Что ждать от нового главы Белого дома? Какое
наследство ему оставил Джордж Буш? И какими будут
российско-американские отношения при новом президенте США? За
ответами на эти и другие вопросы «Российская газета» обратилась к
трем политологам из России, США и Евросоюза.
Сергей Караганов, председатель президиума Совета по
внешней и оборонной политике:
На протяжении последних 35 лет, когда я мог не только по книгам,
но и воочию наблюдать за российско-американскими
(советско-американскими) отношениями, был только один период —
1978-1984 гг. (американская кампания о правах человека, размещение
ракет средней дальности в Европе, рейгановская риторика об «империи
зла» и о «звездных войнах»), когда отношения были хуже, чем
сейчас.
Отличие нынешней ситуации от прежней не только в кардинально
трансформировавшемся мире. Или в дважды изменившемся соотношении
сил. Сначала из относительно сильного, хотя и гнилого внутри СССР
Россия превратилась в 1990-е годы почти в несостоявшееся,
разваливающееся государство, скорее территорию с историей. Затем в
нынешнем веке она благодаря политической воле и геополитическому
везению почти с нуля качественно усилилась, а США из-за иракского
фиаско резко ослабли. Разрыв остается. Но он другой.
Такие пертурбации не могли не оставить в столицах обеих стран
концептуального вакуума в отношении того, чего они хотят друг от
друга.
К тому же быстрое изменение соотношения сил между ними и в мире
порождает постоянное желание пересмотреть правила игры, которые
поэтому попросту не складываются.
О другом существенном отличии почти не говорят. Но помнить о нем
нужно. Раньше, а по инерции и сейчас основное внимание в
двусторонних отношениях уделяется тому, какие претензии к Москве
есть у Вашингтона.
Между тем сейчас список претензий к США у российской элиты
гораздо длиннее и жестче. По моему убеждению, в России существует
почти полное недоверие к политике США. Налицо и рожденное опытом
последних двух десятилетий широко распространенное убеждение, что
конструктивная политика, поддержка, уступки не приносят в
отношениях с Вашингтоном никаких дивидендов, бесполезны, а то и
вредны.
Российское руководство понимает что корректные или «полновесные»
(выражение Д.А.Медведева) отношения с США выгоднее откровенно
плохих. Но проявлять инициативу по улучшению, боюсь, не будет.
Так что в российско-американских отношениях администрации
Б.Обамы досталось нелегкое наследство. Впрочем, как и во многих
других сферах.
Не думаю, что новый американский президент сможет, даже если и
захочет, легко растопить накопившийся лед.
Мой скептицизм в отношении ближайших перспектив
российско-американских отношений усиливается еще двумя
обстоятельствами. Во-первых, внешнеполитический костяк американской
администрации профессионально силен, вызывает уважение.
Но в нем я пока не вижу новых деятелей, носителей новых идей.
Это люди, сформировавшиеся в 1970-е и в 1980-е годы, мое поколение
и старше. Я его знаю и ничего новаторского, никакого «нового
мышления» не жду.
Во-вторых, у нового американского президента будет такое
количество проблем, что до России руки у него всерьез вряд ли
дойдут. Спасение американской и мировой экономики займет пять
первых мест в его повестке дня.
Только затем начнется собственно внешняя политика. Но и там
попытки выпутаться из капкана Ирака, нерешенность ближневосточной
проблемы, Пакистан, ядерная программа Ирана, Афганистан,
необходимость строительства новых отношений с Китаем будут иметь
более высокий приоритет, чем налаживание отношений с Россией — в
сотрудничестве ли, в соперничестве ли.
Скептицизм в отношении будущего российско-американских отношений
на ближайшие год-два не означает пессимизма. Новая администрация
восстановит курс на договоренное ограничение ядерных вооружений и
их носителей, даже провозгласит целью полную их ликвидацию.
России стоит сделать то же самое. Восстановление режима
переговоров позволит сокращать ненужное оружие, получая встречные
сокращения. И главное, создаст хотя бы видимость улучшения
политических отношений. А это скорее выгодно. Плохие отношения с
Америкой ослабляют российские позиции во взаимодействии с другими
ведущими центрами.
Достаточно вероятно, что если Россия не будет слишком жестко
давить, но и не снимет давления, новая администрация может
отложить, а потом даже и похоронить развертывание систем ПРО в
Европе. Они ведь нужны были республиканцам для двух основных целей:
продления жизни и финансирования неэффективной системы и для
ремилитаризации европейской политики, внесения в нее новых
разделительных линий. Я не знаю в новой администрации сторонников
ПРО. Посмотрим, может ли их отсутствие ослабить лагерь желающих
«колоть» Европу.
Идя на восстановление переговоров по ограничению вооружений,
нужно проявлять осторожность. Переговоры обоюдоостры: не только
полезны для улучшения — хотя бы для видимости — политических
отношений, но и могут их милитаризировать, заставить стороны
смотреть друг на друга «через прицелы орудий» вновь как на
потенциальных противников.
Думаю, что американская администрация может в отличие от ушедшей
согласиться на обсуждение нового договора об общеевропейской
безопасности, хотя бы для того чтобы «замотать» ее.
Новые же, действительно конструктивные отношения между Россией и
США могут теоретически начать складываться через год или два, если
администрация США, столкнувшись с трудностями выполнения первых
пунктов своей повестки дня, решит наконец, что Россию лучше иметь в
качестве близкого партнера, нежели далекого соперника, пересмотрит
свою российскую политику. Скажем, не только замедлит, но и
остановит расширение НАТО. А Москва поверит или хотя бы заставит
себя сделать вид, что поверит в искренность такой
трансформации.
Нельзя оставлять, конечно, надежду, что новый, яркий и свежий
лидер Б. Обама найдет в себе силы и предложит действительно
кардинальное переустройство мироуправления, коллективное лидерство,
где США могут играть роль первого среди равных, действительно
«новое политическое мышление».
Объективно же нужда в тесном сотрудничестве двух важных, хотя и
менее влиятельных, чем в прошлом, держав нарастает по мере усиления
международного хаоса и появления все новых вызовов.
И думаю, что двум элитам, даже относясь скептически к
немедленным возможностям улучшения отношений, стоит готовить для
такого сотрудничества почву. Через интенсификацию собственной
интеллектуальной работы, которая пока заменена взаимной критикой. И
через диалог, который сейчас почти сошел на нет.
