Выступая на Петербургском международном экономическом форуме, Президент Владимир Путин затронул ситуацию вокруг китайской компании Huawei и определил ее как «первую технологическую войну наступающей цифровой экономики». И хотя президент сделал оговорку, что это мнение «некоторых кругов», а через неделю на саммите в Душанбе по взаимодействию и мерам доверия в Азии использовал уже привычную формулировку «торговые войны», слово сказано – это «технологическая война».
И это слово все объясняет. Что происходящее сегодня между Китаем и США – вовсе не об экспортных пошлинах, профиците взаимной торговли, нарушениях правил ВТО, не о защите интеллектуальной собственности. Это о том, какая страна станет держателем ключевых технологий цифровой экономики и всего нового технологического уклада. Что позволит такому технологическому монополисту не только забирать с рынков большую часть прибыли, но, главное, контролировать использование этих технологий. По собственному изволению и из любой мотивации кому-то разрешать, кому-то ограничивать, а кому-то и запрещать. В эпоху технологической трансформации всех отраслей экономики и сфер жизни такие возможности равносильны безусловному мировому господству на десятилетия или даже навсегда. «В некоторых кругах» это даже получило название «технологический колониализм».
Но когда на кону мировое господство, это уже не выхолощенные и беззубые от постоянного употребления «торговые войны». Это срабатывание «ловушки Фукидида», в которой война неизбежна, если у государства –претендента на лидерство, могущество (технологическое, которое сегодня есть всё) растет, а государство – нынешний (технологический) лидер, опасается потери своего прежнего могущества (безусловного преимущества во всех возможных технологиях). Да, это настоящая война как продолжение политики иными средствами. Только средства этой войны, благодаря сдерживающему фактору ядерного оружия, пока (надеюсь, что и далее) не насильственные, как ранее всегда было в истории, а иные – напрямую связанные с технологиями.
Это и запреты на использование «своих» патентов и высокотехнологичных продуктов, Так с Huawei уже отказались сотрудничать все его давние и ключевые экономические партнеры из США – Google. Intel, Qualcomm, Broadcom. Двухлетняя отсрочка, спущенная из Белого дома, тут мало, что меняет – дамоклов меч подвешен: старые проекты с Huawei будут завершены, но новые уже не начнутся.
Запреты на продажи «чужих» высокотехнологичных продуктов. Так власти США не только запретили продажи оборудования Huawei на своем рынке, но и принуждают к такому решению своих союзников, и ряд стран такие ограничения уже ввели.
Запреты на инвестиции в «свои» высокотехнологичные компании, включая стартапы, И такие меры с недавних пор уже действуют для китайских инвесторов в Кремниевой долине.
Точечные массированные удары по «чужим» компаниям, которые имеют потенциал стать мировыми лидерами в ключевых технологиях. Так атака на Huawei – в первую очередь, удар по компании, которая в Китае определена как будущий мировой лидер в сфере технологий искусственного интеллекта. В этой ситуации продажи потребительских устройств и оборудования для сетей 5G для Huawei и стабильный источник корпоративных инвестиций, и поставщик Больших данных для решения главной задачи. Поэтому сюда Huawei и ударили. Из всех калибров и беспощадно. Как видим, арсенал «технологического оружия» большой, эффективный, и он уже весь задействован в технологической войне.
И если это Война, пусть и не насильственная, то надо осознать следующее. Во время войны в окопе напротив не конкурент, а враг, иной. Во время войны не действуют правила прежней мирной жизни. Поэтому призывать к их соблюдению, сегодня бессмысленно, и самому себя вводить в иллюзии. Во время войны нельзя договориться: с врагом не договариваются, его побеждают. Поэтому все надежды Китая найти компромисс с США, например, по ситуации с Huawei, априори беспочвенны. Этого не будет, напротив, напор и агрессия будут нарастать.
Во время войны текущие потери не важны, важен лишь окончательный итог – победа или поражение. Апелляции к тому, что враг тоже понесет большие потери от развязанной им технологической войны, ни имеют смысла.
Во время войны все – власть, бизнес, народ – должны отбросить разногласия и сплотиться ради общей победы. Например, позиции республиканцев и демократов в США ожесточенно, вплоть до перехода на личности, враждующих между собой, в этом вопросе будут едины. А все американские компании присоединятся к технологическим санкциям против китайских, какие бы долгие, прочные и взаимовыгодные связи у них до того ни были.
И, конечно, начало технологической войны между США и Китаем ускорит начавшееся формирование вокруг них двух технологических блоков. Каждая страна (именно страна, а не компания) должна будет четко и ясно определиться – на чьей она стороне, чьи технологии использует. Новый «железный занавес» будет построен из технологических кирпичей, и преодолеть его «чужому» будет сложнее, чем Берлинскую стену, или даже невозможно, как сегодня невозможно установить на смартфоны Huawei операционную систему Apple.
Для тех же стран, которые по каким-либо причинам решат играть собственную геотехнологическую игру, в первую очередь, нужна стратегия участия в «технологической войне», отвечающая национальным интересам и возможностям, И потом уже соответствующие механизмы ее реализации: штабы, армии, полководцы.
Видимо, и обдумывая такую стратегию, Владимир Путин в ходе дискуссии на ПМЭФ-2019 напомнил о китайской стратагеме «про мудрую обезьяну, наблюдающую с высокого холма за битвой в долине двух тигров». Этой притче много веков, но в наше время она использовалась создателем современного китайского государства Мао Цзедуном. Именно так он образно описывал стратегию Китая в эпоху глобального противостояния СССР и США. Последние выступали в ней в роли «тигров», а Китай, конечно, «мудрой обезьяны».
Сегодня, несмотря на все усилия избежать сражения или отсрочить его начало, Китай был вынужден вступить в открытую и глобальную войну с США за технологическое лидерство. И американская атака на Huawei лишь начало этой войны. Но помимо прочего, это означает, что роль «мудрой обезьяны» вакантна, а безопасное место на холме свободно. Также важно понимать, что обезьяна в притче именуется «мудрой» не только потому, что не ввязывается в драку тигров, которые заведомо и намного мощнее и клыкастее ее – и экономически, и технологически. Но и потому, что она выбирает, чью сторону занять, в самый последний момент: тогда, когда победитель схватки тигров уже предопределен. Именно так в 1979 г. поступил тогдашний китайский лидер Дэн Сяопин, когда выбрал капиталистические США в качестве основного экономического партнера и донора в части технологий и инвестиций для коммунистического Китая. Только через 13 лет не стало Советского Союза, но мудрый Дэн Сяопин, видимо, еще тогда все это предвидел. Но, так или иначе, сегодня Китай «тигр», и не ему теперь предстоит наблюдать со стороны и делать свой «мудрый» выбор, балансируя до последнего между тиграми, сражающимися в долине.
Всех этих аналогий и следствий не мог не понимать и Председатель Китая Си Цзиньпин, который сидел на ПМЭФ в соседнем кресле с президентом России.
