Четыре года прошло с тех пор, как Владимир Путин в обращении к Федеральному собранию назвал Сибирь и Дальний Восток «национальным приоритетом на весь XXI в.» Время подтвердило правильность такой постановки целей. Во-первых, сдвиг центра экономической и политической силы в Азию продолжается: история мира XXI в. будет писаться не в Атлантическом, а в Тихоокеанском регионе. Во-вторых, движение Китая на Запад, а России на Восток дает возможности для создания новой зоны сотрудничества и развития в Большой Евразии, которая вполне способна превратиться в новый центр мирового развития, притяжения финансовых ресурсов, товаров и людей. В-третьих, действовавшая в России последних десятилетий экономическая модель, основанная не только на экспорте сырья, но и на централизации управления и концентрации финансовых и трудовых ресурсов в Москве, больше не работает. Необходимо искать новые точки роста. В-четвертых, сотрудничество России с азиатскими странами динамично развивается, в то время как отношения с Западом вступили в тяжелый и долгосрочный кризис.
Усилия по опережающему развитию Дальнего Востока уже дают некоторый результат: темпы роста ВРП здесь четыре года подряд превышают среднероссийские показатели. В 2017 г. позитивную динамику наконец демонстрируют объемы привлеченных инвестиций, промышленного производства, строительства. Первые плоды в виде десятков новых проектов дают территории опережающего развития и свободный порт Владивосток. Впрочем, пока масштаб этих успехов не столь велик, позволяет говорить скорее об опережающем выходе из кризиса, чем об ускоренном росте. Да и в торгово-инвестиционном сотрудничестве России с ведущими азиатскими странами политические декларации нередко идут впереди экономического содержания. На пути российских несырьевых товаров по-прежнему лежат высокие барьеры входа на азиатские рынки, а российские компании с трудом приспосабливаются к новым для них, хотя и перспективным рынкам. Негативную роль играет и инвестиционный климат в стране. Несмотря на все усилия, Восток России так и не стал пока территорией экономической свободы. А только так он и развивался в XVIII и XIX веках.
Российский поворот на Восток сдерживает инерция многолетнего стремления к Европе. Она свойственна бизнесу: в 2000-е гг. он был настолько расслаблен высокими ценами на нефть, что пропустил волну азиатского экономического роста и не воспользовался многими из возможностей, которые он дает. Еще в большей степени инерция характерна для значительной части политической элиты: некоторым ее представителям лишь санкции открыли глаза на то, что жизнь есть и за пределами Запада. Впрочем, даже и сейчас часть этих элит боится поворота на Восток, смешивая его с якобы отказом от европейской цивилизационной идентичности и комфортно оставаясь в привычной, но давно устаревшей системе координат, где Европа ассоциируется с прогрессом, Азия — с азиатчиной, а Евразия — с маргинальным великодержавным евразийством. В действительности, путь современной России к прогрессу и модернизации лежит именно через Азию и Евразию — только там есть растущие рынки для продвижения российских средне— и высокотехнологичных товаров, остаются возможности для распространения российских стандартов, существует потенциал построения мощных технологических альянсов, наконец, присутствует пространство для проявления предпринимательской инициативы. Естественно при этом, что от европейского технологического, финансового и особенно культурного ресурса отказываться безрассудно. Но где будущее, давно пора понять.
Представления о Дальнем Востоке и многих граждан России, и даже ряда федеральных политиков по-прежнему во многом формируются мифами, а иногда и сознательно распространяемой дезинформацией. Например, существуют мифы об ужасном климате Дальнего Востока, о китайской демографической экспансии, о крайне низком уровне жизни в регионе и его общей экономической отсталости. От внимания большинства ускользает и то, что качество человеческого капитала на Востоке России лучше, чем в среднем по стране. Это легко объяснить: столетиями туда уезжали и там выживали самые лихие, свободные, энергичные, трудолюбивые. И этот потенциал необходимо использовать.
Поворот в головах постепенно происходит, но многое можно сделать для того, чтобы его ускорить. России необходимо новая идеология поворота на Восток. Ее задача — создать моду на Восток России, сформировать о нем представление как о регионе будущего, земле возможностей, несущей успех тем, кто готов рискнуть и много работать. Тем более что время легких заработков для России в любом случае закончилась.
Основные шаги, необходимые для ускоренного развития Востока России, хорошо понятны и неоднократно предлагались нами, в частности, в серии докладов Валдайского клуба «К Великому океану». Здесь упомянем наиболее стратегически значимые из них.
Во-первых, необходимо как можно быстрее прекратить искусственное дробление азиатской части России на Сибирь и Дальний Восток. Огромный макрорегион, лежащий к востоку от Уральских гор, обладает историческим, экономическим и транспортно-логистическим единством. Когда идея поворота на Восток лишь начала обсуждаться, в том числе на высоком уровне, Сибирский федеральный округ рассматривался как его неотъемлемая часть. То, что Сибирь выпала из планов, — большое упущение. Дело даже не в ее объективно более высоком экономическом потенциале по сравнению с Дальним Востоком. Важнее необходимость координации развития этих регионов, в которых множество возможностей для промышленной кооперации, а экономический потенциал не может быть реализован без развития общей транспортной инфраструктуры — в первую очередь, Транссибирской магистрали и Северного морского пути. Территории опережающего развития необходимо распространить на Сибирь, как и другие экономические стимулы, опробованные и используемые в настоящее время лишь на Дальнем Востоке.
Во-вторых, важно и дальше менять отношение как политических элит, так и населения страны к природным ресурсам. В России до сих пор добыча, первичная переработка и транспортировка сырья считаются самыми примитивными видами хозяйственной деятельности. В реальности по мере исчерпания легкодоступных запасов и ужесточения требований к защите окружающей среды технологии добычи становятся по-настоящему инновационными. Похожая ситуация наблюдается в сельском хозяйстве и рыболовстве: биотехнологии, генная модификация, капельное орошение, роботизированные сельскохозяйственные машины, геоинформационные технологии, марикультура делают эти виды деятельности все более высокоточными, требующими высококвалифицированных кадров и значительных капитальных затрат. Построение на Востоке России инновационной ресурсной экономики, способной удовлетворять растущий мировой спрос на ресурсоемкие товары при одновременном следовании мировому тренду на «зеленое» развитие — вот цель, к которой следует стремиться. Ее достижение превратит этот макрорегион в одну из самых привлекательных территорий планеты.
В-третьих, необходимо заново открыть историю, природу и повседневную жизнь Сибири и Дальнего Востока для населения европейской части страны, элит и журналистов.
Большинство россиян, включая даже самих сибиряков, плохо знает историю Зауралья. Важно со скорбью и благодарностью вернуть в общенародную память страдания миллионов подневольных ГУЛАГа, строивших рудники и дороги, добывавших золото, уран и другие ресурсы, спасшие страну. В Москве наконец открыт общенациональный монумент «Стена скорби», посвященный памяти жертв политических репрессий. Подобные памятники нужны и на Востоке России.
Туризм на Востоке России должен ориентироваться в первую очередь, на российского туриста. Посещение Байкала, Алтая или Камчатки — это мечта для многих россиян, увы, часто недостижимая. Дорогие авиабилеты, а также нехватка туристической инфраструктуры делают отдых здесь труднодоступным и едва ли не экстремальным, и важно побороть такое восприятие и направить сюда поток российских туристов, в том числе с помощью государственного субсидирования.
Федеральные каналы должны более акцентировано освещать жизнь восточных регионов на экранах. Мода на Сибирь и Дальний Восток могла бы развиваться средствами документальных и развлекательных передач, а также художественного кинематографа.
В-четвертых, важным инструментом нового объединения страны и подъема ее восточной части должны стать массовые студенческие обмены. В ряде специальностей (океанология, востоковедение, геологоразведка, управление природными ресурсами и т.д.) вузы, находящиеся за Уралом, могут дать студентам возможности, недоступные в европейской части страны. Даже приезжая на год или семестр, студенты откроют для себя Сибирь и Дальний Восток, и шансы на то, что в дальнейшем они выберут их в качестве места проживания или ведения бизнеса, возрастут. Эти же студенты станут трансляторами знаний о Востоке страны на своей малой родине, будут способствовать разрушению сложившихся мифов.
В-пятых, важно вернуться к вопросу о передаче в один или два сибирских и дальневосточных города некоторых столичных функций. Сюда может быть перемещен целый ряд федеральных ведомств. Это облегчило бы и многократно откладывавшийся перенос на Восток центральных офисов российских госкомпаний, особенно ресурсных — тех, чьи основные активы находятся непосредственно в Сибири. Такой перенос не только создал бы в регионе новые рабочие места и способствовал бы обновлению политических и деловых элит, но и сделал бы жителей региона сопричастными к принятию решений, дал бы сигнал, что для того чтобы преуспеть, необязательно перебираться в другую часть страны.
В-шестых, необходимо качественное улучшение экспертно-интеллектуального обеспечения поворота на Восток. В отношении его внешней, российско-азиатской повестки, за последние годы сложилось целое сообщество ученых, бизнесменов, журналистов, интеллектуально продвигающих и медийно развивающих интеграцию России в Азиатский регион. И их нужно в разы больше, но в отношении внутренней, сибирско-дальневосточной проблематики, такое сообщество еще только предстоит создать.
Для ускоренного развития Востока России государством сделано уже очень много. Теперь настало время перевести поворот на Восток и, в первую очередь, развитие Сибири и Дальнего Востока из явления технократического в явление общенациональное. Привлечь к нему широкие слои образованного среднего класса и молодежи. Добавить в него куража, направить в развитие Востока России позитивную патриотическую энергию, которой сейчас так сложно найти выход внутри страны.
Цифры роста
Несмотря на значительные усилия по ускоренному развитию Дальнего Востока, динамика основных показателей его экономического развития по-прежнему нестабильна. 2017 год будет первым с 2012 года, когда Дальний Восток превысит, причем сразу значительно, среднероссийские показатели по всем основным индикаторам экономической активности: индексу промышленного и сельскохозяйственного производства, объемам строительства, инвестициям в основной капитал. Последний из этих индикаторов особенно показателен. После окончания массовых инвестиций, приуроченных к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 году, последовал трехлетний провал. Однако начиная с 2015 года, то есть с момента, когда заработали первые территории опережающего развития, инвестиции в основной капитал демонстрируют обнадеживающую динамику, косвенно свидетельствуя о том, что применяемые в регионе экономические стимулы дают результат. В то же время за цифрами валового роста скрывается неравномерность этого роста по регионам. Например, подавляющая часть прироста инвестиций в 2016 году была обеспечена одним регионом — Республикой Саха (Якутия).
