В начале года в Казахстане анонсирована масштабная программа реформ «Модернизация 3.0». Астана планирует в короткий срок осуществить переход от сырьевой экономики к новому технологическому укладу. Для содействия экономической реформе власти поставили вопрос о необходимости «модернизации общественного сознания». За винтажным названием, в котором слышатся отголоски социалистических лозунгов, кроется программа по формированию личности нового типа — способного к саморазвитию и открытого миру патриота своей страны. Результаты заявленного эксперимента проявятся не раньше 2025 года, однако рассмотреть его логику и цели целесообразно уже сейчас.
Проектирование будущего — тяжелая, но благородная задача. Казахстан, пожалуй, справлялся с ней лучше многих на постсоветском пространстве. Несмотря на молодость государства местным элитам оказался присущ прагматизм, не все постсоветские лидеры были наделены этим качеством в равной мере. Прагматизм сформировал у элит правильное понимание места Казахстана в международных процессах и привил им трезвость в оценке своих ресурсов. Астана с минимальными потерями прошла 1990-е, стала инициатором интеграционных процессов в Евразии и добилась впечатляющего экономического и демографического роста. Можно возразить, что Казахстану помогла благоприятная внешняя конъюнктура: высокие цены на нефть и отсутствие давления со стороны России и Китая (зажатой между Россией и НАТО Украине повезло меньше), однако умело использовать благоприятные обстоятельства тоже дано не всем.
Прагматизм стал лейтмотивом и нового этапа национального строительства в Казахстане. В перечне принципов новой программы социального проектирования он занимает ведущее место. Другие упомянутые в ней принципы — конкурентоспособность, сохранение идентичности, культ знания, эволюционное развитие — отражают «дух времени» и сомнений не вызывают.
Похвальна и сама постановка вопроса о проектировании нужных качеств личности. В современном идейном разброде и шатаниях немногие берут смелость простирать руку в направлении исторической цели, и уж точно это первый подобный опыт на постсоветском пространстве. Причем цель заявлена конструктивная: подготовить человека к неопределенности как ключевой характеристике XXI века. На выходе должна получиться зрелая личность, устойчивая к внешним влияниям, способная перерабатывать значительные объемы информации и принимать взвешенные решения в собственных интересах. Авторы программы всерьез смотрят на задачу переосмысления происходящего в мире и выработки самостоятельной мировоззренческой позиции казахстанцев.
В России будут с большим вниманием наблюдать за новым экспериментом. Мы желаем нашим друзьям в Казахстане успеха, поэтому разумно привлечь внимание к следующему: ряд положений заявленной программы носит революционный, а не эволюционный характер и не в полной мере опирается на принципы целесообразности и прагматизма. Так, перечень практических шагов начинается с наиболее спорного — латинизации алфавита. «Нового казахстанца» предполагается воспитать довольно быстро — при опоре на наскоро переведенные зарубежные учебники по социальным и гуманитарным наукам. Переводить книги предполагается на казахский язык, причем сразу на новый латинизированный алфавит. Последний предполагается создать оперативно — до конца года, а полный переход на латиницу осуществить уже к 2025 году. Несомненно, вновь создаваемое «Национальное бюро переводов» будет работать в ударном режиме.
Советские социальные эксперименты показывают, что результат бывает устойчив тогда, когда общество меняется вслед за экономическим укладом, а не наоборот. Перевод образовательной системы на мировые стандарты с одновременным переходом на латиницу в течение нескольких лет — это рецепт для кризиса. Опережающая экономическую модернизацию программа перевоспитания сограждан может привести к появлению прослойки революционной интеллигенции, недовольной темпами перемен. У обывателей, напротив, резкие перемены могут вызвать неуверенность и разочарование. И те, и другие в конечном счете будут винить в сложившейся ситуации власти. От элит потребуются феноменальная проницательность и осторожность.
Следует помнить, что заявленный переход на латиницу в Узбекистане не вполне удался. Причиной стала не только дороговизна перехода и бюрократическая инерция. Ташкент столкнулся с тем, что перевод на латиницу оставит за бортом достижения нескольких поколений предков и потребует разрыва с традицией. Мотивов для фактической перезакладки государственности, которая была у Ататюрка в Турции, в Узбекистане не нашли. Национальная культура Казахстана, достижения его науки и повседневный документооборот также связаны с кириллицей. На кириллице создан наибольший массив научных и литературных документов в истории Казахстана, будет жалко его растерять. В последние столетия страны региона несколько раз меняли алфавиты и проходили через перезапуск государственности. Новый разрыв с традицией через поколение поставит другой вопрос: не пора ли переходить на китайскую иероглифику?
Наконец, не установлена прямая связь между типом алфавита и мерой развития общества, включая его научные достижения. Безусловно, английский язык стал средством международного общения. Однако ни русская кириллица, ни китайские иероглифы или корейский алфавит не являются препятствием для экономического взаимодействия или научного сотрудничества. Наоборот, они задают глубину личности, способной действовать в разных культурных контекстах. Русская культура и наука приобрели мировой характер задолго до того, как английский стал языком международного общения.
Наконец, помимо вопроса о прогрессе в Казахстане может встать вопрос о гражданском мире — по линии межэтнических отношений. Как и Россия, Казахстан — протяженное и хрупкое государство с полиэтничным составом и низкой плотностью населения. Если посмотреть на карту расселения, то станет очевидно, что в стране два центра гравитации: пояс вдоль южной границы республики и регионы у российской границы, на севере страны. В последнем доля нетюркского населения (русские, украинцы, белорусы, немцы) наиболее высока. Именно поэтому все годы независимости республики ее руководство вело рассудительную политику, нацеленную на включение в государственное строительство всех национальных общин.
Программа «модернизации общественного сознания» в отдельных своих чертах отходит от этой практики. В духе провозглашенного в программе принципа реализма правильно будет указать, что Казахстан не является прямым наследником Белой Орды или Казахского ханства — как современная Италия не является прямой наследницей Древнего Рима. Свое происхождение современный Казахстан ведет от Казахской Советской Социалистической Республики, которая никогда не была моноэтничным государством тюрков. В тексте программы акценты расставлены так, что трагичному по результатам советскому периоду противопоставляются периоды высшего рассвета тюркских государств Средневековья. В перечень главных государственных символов нетюркские памятники не включены. Однако советское наследие в Казахстане — это не только потери, но и важные приобретения для страны: освоенные целинные земли, экономическая модернизация, космодром Байконур, атомная промышленность, наконец — государственные границы и талантливое население страны. В советский период население Казахстана почти утроилось. Накануне распада СССР казахи и русские населяли Казахстан почти поровну (6,5 и 6,2 миллиона человек). Сейчас соотношение изменилось — 11,7 и 3,6 миллиона человек (66,5 процента и 20,6 процента). Но в пантеоне созидателей нового Казахстана русские, украинцы, немцы и евреи вправе рассчитывать на видное место. Обидно было бы отказаться от заслуг республики и в общих победах советского народа: взятии Берлина, покорении космоса, «приручении» атома, освоении целины.
Не сомневаюсь, что руководство Казахстана ведомо прагматичной, а не умозрительной целью, однако никто не застрахован от «эксцесса исполнителя». Как будет трактовать положения программы новая прослойка интеллигенции и не возникнет ли бытового антагонизма между носителями «модернизированного» и «немодернизированного» сознания? Именно с этой точки зрения не покажется ли с высоты лет латинизация алфавита и опережающее перевоспитание граждан лишним ходом?
В силу истории и географии Казахстан всегда будет испытывать четыре тяготения: тюркское, российское, арабо-мусульманское и китайское. Запад для всех продолжит оставаться опорной точкой понятия «современность». Отказ или противопоставление одного из тяготений другому приведет к разрыву традиции и может вызвать социальное напряжение.
Борьба за будущее идет во всех постсоветских странах. Их объединяют общие страхи — неуспеха, распада и поглощения соседями. Россия опасается Запада, страны-соседи страшатся России. Если говорить напрямую, как это делают многие казахстанские эксперты, существуют ли риски повторения украинских событий в Казахстане? Корневая причина нынешнего кризиса на Украине — внутриполитические распри и политические спекуляции на вопросах русской и украинской идентичности. В ходе своего развертывания в 2014 году кризис был осложнен западным вмешательством, но это стало возможно только из-за ослабления государства в результате межэлитной борьбы. Причины кризиса — прежде всего внутренние, и зрели они долго.
Что качественно отличает Казахстан от Украины? Твердость политического руководства в защите суверенитета и ставка на объединение нации, а не ее разделение. Никакая сила не сможет расшатать единство извне, если для этого нет внутренних предпосылок. Россия в полной мере разделяет стремление Казахстана к упрочению своего единства. России нужен самостоятельный, успешный и дружественный сосед, русская община которого рада называть его своим домом.
Мотивы модернизационного рывка вперед понятны: всем нам хочется «перепрыгнуть» через неопределенность и поскорее оказаться в будущем, в котором возможные угрозы нестабильности будут преодолены. Однако никто не застрахован от ошибок. Кажущееся верным решение может искусственно создать ненужную напряженность. Труднее всего принять сложность обстоятельств и жить в настоящем. Мы желаем нашим друзьям в Казахстане мудрости и проницательности. Пусть новые реформы обогатят опыт народов Евразии.
