В прошлом году председателем «двадцатки» была Россия, и все согласны с тем, что Москва свою функцию выполнила успешно. Апофеозом стала встреча лидеров в Санкт-Петербурге. На ней, как выяснилось вскоре после заседания, прошли важнейшие консультации, позволившие предотвратить новую войну на Ближнем Востоке и найти элегантное решение вопроса о химическом оружии Башара Асада. Ключевую роль сыграл Владимир Путин.
Сегодня, однако, события годичной давности кажутся далеким прошлым. Украинский кризис перетряхнул мировую политику, Россия, которая должна была возглавлять «большую восьмерку», фактически была отстранена от этого и исключена из форума. С подачи Австралии, которая сейчас председательствует в G20, подняли вопрос о том, чтобы не приглашать Путина на саммит. Канберра занимает одну из самых непримиримых позиций в отношении российской политики на Украине.
Специалистам сразу было понятно, что инициатива перспектив не имеет. Страна-председатель не имеет права определять, кому можно, а кому нельзя присутствовать, в клубе все равны. А оценки происходящего вокруг Украины у государств Запада и стран БРИКС, которые тоже входят в «двадцатку», явно не совпадают. Так что консолидированное наказание Москвы просто невозможно. Правда, пропагандистские очки противники российской политики набрали — в течение нескольких недель медиа рассуждали о том, пустят ли президента России в Австралию. Пришлось признать, что да, пустят. Но, что называется, осадок у читателя и зрителя остался.
Саммит в Австралии, конечно,будет напряженным. Ряд стран попытаются продемонстрировать неприятие России, а другие станут упирать на необходимость совместных действий по стимулированию мировой экономики и уж, конечно, важность недопущения шагов, которые, напротив, толкают ее к рецессии. Санкционная война, которую ведут против России страны Запада, влияет на общую экономическую атмосферу в мире.
Как бы то ни было, «двадцатка» ближе остальных организаций к тому, чтобы стать прототипом новых органов глобального управления. Тот факт, что в ней представлены все крупные экономики мира, а также отсутствует идеологическое и ценностное единство, способен обеспечить взвешенные решения. Поскольку теперь уже никто не спорит, что «пирамидальный» мир не состоялся, а полицентричное сложное устройство неизбежно, осталось нащупать новые способы, как достигать баланса.
России стоит уделять «двадцатке» приоритетное внимание, поскольку это формат, в котором Москва никогда не будет одинока. Работа в более привычных нам западно-ориентированных конфигурациях сегодня малоэффективна. Можно спорить, почему так получилось, но на Западе у России опоры сейчас нет. «Восьмерка» формально почила из-за Крыма, но, по сути, из-за того, что Россия уже давно смотрелась там как чужеродный элемент. Опыт Совета Россия — НАТО и даже ОБСЕ (при всей неоднородности и инструментальной полезности этой организации) воспроизводит схожую картину: Россия — по одну сторону, остальные — по другую.
В «большой двадцатке» такого быть не может. Горячая дискуссия по Сирии в сентябре 2013-го продемонстрировала раскол, ровно пополам, сторонников американского и российского подхода. Присутствие в группе очень влиятельных стран, не следующих в фарватере Вашингтона (прежде всего БРИКС, но не только), дает возможность для маневрирования, создания коалиций. И Россия заинтересована в том, чтобы «большая двадцатка», некогда возникшая как площадка для обсуждения глобальной экономики, официально распространила свой интерес на политику. Ведь политика сегодня оказывает решающее воздействие на экономику. А более сбалансированного набора стран, чем «двадцатка», пока все равно нет и вряд ли скоро появится.
