В середине 2019 г. во время очередного ситуационного анализа из серии, которую мы проводим под эгидой МИД России и ряда общественных и государственных организаций, произошёл своего рода интеллектуальный прорыв. На это, собственно, и нацелены ситанализы. Обсуждалась острая и нетривиальная тема – необходимость новых идей для российской внешней политики. И в процессе дискуссии стало очевидно, что одной из таких идей может и должна стать защита природы страны и мира. Что она может стать одним из источников патриотизма, продвижения международных позиций страны.
В процессе дальнейшей проработки идеи выявилось, что у нас, несмотря на обилие риторики и даже принятие многих природоохранных мер, отсутствует цельная концепция политики в этой области. А эта сфера занимает всё более важное – одно из ведущих – мест в международной повестке. Россия же, несмотря даже на наличие ряда конкурентных преимуществ, находится в глухой обороне, отбрёхивается, нехотя тянется по фарватеру, пролагаемому в основном западными странами. Они, вполне естественно, предлагают повестку дня исходя в первую очередь из своих интересов и конкурентных преимуществ. В гонку за лидерство в определении будущей «зелёной повестки дня» сверхактивно включается Китай, другие развивающиеся страны.
Мы по большей части упорно молчим. И даже порой причисляем в официальных документах развитие «зелёных технологий» к основным вызовам экономической безопасности страны. Это, разумеется, так и будет, если мы не начнём подстраивать своё мышление и экономику под потребности и тенденции будущего мира и не будем пытаться определять и навязывать своё собственное видение политики в экологической сфере. Мы попытались в своей работе предложить вариант самостоятельной российской позиции по вопросам защиты окружающей среды и климата «для мира». Но быстро выяснили, что она невозможна без формулирования новой политики «для себя».
Последовала серия исследований и рекордное число – три – ситуационных анализа, в которые мы попытались вовлечь большинство видных российских специалистов, причём не только энтузиастов, но и скептиков. Результатом стал разосланный по ведомствам и представленный на днях в ТАСС доклад «Поворот к природе: новая экологическая политика России в условиях «зеленой» трансформации мировой экономики и политики». (Доклад размещён на сайтах СВОП и РГП). Он противоречив, вызовет немало острых споров и сам является их результатом. Но при всех расхождениях участвовавшие в обсуждениях эксперты и государственные чиновники были едины: самостоятельная, наступательная, долгосрочная политика России в экологической сфере крайне необходима. Без неё мы обречены на отставание внутри и маргинализацию вовне.
В докладе содержится немало идей, призванных спровоцировать дискуссию, надеюсь конструктивную, и заставить российский управляющий класс заняться выработкой активной внутренней и международной политики в природоохранной сфере.
Назову лишь наиболее для нас очевидные (и наименее провокационные).
Отказ от исправления структурных перекосов российской экономики, в том числе за счёт развития «зелёных» отраслей, чреват долгосрочным отставанием страны от магистральных мировых экономических трендов, аналогичный отставанию СССР в области кибернетики в 1970–1980-е годы.
В силу особенностей российской территории, природы и экономической специализации потенциальный вес России в экологической проблематике гораздо выше, чем её вес в мировой экономике. Страна способна внести огромный вклад в решение глобальных экологических проблем (с выгодой для самой себя). Повестка дня российской природосберегающей политики должна формироваться вокруг этого вклада. России надо позиционировать себя как одного из лидеров совместных усилий по сохранению природы планеты, как экологическую, чистую державу, – в дополнение к другим привлекательным ролям, которые страна играет в международных отношениях и мировой экономике (ведущий поставщик международной безопасности, гарант стратегической стабильности, защитник суверенитета и самостоятельности, политического, культурно-цивилизационного многообразия в мире, права стран самостоятельно выбирать модели развития и так далее).
Близость к природе и её сохранение нужно позиционировать как важную часть национальной идентичности России, её миссии для себя и для мира. Это не только позволит смягчить или устранить риски от текущей пассивной экологической политики, но и даст стране множество возможностей, которые до сих пор не использованы, усилит её политическое влияние и принесёт экономические выгоды. В частности:
- придаст новый смысл национальному развитию, даст российскому обществу и элитам привлекательную и обращённую в будущее идею, создаст новую консолидирующую национальную повестку, объединяющую и либералов, и государственников, а стране в целом – перспективную миссию для себя и для мира;
- укрепит авторитет в первую очередь среди развивающихся стран, но также и среди части государств и обществ Запада, подчеркнёт позитивный вклад в мировое развитие и усилит позиции в начинающемся процессе формирования нового международного порядка, а также позволит извлечь экономическую выгоду от сотрудничества с другими странами по сохранению природы;
- придаст дополнительный импульс постепенной трансформации российской экономики в сторону не нефтегазовых отраслей, главным образом тех, которые сочетают в себе использование природного и человеческого капитала, – главных конкурентных преимуществ России в XXI веке, тем самым способствуя устойчивому экономическому развитию страны в целом на долгосрочную перспективу;
- и, разумеется, будет содействовать сохранению и развитию природного потенциала страны. А он – одна из важнейших основ патриотизма, готовности работать на страну и народ.
Ещё раз подчеркну, что новая политика России в области охраны окружающей среды должна быть прежде всего нацелена внутрь – на модернизацию экономики, рост заботы о природе Родины.
Её внешние адресаты – прежде всего страны не Запада, ЕАЭС, ШОС, БРИКС, АСЕАН, в большинстве своём находящиеся в облаке климатической идеологии, созданной преимущественно на Западе.
Выработка и продвижение собственной концепции позволит прекратить наше неохотное волочение в русле идей, выдвигаемых на Западе, начать борьбу за захват инициативы. Понятно, что новая политика не должна быть нацелена против него – защита природы планеты не может строиться на стратегии против кого-то.
Но предлагать стратегию нужно на основе своих и в поиске общих интересов.
Он может быть полезен для снижения нагнетаемой ненужной и опасной конфронтации.
Нужен диалог и для донесения до потенциальных партнёров понимания контрпродуктивной не только для мира, но и для самих западных стран многих аспектов их климатической политики. Планируемый ЕС «углеродный тариф» – облагание ввозимых в ЕС товаров и услуг с высоким содержанием углерода, в том числе собственно углеводородов – практически неизбежно приведёт к волне компенсирующих пошлин со стороны стран – производителей продукции с сильным «углеродным следом». Начнётся новый тур протекционизма, по сравнению с которым «трамповский» покажется цветочками, будут обрушены целые отрасли экономики ныне развитых стран. Ущерб будет нанесён всем. Гораздо выгоднее предлагаемое в докладе сотрудничество по вложению в природосберегающие технологии на территории развивающихся стран. Они с точки зрения результата для природы во много раз эффективнее, чем соответствующие инвестиции в развитых странах. Там из-за достигнутого уровня природосбережения почти любые инвестиции дают гораздо меньший эффект.
Наконец, необходимо совместно выдвигать новую философию развития, которая должна быть нацелена в первую очередь на ограничение излишнего потребления – практически повсеместно – в богатых странах и на сверхпотребления богатых и зажиточных в развивающихся, в том числе в России. Мы в докладе даже рискнули предложить – в рамках всё равно необходимого и неизбежного введения прогрессивного налогообложения – введение специального налога на природоохранные мероприятия за счёт дополнительного обложения предметов роскоши, сверхбольших домовладений. Понятно, что подобные предложения не вызовут единодушной поддержки у части соотечественников. Не были они единодушно поддержаны и участниками ситанализов.
Не было единодушной поддержки и другого предложения – концентрация всей организации природоохранной деятельности, которая ныне разбросана по многим ведомствам (а у семи нянек…), в специальном министерстве, руководитель которого имел бы статус вице-премьера, или в Совете безопасности.
Вырабатывать новую политику в области охраны окружающей среды «для себя и мира» всё равно придётся. И чем раньше, тем лучше. Если это сделано не будет, то не мы займёмся проблемой, а она нами.
