Беспрецедентные глобальные вызовы, с которыми сегодня сталкиваются Соединённые Штаты – изменение климата, пандемии, расползание ядерного оружия, вопиющее экономическое неравенство, терроризм, коррупция, авторитаризм – это общие вызовы. Страна не способна решить все эти проблемы, если будет действовать в одиночку. Они требуют активизации международного сотрудничества, в том числе с Китаем – страной с самым многочисленным населением в мире.
Именно поэтому так опасен консенсус, который быстро складывается в Вашингтоне. Согласно ему, будущие отношения между США и Китаем – это неизбежное военно-экономическое противостояние с неясным исходом. Досадно, что возобладала именно такая точка зрения. Она приведёт к формированию политической среды, где будет всё труднее добиваться сотрудничества, в котором наш мир сегодня так отчаянно нуждается.
Примечательно, как быстро изменилось расхожее мнение по этому вопросу. Чуть более двух десятилетий назад, в сентябре 2000 г., корпоративная Америка и лидеры обеих политических партий настаивали на том, чтобы предоставить Китаю статус «постоянных нормальных торговых отношений» или ПНТО. В те годы Торговая палата США, Национальная ассоциация промышленных производителей, корпоративные СМИ и практически любой авторитетный советник в области внешней политики доказывали, что ПНТО необходимо для поддержания конкурентоспособности американских компаний за счёт обеспечения их доступа на быстрорастущий китайский рынок и что либерализация китайской экономики будет неизбежно сопровождаться либерализацией китайского правительства в смысле его движения в направлении демократии и обеспечения прав человека.
Такая точка зрения казалась очевидной и бесспорной. Предоставление ПНТО, доказывал экономист Николас Ларди из Института Брукингса (центристской организации) весной 2000 г., «стало бы важным стимулом для руководителей Китая; иными словами, это означало бы существенные экономические и политические риски ради удовлетворения требований мирового сообщества относительно проведения дополнительных экономических реформ». С другой стороны, отказ в ПНТО «означал бы, что компании США не получат выгоду от самых важных обязательств, которые Китай взял на себя при вступлении во Всемирную торговую организацию» (ВТО). Эту мысль ещё яснее и проще выразил политолог Норман Орнстейн, представляющий более консервативное заведение – Американский институт предпринимательства. «Торговля с Китаем – это хорошо для Америки и для расширения свобод в Китае, – заявил он. – Это кажется или должно казаться очевидным».
Ну для меня-то это не было очевидным, поэтому я возглавил оппозицию этому катастрофическому торговому соглашению. И я, и многие трудящиеся в Америке тогда понимали, что, если позволить американским компаниям переместить свою деятельность в Китай и нанимать там работников, готовых вкалывать за нищенские зарплаты, это подстегнет гонку ко дну. В итоге американские рабочие лишатся хорошо оплачиваемых (благодаря профсоюзам) рабочих мест в Соединённых Штатах и будут вынуждены соглашаться на более низкие зарплаты. Именно это и случилось. В течение двух последовавших десятилетий было потеряно 2 млн рабочих мест в США, закрыто более 40 тысяч заводов, а заработная плата американских рабочих заморозилась и перестала расти, хотя корпорации получали многомиллиардную прибыль и щедро вознаграждали менеджеров высшего звена. В 2016 г. Дональд Трамп победил на президентских выборах отчасти потому, что выступил против торговой политики, умело сыграв на реальных экономических проблемах многих американских избирателей, используя дешёвый популизм, раскалывающий американское общество.
Между тем, нет нужды говорить о том, что положение дел со свободой, демократией и правами человека в КНР не улучшилось. Они были резко ограничены, поскольку Китай двинулся к созданию ещё более авторитарного государства и стал всё более агрессивно вести себя на мировой арене. Маятник превалирующих в Вашингтоне настроений теперь качнулся в противоположную сторону. Если раньше там преобладал слишком большой оптимизм относительно возможностей беспрепятственной торговли с Китаем, то теперь настроения стали чересчур ястребиными из-за угроз, которые исходят от более богатого, сильного и авторитарного Китая. Это лишь один из итогов необузданного роста свободной торговли.
В феврале 2020 г. аналитик Института Брукингса Брюс Джоунс написал, что «подъём Китая до уровня второй экономики мира, крупнейшего потребителя электроэнергии со вторым по величине оборонным бюджетом – дестабилизировал мировую политику», а мобилизация «для противостояния новой реальности в виде соперничества великих держав – это вызов для американского государственного строительства в предстоящий период». Несколько месяцев назад мой консервативный коллега по Сенату, республиканец от штата Арканзас Том Коттон, сравнил угрозу, исходящую от Китая, с той, что представлял Советский Союз в годы холодной войны: «Америке снова противостоит могущественный тоталитарный противник, стремящийся к доминированию в Евразии и переделыванию мирового порядка, – утверждал он. – И подобно тому, как Вашингтон перестроил архитектуру национальной безопасности США после Второй мировой войны, чтобы подготовиться к конфликту с Москвой, сегодня Америке нужно скорректировать свои долгосрочные экономические, промышленные и технологические стратегии, чтобы они отражали растущую угрозу, исходящую от коммунистического Китая». В прошлом месяце Курт Кемпбелл, высшее должностное лицо Совета национальной безопасности США по политике в Азии, заявил, что «период, охарактеризованный как эпоха взаимодействия с Китаем, подошёл к концу» и что с этого момента «доминирующей парадигмой будет конкуренция».
Не верьте шумихе
Двадцать лет тому назад американский экономический и политический истеблишмент заблуждался в отношении Китая. Сегодня консенсус резко поменялся, но он снова неверен. Теперь, вместо здравицы в честь свободной торговли и открытости верхушка бьёт в барабаны, возвещая о начале новой холодной войны и навешивая на Китай ярлык экзистенциальной угрозы для США. Мы уже слышим, как политики и представители военно-промышленного комплекса используют эту мантру в качестве повода и оправдания для непрерывного раздувания оборонного бюджета.
Я считаю, что этот новый консенсус важно оспорить – и это не менее важно, чем опровергнуть обоснованность прежнего консенсуса. Китайское правительство, конечно же, виновно в политическом курсе и практике, которая неприемлема для меня лично и для всего американского народа: кража технологий, подавление свободной прессы и прав трудящихся, репрессии в Гонконге и Тибете, угрозы Пекина в адрес Тайваня и ужасающая политика в отношении уйгуров. Соединённым Штатам нужно также бить тревогу по поводу агрессивных амбиций Китай в мире. Им следует и дальше ставить эти вопросы ребром во время двусторонних переговоров и поднимать их в многосторонних организациях, например, в Совете по правам человека ООН. Такой подход вызывал бы больше доверия и уважения, если бы США занимали последовательную позицию в вопросе защиты прав человека и в отношении своих союзников и партнёров. В этом случае они могли бы добиться гораздо лучших результатов.
Однако организация нашей внешней политики вокруг достаточно бесперспективной глобальной конфронтации с Китаем не улучшит его поведение, но будет политически опасной и стратегически контрпродуктивным и близоруким выбором. Стремление к конфронтации с КНР имеет прецедент: глобальную «войну с террором». После терактов 11 сентября американский политический истеблишмент быстро заключил, что главным фокусом во внешней политике должна стать борьба с террором. Спустя почти два десятилетия, в течение которых было потрачено 6 трлн долларов, стало понятно, что идею национального единства просто эксплуатировали, чтобы начать серию бесконечных войн, оказавшихся неимоверно дорогостоящими с человеческой, экономической и стратегической точки зрения. Эти войны породили ксенофобию и фанатизм в американской политике. Под ударом оказались общины американских мусульман и арабов. Неудивительно, что сегодня, в обстановке неумолимого нагнетания страхов по поводу Китая, страна переживает рост преступлений на почве ненависти к азиатам. В настоящее время общество в Соединённых Штатах расколото больше, чем когда-либо в новейшей истории. Однако опыт двух последних десятилетий должен был бы показать нам, американцам, что необходимо сопротивляться искушению добиваться национального единения посредством нагнетания страха и вражды.
Лучший путь вперёд
Администрация Джо Байдена справедливо признала подъём авторитаризма в мире главной угрозой демократии. Однако главный конфликт между демократией и авторитаризмом разворачивается не между странами, а внутри них, и наша страна в этом смысле не исключение.
Вот почему необходимо вдохнуть новую жизнь в американскую демократию, восстановить веру народа в правительство посредством удовлетворения давно уже игнорируемых потребностей работающих семей. Мы должны создать миллионы хорошо оплачиваемых рабочих мест, восстановить и обновить обветшавшую инфраструктуру и сражаться с изменением климата. Мы должны найти выход из кризисов в здравоохранении, обеспечить людей качественным жильем, решить накопившиеся проблемы в образовании, уголовном правосудии, иммиграционном законодательстве и во многих других областях. Мы должны это делать не только ради того, чтобы быть более конкурентоспособными в противостоянии с Китаем или любой другой страной, но и потому, что это отвечает чаяниям американского народа.
Хотя правительство обязано заботиться в первую очередь о безопасности и процветании американского народа, следует также признать, что в тесно взаимосвязанном мире наша безопасность и процветание влияют на жителей других стран. Вот почему в наших интересах работать с другими богатыми странами для подъёма уровня жизни во всём мире и снижения невероятного экономического неравенства, которое авторитарные силы повсюду эксплуатируют для усиления своей политической мощи и подрыва демократии.
Администрация Байдена пытается договориться о минимальном налоге на прибыль предприятий во всем мире. Это шаг в правильном направлении, чтобы покончить с гонкой ко дну. Но мы должны мыслить ещё шире и ставить вопрос о введении минимальной заработной платы, которая защитила бы права трудящихся во всем мире, дав миллионам людей более реальный шанс на достойную, нормальную жизнь и снизив возможность транснациональных корпораций эксплуатировать беднейшее население мира. Чтобы помочь бедным странам повысить уровень жизни своих граждан по мере их интеграции в мировую экономику, Соединённым Штатам и другим богатым странам следует существенно увеличить уровень инвестиций в устойчивое развитие.
Чтобы американский народ процветал, другим жителям планеты нужно поверить в то, что США – их союзник, а успехи американцев – это и их успехи. Байден делает то, что нужно, добившись выделения 4 млрд долларов в виде поддержки всемирной инициативы в области вакцинирования, известной как COVAX, поделившись 500 миллионами доз вакцины с остальным миром и поддержав отказ ВТО от прав интеллектуальной собственности, который позволит более бедным странам самостоятельно производить вакцины. Китай заслуживает признания за предпринятые им шаги по обеспечению вакцинами бедных стран, но американцы могут сделать ещё больше. Когда люди во всем мире видят американский флаг, он должен ассоциироваться у них не с дронами и бомбами, а с упаковками гуманитарной помощи, спасающими человеческие жизни.
Создание подлинной безопасности и процветания для трудящихся в США и Китае требует построения более справедливого мирового порядка, где главным приоритетом станут потребности простых людей, а не жадность корпораций и милитаризм. В Соединённых Штатах передача миллиардов долларов налогоплательщиков корпорациям и Пентагону и подливание масла в огонь фанатизма и ксенофобии точно не служит этим целям.
Американцы не должны пребывать в наивном неведении относительно репрессий и неуважении прав человека в КНР, а также относительно глобальных амбиций китайских лидеров. Я твёрдо верю, что американский народ заинтересован в укреплении мировых норм уважение прав и достоинства всех людей – в США, Китае и во всем мире. Но боюсь, что укрепляющийся межпартийный консенсус по поводу конфронтации с Китаем помешает достижению этих целей и может вдохновить авторитарные, ультранационалистические силы в обеих странах. Он также отвлечёт внимание от общих интересов, разделяемых нами: борьбы с поистине экзистенциальными угрозами, такими как изменение климата, пандемии и гибель человеческой цивилизации в результате возможной ядерной войны.
Развитие взаимовыгодных отношений с Китаем – нелёгкая задача. Но мы способны на нечто большее, чем ввязывание в новую холодную войну.
Foreign Affairs
