Наступила новая эпоха, когда «граждане мира» должны понять, что они граждане чего-то более конкретного. О России «столичной», «воюющей», «глубинной» и «уехавшей» Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», рассказал проекту «Голосовое сообщение». Смотрите видео, читайте краткие тезисы.
«Голосовое сообщение» с Фёдором Лукьяновым доступно по ссылке.
.ılılılllııllılllıllı.
Идёт большая военная кампания, по масштабам многие сравнивают её уже даже не с локальными военными конфликтами, а с гораздо большими войнами прошлого.
Россия «столичная» максимально старается жить, как она раньше жила. И, надо сказать, мне кажется, что руководство страны её в этом поощряет – то есть нет задачи, фигурально выражаясь, всех поставить под ружьё. Правильно это или нет – следующий вопрос.
А вот что касается России «воюющей» и России «глубинной» – в некоторой степени они пересекаются. «Столичная», наверное, отличается от них прежде всего тем, что она мало участвует собственно в боевых действиях. А вот Россия «глубинная», конечно, ощущает воздействие этой кампании гораздо больше.
.ılılılllııllılllıllı.
Наступила новая эпоха – эпоха, когда «граждане мира» начинают испытывать проблемы и должны понять, что они граждане чего-то более конкретного. Это не означает того, что мир закроется, развалится на куски – ни в коем случае, это просто невозможно. Но будет совершенно другое устройство.
.ılılılllııllılllıllı.
Для меня есть достаточно чёткая грань: я думаю, что быть пацифистом – это нормально и, наоборот, ненормален ура-патриотизм, который выхватывает шашку и начинает звать куда-то. В принципе, это противоестественно: людям свойственно хотеть жить, а не умирать. Я понимаю, что бывают ситуации, когда приходится, но ставить это задачей нельзя. Поэтому меня, честно говоря, смущают многие процессы, которые у нас идут: когда людей, которые не поддерживают СВО, автоматически зачисляют в иноагенты или ещё куда. На мой взгляд, это очень расточительно – среди них есть масса прекрасных людей, которые являются патриотами, но которые полагают, что происходящее не служит поставленным целям.
Что я не могу принять и никогда не приму – это поддержка противника, врага, когда говорится (в основном это сейчас говорят те, кто уже не здесь и относится к той самой России «уехавшей») о необходимости поражения России. Это говорится против страны, в которой ты родился, жил. И здесь проходит очень чёткая грань.
Конечно, в условиях тяжёлых боевых действий пацифистские взгляды рассматриваются как антигосударственные. И, наверное, тут ничего не сделаешь: не мы первые – не мы последние, но надо понимать, что это очень большая разница.
.ılılılllııllılllıllı.
Одна из форм выживания в условиях острейшего кризиса – сохранение каких-то элементов нормальной повседневности. Сейчас степень привыкания у нас уже достаточно высока, а вот по поводу осознания – здесь всё осложняется тем, что, прямо скажем, у нас не очень чёткое целеполагание. Это имеет определённый военно-политический смысл, но процессу осознания не помогает.
Что будет дальше – не очень понятно, потому что, конечно, никто не рассчитывал, что это всё затянется так надолго. Но, к сожалению, в данном случае истина хорошо известна – ни одна военная кампания не идёт по плану. Она подтвердилась.
.ılılılllııllılllıllı.
Недавно опубликованная новая Концепция внешней политики Российской Федерации по понятным причинам очень сильно отличается от того, что было раньше. Там написано, что Россия – это самобытное государство-цивилизация. Если уж мы полагаем себя самобытной цивилизацией, то это означает, что мы можем и должны себе позволить обращать гораздо меньшее внимание на то, как другие на нас реагируют. Одна из проблем российского сознания – и политического, и общественного – мы чрезвычайно нервно прислушиваемся к тому, кто и что про нас сказал. Цивилизация так себя не ведёт – ей, грубо говоря, наплевать.
