В твиттере случился российско-иранский дипломатический скандал. Встречая вновь назначенного британского коллегу, посол России предложил сфотографироваться, как на знаменитом снимке Сталина, Черчилля и Рузвельта с Тегеранской конференции. Иранцы гневно комментировали пост, вспоминая национальную трагедию, но неоправданно дерзко себя проявили депутаты. Российским властям не стоит игнорировать такую реакцию.
Встреча глав миссий – норма дипломатического протокола. Память о событиях 1943 г. посольство чтит публично не впервые: предыдущий такой кадр висит на твиттер-стене посольства с 2017 года. Посольство не подписывало снимок фразой «можем повторить», подразумевая ввод союзнических войск в Иран – речь была о конференции, которая внесла вклад в победу над нацизмом. Но иранцы так резко реагируют на этот сюжет впервые.
Россия и Иран похожи в своём внимании к исторической политике, но Москва для легитимации обращается к славным страницам прошлого, а Тегеран – к тем, что вызывают у иранцев отвращение.
В российских учебниках истории Тегеранская конференция – такая же часть Великой Победы, как и Сталинградская битва, только дипломатическая. Если читать иранские учебники, то встреча трёх лидеров в отсутствие шаха будет символом иностранной оккупации – так иранцы называют англо-советскую операцию «Согласие», начавшуюся в августе 1941 года.
И хотя в том же учебнике будет упомянута роль Ирана как «моста победы» благодаря поставкам по ленд-лизу, в нём не напишут о том, что Иран отказался выдворить немецкую агентуру и потому СССР имел право на ввод войск по статье 6 советско-персидского договора 1921 года. О том, что органы безопасности Ирана и стран-союзников вместе готовились к Тегеранской конференции, а Сталин встречался с шахом отдельно и получил от него в подарок ковёр. О том, что Москва выполнила свои обязательства перед Тегераном и вывела, пусть и с задержкой, войска после войны – как союзники и договаривались на конференции.
Иранский народ имеет право на свою историю, а государственные деятели – на национальное мифотворчество. Но последним опрометчиво, а то и непозволительно допускать резкую коммуникацию с соседом – постоянным членом Совбеза ООН, который громко и недвусмысленно поддерживает Тегеран по большинству международных вопросов.
Уходящий в отставку министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф назвал увиденную им фотографию «крайне неподобающей». Как и Зариф, его вероятный преемник Хосейн Амир Абдоллахиян не упомянул в своём твите Россию и Великобританию, но счёл, что «ошибку нужно срочно исправить и компенсировать». Лингвистический приём иранских дипломатов, которые «пригласили», а не «вызвали» послов в МИД, едва ли сгладил углы.
Совершивший свой первый зарубежный визит в Москву председатель иранского меджлиса Мохаммад Багер Галибаф не только назвал страны, послов которых он критикует, но и потребовал «решительного дипломатического ответа, если те срочно не принесут официальных извинений». Другие депутаты и вовсе выражались бестактно: послов называли и дураками, и глупцами, и клоунами в одежде дипломатов, которые перепутали иранскую землю со сценой для комедийного стендапа – эти твиты перепечатал иранский аналог ТАСС.
История наших стран знает разный характер отношения к российским дипломатам в Тегеране. С учётом того, как российский парламент отражает нападки недружественных стран в адрес России и что источник нынешних – парламент страны дружественной, российским депутатам тем более нужно проявить солидарность с главой российской миссии. Председатель Госдумы за неделю до скандала встречался с коллегой в Тегеране «на полях» инаугурации иранского президента – логично не только выразить в следующий раз недовольство дерзкой тональностью иранских депутатов, но инициировать такую коммуникацию сейчас.
Почему нужно вовремя – и публично – давать корректирующую обратную связь ярко объясняет кейс другой дружественной Ирану страны. Когда в апреле 2020 года представитель иранского минздрава назвал китайскую статистику по коронавирусу «горькой шуткой», ему пришлось взять свои слова обратно и вместе со спикером иранского министерства иностранных дел публиковать твиты-благодарности в адрес Пекина.
Дипломаты неслучайно используют слова «понимание» и «уважение» с приставкой «взаимо-». Если не отстаивать ни своё видение истории, ни право её публичного почитания, ни свободу своих дипломатов, в чём тогда смысл дружественных отношений?
