Сегодня, во время противостояния с Западом, очень важно, оставаясь патриотами России, не впадать в крайность радикальной критики всего, что было связано с западным влиянием.
О том, что такое русское западничество в целом, написано большое количество книг и статей и нет никакого смысла в рамках небольшой статьи ещё раз ставить этот вопрос. Поговорим о другом – как в современных условиях противостояния с Западом относиться к русскому западничеству, сложившемуся в XVIII–XIX веках и оказавшему большое влияние на развитие политической и социальной жизни России в целом. Неужели просто поменять вектор оценки русского западничества на негативный?
Такая сиюминутность была бы недостойной прежде всего потому, что повлекла бы за собой неразумный критицизм по отношению к деятельности Петра I, Михаила Ломоносова, Александра Пушкина, Петра Чаадаева, Михаила Лермонтова и бесчисленного количества других деятелей русской культуры и политики, которые входят в золотой фонд не только нашего Отечества, но имеют всеобщее, глобальное значение.
Поэтому сегодня мы должны не похвалить и не поругать русское западничество – это как раз сделать проще всего. Но нам стоит попытаться выработать общий подход, общий критерий его оценки, найти тот угол зрения на это направление русского миропонимания, который дал бы нам наиболее адекватную его оценку.
Русское западничество не есть подражание Западу, не есть мировоззрение каких-то жалких копировщиков Запада, и эта простая констатация воспринимается нашими современниками труднее всего. И понятно почему, ведь само слово «западничество» немедленно вызывает элементарную ассоциацию – «значит, как на Западе». Таким образом, первое, что надо констатировать – это то, что русское, глубоко отечественное западничество и современная либеральная западническая подражательная идеология в России – совершенно разные и даже противоположные вещи.
Надо сказать (и все, кто внимательно всматривался в Запад, подтвердят это), что поверхностность оценок характерна не только для нас. Значительная часть западных (в первую очередь политических) кругов точно так же поверхностно смотрят и на Россию – просто как на материал для воздействия западной цивилизации, не утруждая себя вдумчивым вниманием.
А если это так, если поверхностные оценки друг друга не верны, то, естественно, встаёт вопрос о том, в чём же была правда русского западничества, да и была ли она вообще? Почему русское западничество никогда не было простым подражанием Западу и – более того – часто восставало против самого Запада?
Вдумаемся в следующий факт – мировоззрение русского западничества считалось прогрессивным, да и преподавалась как таковое во время существования СССР, то есть именно во время радикального противостояния с Западом. На первый взгляд это кажется странным и парадоксальным, но именно в советское время и именно в советской идеологии на щит было поднято именно русское западничество – от Ломоносова и до Чернышевского, и все, кто получал образование в советское время, это прекрасно помнят. Речи не было об отношении к русскому западничеству как к попугайскому подражанию Западу. Скажем совсем просто – именно в СССР, во время постоянного и напряжённого противостояния с Западом, русское западничество рассматривалось как исключительно положительное явление, хотя по всем формальным признакам должно было быть наоборот – надо было ругать его вдогонку политическому противостоянию СССР и Запада. Но ругали лишь отношение Запада к СССР, а русское западничество со школьной скамьи только хвалили.
Но вот, в конце 1980-х и начале 1990-х годов происходит – как бы помягче выразиться – не просто подмена, а именно подлог, подделка понятий, когда под западничеством начинают понимать (если это только можно назвать пониманием) не какое-то смысловое содержание, не определённую философию, а самое буквальное, примитивное подражание Западу. И западниками стали называть себя не те, кто посвятил свою жизнь серьёзному размышлению о взаимоотношении России и Запада (делу зачастую неблагодарному и неприбыльному), а те, кто съездил на Запад, посмотрел, «как там у них», приехал сюда и стал говорить, что и нам надо делать так же. Именно с этого времени под «западничеством» и начинают понимать вульгарнейшее копирование западного образа жизни, что никакого отношения к традиции русского западничества, конечно, не имеет.
Любая подделка всегда есть оскорбление, дискредитация подлинника. И вот на место великой, имеющей несколько сотен лет истории, традиции русского западничества взгромоздилась его пошлая копия, двойник – подражание Западу, нередко переходящее в самое отвратительное обезьянство. Думаю, что если бы случилось чудо и воскрес Михаил Ломоносов и другие русские западники прошлого, то они первые в негодовании и с отвращением открестились бы от таких своих «продолжателей».
Как же определить, что это такое русское западничество в целом, в самых общих чертах, если мы отказываемся от такого лёгкого, распространённого и ложного его понимания, как поверхностное подражательство Западу?
Здесь нас поджидает и основная трудность, и самое интересное. Если попытаться понять и выразить главный «нерв» многовековой традиции русского западничества, его основную идею, при всём различии позиций отдельных его представителей, то можно сказать следующее. На протяжении нескольких веков своего развития русское западничество отличалось тем, что стремилось не к буквальному подражанию Западу, а к восприятию только тех его черт, тех особенностей, которые носили не узко западный характер и не были ограничены исключительно рамками самого Запада, а имели всеобщее, всемирное, универсальное значение. Не сам Запад как таковой интересовал наших великих предков, а те черты, те особенности его развития (далеко не все), которые только и исключительно к самому Западу никогда не сводились, хотя и были его порождением.
Как это так, – возразят нам, – разве порождённое Западом не есть исключительно западное? Нисколько, ведь в противном случае мы должны считать Запад чуть ли не исчадием ада (страшная корысть, которая поразила Петра I, никогда не умиравший на Западе национализм и тому подобное) – да неужели к подражанию всему этому стремились наши русские западники? Конечно, нет.
Русское западничество обращало внимание только на те тенденции развития Запада, которые «взламывали» узость самого Запада своим общим и универсальным характером. Не замкнутость Запада на самом себе интересовала наших отечественных западников, а, напротив, те тенденции, которые противоречили этой замкнутости, делали её невозможной.
Если мы поймём этот главнейший принцип русского западничества, то для нам откроется и тот парадокс, который просто необъясним для вульгарных западников – подражателей. Этот парадокс заключается в том, что большинство великих русских западников рано или поздно, но обязательно восставали, входили в противоречие с Западом, когда он стремился замкнуться в себе самом.
Для простоты понимания возьмём пример из школьного курса литературы, вспомним лермонтовский «Воздушный корабль» – гимн Наполеону, который написал автор великого и всем нам с детства знакомого, патриотичнейшего «Бородино». Для «плоского ума» (Гегель) всегда будет непонятно, как в голове Лермонтова совмещалось то и другое, и такой ум будет думать всегда только «по касательной» – одно время Лермонтову нравился Наполеон, а потом разонравился, и он написал «Бородино».
Это противостояние было вызвано не просто каким-то чувством противоречия, а тем, что сам Запад не выдерживал, не следовал, нарушал, извращал те общемировые, универсальные принципы развития жизни, которые сам же и находил. Поэтому «восстание» русских западников против Запада было не чем иным, как восстанием против заблуждений самого Запада, против узости последнего, в которую он так часто сам же и впадал. Александр Герцен – уж на что русский западник! – почти порвал отношения с Адамом Мицкевичем, как только последний стал говорить о том, что демократия в Польшу может быть принесена на французских штыках. Пётр Чаадаев (предтеча русского западничества) – участник Бородинской битвы и других сражений с французами. О напряжённо-трагичных отношениях Михаила Ломоносова с немцами в Российской Академии наук известно всем. Современники Петра I вспоминали, что он часто любил повторять: «Лучше чужое доброе, чем своё гнилое». Речь шла о том, что чужое лучше тогда, когда оно «доброе», а совсем не потому, что оно – «чужое». Для того, чтобы определить, доброе оно или нет, нужна, конечно, собственная голова.
Таким образом, особенностью русского западничества была критика самого Запада, как бы странно это ни звучало для наших примитивных западников-копировщиков. Но эта критика осуществлялась всегда как бы «изнутри» самого Запада, то есть, во-первых, с точки зрения глубокого знания и понимания Запада и, во-вторых, с позиции соответствия или несоответствия Запада своим же собственным, имеющим универсальное значение, тенденциям развития. Только «чужое-доброе» было уделом русского западничества, объектом его самого пристального внимания, а не чужое вообще – лишь потому, что оно иностранное, заморское.
Другой важнейшей чертой русского западничества была его научность, что делает невозможным всякое бездумно-механическое подражание и обязательно подразумевает наличие сомнений, критики, в том числе и по отношению к самому Западу, без чего невозможна ни одна наука. Наше отечественное западничество было не пропагандой обезьянства расплодившихся с XVIII века недорослей, преклонения перед внешними формами жизни Запада. Оно было формой научной любви к своей Родине с позиции необходимости развития науки. Это подразумевает не просто сердечно-эмоциональное отношение к Отечеству, но серьёзную, глубокую вдумчивость, способность (в том числе и холодно-расчётливую) к пониманию, анализу светлых и трагических сторон его развития. Одним словом, наше западничество было источником научного патриотизма или патриотизма, который обязательно подразумевал научный взгляд на действительность.
Словосочетание «научный патриотизм» кажется на первый взгляд непривычным и странным. Но попробуйте представить себе развитие и победы нашей страны в Новейшее время без такого патриотизма? Ничего не получится.
***
Мы пришли к простой и ясной мысли – современные российские либеральные «западники» (чаще всего не связанные с наукой) абсолютно никакого отношения к русскому, глубокому и патриотичнейшему западничеству не имеют, а представляют собой крайне поверхностных подражателей, знающих Запад по его блестящей внешности и воображающих, что знание одного или нескольких западных языков – есть знание Запада. В современных условиях развития России существует опасность подмены, отождествления внешнего, пустого, поверхностного западничества и творческого, научного западничества России прошлого.
А такие нотки, к сожалению, иногда слышны.
Итак, есть одно западничество и другое западничество, и это не различные виды одного и того же, но принципиально взаимоисключающие друг друга понятия. Одно – псевдозападничество – поверхностное, вульгарно-подражательное, рассчитанное не на народ, а на толпу, жадную только до хлеба и зрелищ, которое стало одной из причин крушения великой страны в 1991–1993 годах. Другое – глубокое западничество Петра I, Ломоносова, Суворова и их продолжателей, не предполагавшее никакого унижения (а тем более самоунижения) перед Западом, к которому относились как к одному из источников истины, но при этом сам Запад как таковой с истиной никогда не отождествлялся. И совсем не случайно наши современные псевдозападники почти никогда не ссылаются, не вспоминают великих русских западников прошлого – факт очень показательный.
Каков же практический вывод из этой статьи? Прежде всего, необходимо объяснять различие между расхожим современным понятием западничества и традицией русского западничества, что требует самых небольших усилий в сфере образования. Тем более это актуально в сфере международных отношений. Задача состоит в том, чтобы «вытащить» противоречие между двумя типами западничества наружу, сделать его ясным для сознания образованного гражданина России. Если же не проводить различия между двумя видами западничества, то это будет не только извращением истинного русского западничества, но и его оскорблением. И оскорблением самих себя.
