Тренин Д.В. Post-Imperium: евразийская история. – М: Московский центр Карнеги, РОССПЭН, 2012.
Российский ученый-международник Дмитрий Тренин выпустил книгу о современной России и ее месте в мире. Первоначально она вышла на английском языке и была предназначена для зарубежного читателя, которого, знаю, нашла. Сейчас выходит ее русское издание. Я книгу прочитал еще на английском. Получил удовольствие. Восхитился интеллектуальной смелостью автора. Он попытался (и сделал это элегантно) объять необъятное, добиться невозможного – объяснить то, что произошло и происходит с Россией, в России, с ее внешней политикой задолго до того, как закончилась ее посткоммунистическая и постимперская трансформация. Буквально в ее разгар. Когда результаты еще не очевидны и, может быть, только начинают просматриваться.
Книга вызовет споры у читателей, многие из которых были творцами и участниками истории. Но я не буду спорить, а просто порекомендую ее. Доспорит история. Если она продолжится. А не прервется вновь, как в 1917-м или как чуть не прервалась в 1991–1999 годах.
Рекомендую я эту книгу просто из-за ее качества. Это – почти до невозможности аналитический, отстраненный взгляд человека, болеющего за свою страну. Взгляд россиянина, начавшего в 1980-е гг. советским офицером, а в следующие два десятилетия ставшего едва ли не лучшим аналитиком российской внешней политики.
В книге явственно проскальзывают личностные, даже исповедальные нотки. Но Тренин, может быть из-за своего неконфронтационного характера, а может быть, преодолевая страстные чувства, неизбежные у любого думающего человека, переживающего еще неоконченную революцию, старается быть подчеркнуто трезвым и дистанцированным. И эта отстраненность – единственный мой серьезный упрек книге и ее автору. Тренин, работающий в Московском Центре Карнеги, как будто опасается говорить совсем неприятные вещи.
И об удивительно бездарной (по большей части) американской политике в отношении России. Еще больше он щадит российскую политику. Впрочем, возможно, это нежелание ставить точки над «i», договаривать является не результатом своеобразной политической корректности, а именно стремлением к аналитической отстраненности.
Но обращусь к тексту самой книги. Метод исследования автора базируется на тезисе о том, что распад СССР был распадом империи. Не уверен, что Россия была империей, а не просто огромным многонациональным государством, распавшимся, когда стержень, на котором оно держалось после революции 1917 г. – коммунистическая идея и коммунистическая партия, сгнил. Но к такому сверхсложному феномену, как распад СССР, надо подходить хоть с какой-нибудь единой методологической точки зрения. Методологический инструмент Тренина выглядит обоснованным и потому, что Россия во многом воспринималась ее строителями как империя, а значит и была ею. Сергей Витте говорил, что «нет России, есть Российская империя». Уникальность её заключалась в том, что у нее не было метрополии, если не считать столиц.
Автор пишет, что стимулом для его работы стало убеждение, что слишком многие в мире восприняли распад СССР, о котором мало кто мог помыслить за три года до того, как он произошел, как неизбежность, а Российскую Федерацию – как данность. Тренин, наоборот, стремится доказать, что многое в российской посткоммунистической трансформации, резко отличающейся от процессов, происходящих в Центральной и Восточной Европе, объясняется постимперским фактором, который многие исследователи склонны недооценивать.
Тренин подчеркивает поразительно мирный, относительно «малокровный» характер распада Советского Союза. В этом он прежде всего видит заслугу руководства и народа России, а также – о чем недостаточно говорится – командования и офицерского состава Вооруженных Сил СССР, сотен тысяч впавших в нищету ученых и сотрудников предприятий ядерного комплекса, сдержанность и выдержка которых не позволили «шестой части света» превратиться в «ядерную Югославию». В результате межэтнических конфликтов погибли десятки тысяч бывших советских граждан, но количество жертв распада СССР было во много раз меньше, чем при распаде европейских империй, возглавлявшихся демократическими метрополиями.
Постимперия, согласно Тренину, – это длительный исторический этап. При этом постимперский синдром присутствует не только в центре, но и на окраинах бывшей империи. Выход из империи возможен на путях реализации новых проектов – национальных, интеграционных, глобальных. Единого постсоветского пространства нет, и у каждого из государств, возникших на основе одной из бывших советских республик, – свой путь.
Говоря о России, автор постоянно и вполне обоснованно подчеркивает переходность ее внутреннего и международного состояния. Россия перестала быть имперской державой, но еще не стала республикой, гласит один из его тезисов. Атомизация общества, явное и повсеместное превалирование частных интересов над общими, отчужденность людей от власти и сосредоточенность властителей на собственном обогащении делают современную Россию страной с населением, но еще без нации, где само государство в значительной степени приватизировано.
Тем не менее Тренин считает, что переживаемый сейчас Россией период – время становления на новой основе, а не окончательного упадка, как считают многие. Старый имперский способ управления – вертикаль диктатуры – неизбежно, хотя и медленно, сменяется паутиной горизонтальных связей между более или менее автономными субъектами. Когда достаточное число таких «субъектов» убедятся в невозможности достичь своих целей исключительно в рамках индивидуальных стратегий, возникнет основа для Российской республики – в буквальном смысле «общего дела». Тогда бывшие подданные, превратившиеся на сегодняшний день в потребителей, начнут становиться гражданами. Судя по событиям после думских выборов, этот «процесс пошел» даже раньше, чем предполагали многие.
Говоря о международной роли России, автор анализирует содержание понятия «великая держава», которым оперируют все российские лидеры, начиная с Бориса Ельцина. Применительно к современной Российской Федерации, заключает Тренин, «великая держава» означает прежде всего стратегическую самостоятельность государства. Постимперской России не удалось стать «частью Запада»; не стала она и его союзником. В то же время РФ сумела утвердиться в мире в качестве самостоятельной стратегической величины, способной не только продвигать свои интересы, но и влиять на глобальный баланс.
Российская Федерация состоялась. Тренин замечает, что ее нынешние границы, которые многие называли «неестественными», на самом деле во многом совпадают с границами России середины XVII века – после присоединения Сибири, но до принятия в подданство Украины и до завоеваний Петра I. Это ядро государства, между прочим, сохраняло верность России и в период распада империи в 1917–1921 гг. «Проблемные территории» – Северный Кавказ, Приморье и Приамурье, Калининград – находятся за рубежами 1650 г. и требуют, конечно, особого внимания с целью их более тесной интеграции с остальной территорией страны.
История непредсказуема, но думаю, что если не будет катастроф или откровенных глупостей, Россия лет через 20 успокоится в своих нынешних границах плюс в союзе с Казахстаном, Белоруссией и по большей части или большей частью Украины. Приблизительно в тех границах, которые предлагал ей последний (пока) из русских гениев – Александр Солженицын.
Не сумев (а потом не захотев) интегрироваться в Запад, Россия – несмотря на риторику последних двух десятилетий – не стала растрачивать ресурсы в стремлении восстановить какое-то подобие утраченной империи. СНГ стал инкубатором новых государств, а не инструментом их реинтеграции в «Большую Россию». Несмотря на проекты, подобные Евразийскому союзу, фактом остается нежелание Москвы вновь становиться донором для бывших окраин, поднимая их за счет российских ресурсов, и нежелание партнеров РФ становиться пьедесталом для Великой России. Интеграция, которая реализуется не только на бумаге, – это прагматические проекты типа Таможенного союза. Процесс идет не на автопилоте. Уже для создания Единого экономического пространства, пишет Тренин, потребуются очень серьезные изменения в белорусской политэкономии. О валютном союзе можно будет говорить всерьез только через многие годы.
Характеризуя современное геополитическое положение России, Тренин называет ее «евро-тихоокеанской страной». Это определение, которое автор ввел в оборот уже несколько лет назад, подчеркивает культурно-исторические корни России и одновременно пытается подсказать вектор движения вперед. В XXI веке мировой центр экономической, политической, военной мощи перемещается в бассейн Тихого океана. Историческая задача России – существенно поднять уровень развития восточных регионов, интегрировать их с остальной частью страны и, опираясь на Тихоокеанскую Россию, интегрироваться самой в формирующееся Тихоокеанское сообщество, пристегнуть себя к азиатскому экономическому локомотиву.
Указывая на эту потребность, автор не принижает значения отношений с Европой, которая объективно является важнейшим внешним модернизационным ресурсом России. Он отстаивает идею Евро-Атлантического сообщества безопасности, которое должно привести к фактической демилитаризации отношений России с США и странами НАТО. Без создания основ стабильного мира в Евро-Атлантике, убежден Тренин, невозможны не только устойчивые политические отношения, но и глубокая экономическая интеграция России и Евросоюза. Жалко, добавлю от себя, что нынешний, самый глубокий за историю, кризис ЕС, заставляющий его еще больше уходить в себя, отдаляет даже теоретическую возможность такой интеграции.
Но как бы то ни было, в конце своей книги Тренин преодолевает аналитическую отстраненность и решается на действительно смелые и даже вызывающие выводы и предложения. Позволю себе завершить рецензию длинной цитатой: «Ключевая задача российской внешней политики – научиться сосуществовать с сильным, все больше развитым и уверенным в себе Китаем. Для того чтобы предотвратить свое превращение в придаток китайской экономики и экономического полувассала Китая, России нужно сконцентрироваться на развитии своих дальневосточных территорий. Ей нужно добиться двойной интеграции: интеграции тихоокеанской России в Российскую Федерацию и интеграцию самой страны в Азиатско-Тихоокеанский регион.
Русский вызов XXI века лежит на Востоке, где она должна и способна догнать своих ближайших тихоокеанских соседей – Китай, Японию и Южную Корею… если бы Петр Великий жил бы сейчас, он снова бы уехал из Москвы. Но на этот раз к Японскому, а не к Балтийскому морю. России стоило бы подумать о превращении Владивостока в свою столицу XXI века. Этот порт, дышащий открытостью,… приближает Россию к наиболее динамичным народам мира. К тому же расположенность Владивостока близ российско-китайской границы будет служить конечной гарантией мира и территориальной целостности».
Эта красивая и глубоко правильная идея служит достойным завершением хорошей книги Дмитрия Тренина. Правда, замечу с доброй, но иронической ухмылкой, что, посвятив книгу преодолению империи, автор завершает предложением красиво и в духе постмодерна продолжить великий имперский проект лихих русских Ермака, Пояркова, Дежнева, Беринга и царей. Но история России не поддается однозначному прочтению. Да, будем надеяться, и не заканчивается.
