются решить или попробовать решить ряд своих задач, которые находятся в тени «антитеррористической» операции.
Патриотизм
У большинства участников киевского майдана, и, тем более, у правых радикалов, которые составили его наиболее активную часть, есть устойчивый спрос на патриотизм. Так как они это понимают. С большим количеством антимоскальской (антирусской) и антисхидняцкой (направленной против восточных районов) риторики. По мнению этих людей, незавершенная украинизация юго-востока – главное препятствие для превращения Украины в национальное государство. А русские и России в целом поддерживают «сепаратистов». Отказаться от показательного «подавления» и «принудительного замирения» Востока Украины нынешняя власть не может. У нее и так плохие отношения с радикалами, а так это вообще может вылиться в открытое противостояние. Поэтому надо демонстрировать ультрапатриотизм, боевой дух, создавать национальную гвардию и альтернативную армию. Возможно, таким образом, удастся немного поднять рейтинг Тимошенко, иначе выборы могут обернуться для Батькивщины полным провалом.
Выборы и чрезвычайное положение
Если рейтинг поднять не удастся, то единственный выход – чрезвычайное положение и отмена выборов. 17 апреля Рада не проголосовала за закон о проведении выборов в условиях ЧП, поданный Порошенко и УДАРом. Значит, принципиальная возможность отмены выборов сохраняется.
Вопрос достаточно сложный, Запад категорически против этого возражает и грозит Тимошенко страшными последствиями. Батькивщина и так не очень уверена в прочности своего положения, и просто так ссориться с Западом не может. Поэтому выжидает и торгуется.
Тимошенко уверена, что для введения ЧП необходимо «соглашение об эскалации». Либо с РФ, либо с «донецкими». РФ вряд ли готова на такой контакт с Тимошенко А вот «донецкие» готовы. Причем не просто готовы, а сильно готовы. Но с одной большой разницей. Остатки от Партии Регионов, где сейчас откровенно преобладают люди Ахметова, сами страшно напуганы ситуацией в Донбассе. Сейчас они готовы к любому компромиссу с Батькивщиной, но только не к «эскалации». Отменить выборы они не против, но не таким образом.
Вообще «донецкие олигархи» боятся протестующих ничуть не меньше, а возможно и больше, чем официальный Киев. Пророссийские и просто региональные активисты прямо угрожают их монопольному статусу в регионе, и могут отобрать у них значительную часть власти. А значит надо срочно договариваться с Киевом. Таким образом, АТО преследует, прежде всего, коммуникативные цели. И, скорее внутриполитические, чем внешнеполитические. Результат может быть совсем ненулевой. Хотя, конечно, необязательно, что у нынешней власти «все получится».
«Компромиссы» и компромиссы
Осознав ситуацию и свое место в ней, нынешнее руководство ПР начинает реализовывать свой «план». Таким образом, главным событием последних дней в Украине становится вовсе не АТО. А «скромный съезд» депутатов всех уровней Партии Регионов, проходивший в «захваченном протестующими» Донецке.
Съезд принимает несколько решений, которые кажутся парадоксальными. И на первый взгляд, и на второй и даже на третий. О «федерализации» и даже «регионализации» речь вообще не идет. Все, что хочет ПР – это децентрализация власти, ликвидация обладминистраций, амнистия протестующим юго-востока и статус для русского языка. Неизвестно какой и неизвестно как. И неизвестно почему Борис Колесников говорит о том, что статус русского языка надо принимать на референдуме. В отличие от остальных требований. Это явное заблуждение. Во-первых, в Украине не предусмотрены референдумы об изменениях в конституции. Во-вторых, если в Украине принимается новая конституция, то статус русского языка в ней может быть абсолютно любым. На референдум выносится либо вся конституция, либо она вообще принимается в Раде. Возможны оба варианта. «Заблуждения» Колесникова вовсе не случайны, это становится ясно уже 17-го, на следующий день.
«Донецкие» в Раде жестко критикуют власть и АТО и заявляют, что до окончания всех силовых действий голосовать не будут. Это тоже коммуникация, заявляется максимальная позиция… Чтобы на следующий день от нее отказаться, и начать торговлю с властью. После странных слухов о переговорах между Турчиновым и ПР объявляется длительный перерыв и начинается торг о подписании «меморандума по урегулированию ситуации в восточных регионах Украины».
По словам Сергея Соболева, руководителя фракции «Батькивщина» речь идет о следующем. «Большинство готово задекларировать в меморандуме готовность предоставить регионам реальное местное самоуправление (в этом нет никакой необходимости, по закону оно есть и сейчас), а также бюджетную автономию». Бюджетной автономии сейчас нет, но главное в бюджетной автономии, это бюджетное администрирование, а об этом речь не идет. «Языковый вопрос большинство предлагают урегулировать законом, в котором зафиксировать право представителей определенных языковых групп на официальный статус для своего языка». Это вообще нонсенс. Вполне возможно, и такое практикуется во многих странах, что наличие еще одного (или нескольких) языков на некой территории зависит от количества носителей языка на этой территории. Но, категорически не допускается, чтобы это право (или возможность) носили избирательный характер. В этом случае закон действовать не будет. По сообщениям от участников переговоров «донецкие» даже были готовы на формулу «в регионах, где большинство…». Обычно, в международной практике, используются цифры 5,10 и 20% в зависимости от величины муниципальных образований. Впрочем, «Свобода» и с этим вариантом не согласилась. Так что вопрос пришлось отложить на пятницу.
Разумеется это никакой не компромисс. Это «компромисс». По-«донецки». Понятно, что без амнистии и русского языка, они «домой не приедут». Не поймут. А вот все остальное и всех остальных они готовы сдать сразу и немедленно. Одессу, Николаев, Херсон и Запорожье.
Очень упрощая можно сказать следующее. АО «ПР» понимает, что капитализация сильно сократится, и готова заключать выгодные сделки, до выборов. После будет поздно. В этом качестве она (пусть и на очень короткое время) может быть полезна нынешней власти. А значит «компромисс». А все кто в него не попал, это их проблемы. Это тоже коммуникация. Которая наглядно показывает, почему язык половины страны не имеет официального статуса, а «донецкие» очень спокойно к этому относились. И когда были у власти, и когда остались почти у «разбитого корыта».
Любопытно что текст меморандума (кроме пункта о языках) почти точно совпадает с заявлением в Женеве. Это подтверждает предположение, что Киевское руководство уже утром имело на руках примерный текст Женевского документа и домашнее задание. Подписать меморандум о деэскалации на внутреннем уровне. С «вменяемыми донецкими».«Дух Женевы».
Создается впечатление, что российская делегация в Женеве была «излишне» настроена на поиски компромиссов. Такое же впечатление создавалось и по высказываниям президента Путина по украинской тематике. Они были очень мирными, «закругленными», с постоянными ссылками на возможность достижения каких-то договоренностей в Женеве. Казалось, что российского президента «украинская тематика» уже утомила, он нее устал и хочет переключиться на что-то другое, более перспективное. Например, на Чемпионат мира по футболу 2018 года или на перспективы торговли со странами ЮВА.
Но реальность возвращалась именно в Женеву, где переговоры длились в четыре раза больше запланированного и закончились подписанием компактного, общеприемлемого и малоконкретного документа. В котором есть подводные камни. Госсекретарь Керри на отдельной пресс-конференции сразу же обозначил свои «приоритеты».
«Отсутствие прогресса по деэскалации на Украине может привести к изменению ситуации. США рассчитывают, что Россия своими действиями уже к этим выходным будет способствовать разрядке напряженности на Украине. В противном случае Вашингтон намерен ужесточить свои санкции в отношении Москвы». В словах Лаврова никаких обвинений или предупреждений по отношению к США не было, а это предполагает, что оценка документа сторонами несимметрична. По крайней мере.
Бросается в глаза практически полное отсутствие механизма имплементации в принятом заявлении. В самом деле. Россия до Пасхи должна провести деэскалацию ситуации на востоке (интересно как?), а для «Правого сектора» создадут отдельное подразделение в рамках МВД, и он из незаконного превратится в законное формирование. Любая деэскалация предполагает имплементацию мер доверия и «инклюзив» для сторон. В заявлении об этом ничего не говорится. В заявлении даже не говорится о том, что все вооруженные формирования Украины должны (одновременно с нормализацией ситуации) вернуться в места постоянной дислокации. Не говорится даже о том, что должны быть освобождены все арестованные активисты юго-востока. Они-то точно ничего не захватывали (это началось позже). А, значит, по отношению к ним амнистия уже должна начаться. Однако, все это, не главное. Это кратковременные сюжеты, которые тем или иным образом разрешатся.
Главное начинается потом. «Сегодня Андрей Дещица заверил нас, что они организуют прозрачную и подотчетную конституционную реформу», — сказал Керри. Как будет проходить «прозрачная и подотчетная» реформа было видно 18-го днем во время «обсуждения «меморандума по урегулированию ситуации в восточных регионах Украины».
Создается впечатление, что Госдеп постоянно ставит для Российского МИДа некие процессуальные и интеллектуальные ловушки. А МИД оказывается недостаточно информированным о «принципах работы Госдепа».
Уже много раз говорилось и писалось что США и Запад в целом не возражают против автономии для Донецка. Готовы к нему добавить Луганск и отчасти Харьков. В меньшей степени три новороссийских области. В случае острой необходимости.
Только при нынешнем порядке формирования власти в Киеве это ничего не изменит. Своеобразие украинской власти состоит как раз в том, что «повестку дня» определяет не столько конституция (отмененную конституцию 1996 г. рекомендовали совет Европы и венецианская комиссия) сколько полномочия центральной власти. Как говорят в Украине: «У кого булава, тот и гетман».
В случае если принцип формирования центральной власти не изменится (а он не предполагается к изменению в существующих проектах новой конституции), то Россия просто утратит имеющуюся сейчас инициативу и потеряет значительную часть пророссийских активистов. Только начинающих формироваться как самостоятельная политическая сила. Власть в Киеве устойчиво будет принадлежать «очередной» антироссийской коалиции, а «донецкие» будут находить с этой властью нужные ей «компромиссы».
Автономия Донбасса будет этому только способствовать. России при таком раскладе места не найдется. А, значит, отношения с Украиной будут развиваться в неблагоприятном для России направлении. Возможно даже в крайне неблагоприятном.
И совершенно неслучайно, что, по итогам переговоров в Женеве, Андрей Дещица сказал главную фразу: «У Киева и Москвы остаются противоречия в вопросе военно-политического статуса Украины». Это больше чем намек. Это утверждение.
