Россия в глобальной политике

Какое влияние происходящее в зоне палестино-израильского конфликта окажет на американскую внутреннюю политику? Причастен ли Иран к планированию операции 7 октября? Есть ли решение палестинской проблемы? Ждать ли большой войны на Ближнем Востоке? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Чез Фриман, бывший замминистра обороны США, экс-посол в Саудовской Аравии, в интервью для программы «Международное обозрение».

– Какое воздействие происходящее в зоне палестино-израильского конфликта окажет на американскую внутреннюю политику?

– Байден ведёт президентскую кампанию. Примерно 2,4 процента населения США составляют евреи. Многим из них неважен Израиль, кому-то важен, но половина пожертвований Демократической партии США поступает от богатых евреев. Для них израильский вопрос существенен, и Байдену нужно завоевать внимание доноров.

Я бы предположил, что ситуация повышает шансы на победу Дональда Трампа. Но мы точно не знаем, как будут развиваться события. Израиль ответил на атаку ХАМАС, по сути, угрозой осуществить геноцид в Газе. И мы не можем сказать, какой будет международная и американская реакция на это.

Одна вещь уже случилась, и она скажется на России, – это увязка поставок оружия Израилю и Украине. То есть вероятность дальнейшей помощи Украине возросла, хотя многие республиканцы выступают против этого.

То, что сделал ХАМАС, напомнило миру о существовании палестинской проблемы. И проблема-то не с ХАМАС. Организацию можно уничтожить, и Израиль, скорее всего, это сделает, но на её месте появится что-то другое.

Корень проблемы – нетерпимые условия, в которых находятся палестинцы. Когда вы впадаете в отчаяние, вы делаете отчаянные поступки.

Никто не имел понятия, что у них есть за возможности, что они способны что-то спланировать. Нет сомнений, что они совершили ужасные зверства. И это, конечно, сокращает симпатии к ним, по крайней мере, на Западе.

– Насколько существенным кажется иранский фактор?

– Неоконсерваторы стараются изо всех сил, чтобы использовать предполагаемый иранский след и добиться реализации своих желаний – спровоцировать войну против Ирана, удар по ядерным объектам. Не думаю, что у них получится. Госсекретарь Блинкен высказался осторожно – в том смысле, что нет доказательств причастности Ирана.

Иран, конечно, причастен, но не к планированию этой операции, а к поставкам вооружений, обучению персонала, расширению возможностей ХАМАС в ракетной сфере.

Что же касается собственно атаки, кажется, что она была спланирована очень небольшой группой – два-три человека. Подготовительные мероприятия проводились, но те, кто в них участвовал, не знали, для чего они. Тех же, кто был в курсе, судя по всему, сознательно дезинформировали относительно даты начала – что она будет на два дня позже. Так что здесь, я думаю, обошлись без Ирана.

Но есть два сюжета, связанные с Ираном. Собственно, эта операция, а ещё размораживание иранских средств в Южной Корее – 6 миллиардов долларов. Республиканцы утверждают, что эти деньги были использованы для атаки, что, конечно, совершенная ерунда. Но в американской политике сейчас вообще очень много ерунды.

– Как это скажется на позиции арабских стран Персидского залива?

– Конечно, это окажет заметное влияние на арабский и мусульманский мир в целом – не надо забывать, что это сообщество рассеяно по всему миру, в Малайзии и Индонезии в том числе. Частично кризис связан с мечетью Аль-Акса – мусульмане считают её осквернённой еврейскими поселенцами.

Непосредственное воздействие, скорее всего, будет оказано не на монархии Персидского залива, а на соседей, Египет и Иорданию. У них проблемы с «Братьями-мусульманами»[1], ответвлением которых является ХАМАС. Администрация Байдена пытается уговорить Египет помочь избегнуть этнической чистки в Газе, открыв границу для беженцев оттуда. Иордания – государство, в основном населённое палестинцами.

В Заливе последствием будет замораживание усилий по нормализации с Израилем, включая те практические разовые шаги, которые предпринимала Саудовская Аравия. Я вообще-то никогда не считал, что Саудовская Аравия предложит установить официальные отношения с Израилем. Они просто разыгрывали эту тему в надежде что-то за это получить. Они прекрасно знали, что эта тема важна для Нетаньяху – во всяком случае была, теперь не исключено, что после войны ему придётся покинуть политику. Но он отчаянно хотел вытащить кролика из шляпы и спасти таким образом свою политическую карьеру.

Несколько дней назад я беседовал с представителем израильского ведомства по стратегическим вопросам – это орган их политической пропаганды. Он уверял меня, что саудовско-израильская нормализация будет поворотным моментом для всего Ближнего Востока. Я так не думаю.

Это было бы поворотным пунктом для Нетаньяху и Байдена, а не для региона.

Что было важного в дискуссии – вопрос израильского туризма в Саудовскую Аравию. Саудовцам очень хотелось обеспечить приток израильтян на курорты, которые они строят на Красном море. Этого теперь, конечно, не случится. «Соглашения Авраама» испытывают проблемы. В Абу-Даби, правда, заявили, что они не смешивают экономику с политикой и финансовые транзакции будут продолжаться, но понятно, что изолировать одно от другого не получится.

– Большая региональная война? Возможен ли эффект домино?

– Думаю, это возможно. Возьмите, например, Египет. Легко ожидать, что население будет оказывать очень сильное давление на правительство Сиси – вынуждать его сделать что-то, чтобы помочь палестинцам. Аналогичная нестабильность возможна в Иордании. Мы уже наблюдали перестрелки между ливанской «Хизбаллой» и израильскими силами. Сирия может быть втянута. Есть риск актов саботажа против американских баз в регионе – угрозы, например, звучали в Ираке. Я уж не говорю о стремлении американских неоконсерваторов использовать ситуацию для развязывания войны против Ирана.

То есть много разного может случиться, что способно подтолкнуть к большой войне. И я не думаю, что в большинстве стран мира поддержка Соединёнными Штатами Израиля найдёт активный отклик.

– Есть ли какое-то решение палестинской проблемы на горизонте?

– Решение, которое предусматривает создание двух государств, о котором все говорили много лет, более неактуально. Это просто физически невозможно с учётом израильской поселенческой активности и политики Израиля в целом.

В Палестине сейчас есть одно государство. В этом государстве есть еврейские граждане с полными правами, есть граждане мусульманского и христианского происхождения, которые относятся ко второму сорту, есть обширное население, которое не обладает правами вовсе и находится под военной оккупацией, и есть 2,5 млн жителей Газы, которые просто живут в изоляции.

В этом государстве живут четыре категории людей, и только одна из них обладает полноценными правами.

Мне кажется, что ситуация переходит в плоскость гражданских прав и прав человека, требуется формирование демократического и не исключительно еврейского государства. И это чудовищно сложно. В обозримой перспективе я не вижу никакого решения.

Я знаю, что 60 тысяч израильтян эмигрировали за несколько дней. Страх чувствуется. Одной из главных целей ХАМАС было сделать в отношении израильтян то, что те делают в отношении палестинцев. Израильтяне это почувствовали и испугались, что совершенно естественно. Проявят ли они такую же стойкость, как палестинцы, отстаивая свою землю, я не знаю. В мире много мест, где евреи не испытывают проблем, включая и мою страну, США.