При анализе скачек (кто победил, кто проиграл, кто пришёл первым, кто отстал) иногда теряются едва заметные изменения рамок двусторонних отношений. Байден и Путин встретились в условиях, когда проблемы и в Вашингтоне, и в Москве копились годами. Женевский саммит стал дорожной картой по решению некоторых из них. Вопрос в том, как обе стороны будут выполнять обязательства.
В основном реакция СМИ на встречу президентов Байдена и Путина в Женеве была сосредоточена на «картинке» – на анализе рукопожатий, языка тела, улыбок и надутых губ, чтобы определить, кто демонстрировал уверенность или дискомфорт и кто смотрелся лучше с точки зрения восприятия. По этим признакам СМИ быстро сделали вывод, кто «выиграл» или «проиграл» в Женеве: смог ли Байден показать силу и решимость обеспокоенному Путину или, наоборот, Путин получил преимущество, поскольку его воспринимали как равного (с оглядкой на прошлые саммиты супердержав в годы холодной войны).
Но при анализе скачек (кто победил, кто проиграл, кто пришёл первым, кто отстал) иногда теряются едва заметные изменения рамок двусторонних отношений. Байден и Путин встретились в условиях, когда проблемы и в Вашингтоне, и в Москве копились годами, без всякого решения. До последнего момента происходили события и инциденты, которые могли привести к отмене встречи. Более того, Байден чётко дал понять, что не будет церемониться и честно поднимет вопросы как внутренней политики, так и международных действий Кремля. По заявлению обоих лидеров, в ходе беседы были затронуты сложные и неудобные вопросы, тем не менее стороны посчитали важным подчеркнуть, что переговоры оказались полезными, а дискуссия – хорошей. Решение вернуть послов и сосредоточиться на новом раунде переговоров по стратегической стабильности – важный сигнал, говорящий о том, что обе страны признают: в их отношениях присутствует соперничество, а по некоторым аспектам даже антагонизм, но конкуренция не пойдёт на пользу никому, поэтому Соединённым Штатам и России нужны новые рамки, чтобы проработать все разногласия. (В лучшем варианте в ближайшие недели последует продолжение: должны быть назначены ответственные лица, уполномоченные вести переговоры.)
Под этим я имею в виду, что американский президент перечислил действия России, которые Вашингтон считает предосудительными и на которые уже отреагировал (в основном введением санкций), но продемонстрировал готовность начать всё сначала по целому ряду вопросов – от Украины до Сирии и установить новые реперные точки и «красные линии» – например, обозначив взаимосвязь между ситуацией с Алексеем Навальным и будущими американскими санкциями. Иными словами, в рамках возобновлённого диалога с чёткими каналами связи (не путать с твитами в три часа утра, которые требуют расшифровки) разногласия можно урегулировать.
Позиции Байдена подкрепил тот факт, что по некоторым вопросам, которые могли осложнить встречу в Женеве, – новые санкции по «Северному потоку – 2» и очередному пакету военной помощи Украине, американский президент принял окончательное решение отложить и то, и другое. Байден дал сигнал, что он сам является «каналом связи с Россией» (Russia Hand, если использовать формулировку Строба Тэлбота), преодолеет «ястребиные» наклонности своих советников и не пойдёт у них на поводу, если посчитает нужным.
Российская сторона тоже выиграет от перезапуска. После многолетних попыток Москвы обсудить с Вашингтоном тему контроля над кибероружием недавние атаки с использованием вируса-вымогателя, вероятно, заставили заинтересоваться этой проблемой. (Даже вмешательство в выборы в 2016 г. не дало таких результатов. Вспомните, как в начале 2017 г. Москва сразу же предложила переговоры по регулированию использования киберсферы как инструмента государственного управления и соперничества великих держав.) Байден пригрозил последствиями за дальнейшие кибератаки, исходящие из российских источников и, возможно, даже выделил российскую энергетическую отрасль как цель ответных атак, но одновременно это открыло возможность для переговоров о правилах в киберпространстве, то есть – когда и как допустимо использовать эти инструменты.
Это не значит, что Москву нужно включать во все форматы – Байден не собирается действовать, как предлагал Трамп, и приглашать Россию обратно в G7. Москва также вряд ли станет участником инициированного Байденом «саммита демократий». Но Россия сохраняет место за столом переговоров.
И поскольку Россия сохраняет это место по многим глобальным вопросам, которые особенно важны для нынешней администрации, одним из следствий женевского саммита стал сигнал, что значимость Украины в отношении американо-российского взаимодействия уменьшается. Байден, между прочим, был вице-президентом в период обамовской «перезагрузки», которая основывалась на том, чтобы исключить разногласия по Украине из двусторонних отношений. В Киеве нет Виктора Януковича, который снял с повестки вопрос членства Украины в НАТО, что обеспечило некоторый прогресс отношений в период президентства Обамы и Дмитрия Медведева. Однако Байден добился того, чтобы отчаянные попытки нынешнего президента Украины Владимира Зеленского заручиться обещаниями о присоединении страны к альянсу до саммита в Женеве закончились безрезультатно. Байден и другие лидеры НАТО подтвердили, что Украине открыт путь к членству, но это не первоочередной вопрос повестки. Когда ему задали этот вопрос, президент ответил ясно: «Всё зависит от того, соответствуют ли они критериям. Им всё ещё надо решить проблему коррупции, а также отвечать другим стандартам. По этому вопросу споры закончились, определённости пока нет».
Успех женевской встречи в продвижении к более стабильным и предсказуемым американо-российским отношениям приветствовали ключевые европейские партнёры Америки, прежде всего Германия, которая пыталась проводить политику двух треков – одновременно взаимодействуя с Москвой и оказывая на неё давление. В целом европейская поездка Байдена, включая саммиты G7 и НАТО, продемонстрировала усилия по созданию трансатлантического консенсуса и сближение политики европейцев и немцев с позицией США. Чтобы восстановить трансатлантический консенсус по России, Вашингтону, в свою очередь, нужно сблизить свои позиции с Берлином (однако если «Зелёные» станут более значимой политической силой после сентябрьских выборов, Германия также может сократить взаимодействие и усилить давление на Россию, особенно по вопросам прав человека.)
Наконец, перейдём к Китаю.
И, вполне вероятно, в некоторых вопросах, включая изменение климата и Арктику, американцы предпочтут сотрудничество (и отказ от экономических санкций) конфронтации. Китайские аналитики осознают, что фокус стратегического внимания США сосредоточен на Индо-Тихоокеанском регионе, а это требует стабильных (хотя и необязательно дружественных) отношений с Россией, а также недопущения серьёзных разногласий с европейскими партнёрами. Женевская встреча – это дорожная карта к достижению обеих целей.
Бывший американский посол в России Майкл Макфол прав, отмечая, что «по-настоящему сложная работа начинается на следующий день после саммита». Фундамент заложен, теперь мы увидим, как обе стороны будут выполнять обязательства при выстраивании отношений.
Russia Matters
