Несмотря на десять лет пребывания в Организации Договора коллективной безопасности, у Кыргызстана накоплен лишь небольшой опыт отношений с ней. Если не считать регулярных встреч чиновников, а также некоторой технической и кадровой помощи (размеры которой, кстати, не шли ни в какое сравнение с той, что оказывали страны НАТО), связи с ОДКБ отмечены только двумя ситуациями.
Отношение не с Россией, а к России
Одна из них связана с российской авиабазой в городе Кант в 20 км от Бишкека. Она появилась в 2003 г. как незамысловатый ответ на создание базы антитеррористической коалиции в аэропорту «Манас». Если необходимость и идеология последней была совершенно конкретна – обеспечение переброски войск и воздушной дозаправки авиации, действующей в Афганистане, то российская база создавалась как авиационный компонент Центральноазиатской группировки сил ОДКБ. Однако несколько приземлившихся в Канте российских самолетов не позволяют говорить о наличии какой-либо региональной авиационной структуры. Всем было понятно, что авиабаза российская и создана в ответ на появление базы антитеррористической коалиции. К тому времени на территории Кыргызстана уже не присутствовали российские военные, сохранялась только пара объектов российской оборонной инфраструктуры, и Манас стал отличным поводом, чтобы вернуться.
Кыргызская концепция национальной безопасности, которую проводил в жизнь тогдашний президент Аскар Акаев, была ориентирована на многовекторность и «зонтичность» обеспечения безопасности, она допускала нахождение в стране нескольких баз различных военных блоков. К тому времени Кыргызстан был не только членом ОДКБ, но и, как большинство постсоветских стран, активно взаимодействовал с Североатлантическим альянсом в рамках программы «Партнерство ради мира». Более того, имелось достаточно приверженцев более тесного взаимодействия и даже вступления в НАТО. В частности, эту идею активно поддерживал работавший тогда послом в странах Бенилюкса выдающийся кыргызский писатель Чингиз Айтматов. Причиной таких настроений во многом была не столько помощь, в том числе в укреплении оборонного потенциала, со стороны США и европейских стран, сколько почти полное забвение Москвой бывшей советской республики в первое постсоветское десятилетие. Ориентация на сближение с Западом в те времена явно доминировала. Поэтому решение о размещении в Канте российской базы (или базы авиационного компонента Центральноазиатской группировки ОДКБ) принималось Бишкеком скорее в силу приверженности многовекторности, чем как реальная активизация участия в блоке.
И сегодня, если вы спросите о кантской базе, мало кто в Кыргызстане вспомнит ОДКБ. Кстати, и последнее соглашение уже не характеризует ее как элемент альянса, это однозначно российская структура в рамках объединенной российской базы. Все стало на свои места. И ОДКБ здесь ни при чем.
Вторая ситуация еще знаменательней. За все время своего пребывания в составе организации Бишкек только однажды обратился с просьбой о помощи. Было это в июне 2010 г., когда межэтнический конфликт на юге страны каждый день уносил сотни жизней. Ответом на отчаянное обращение главы временного правительства Розы Отунбаевой стало заявление тогдашнего президента России Дмитрия Медведева, находившегося на ташкентском саммите ШОС в 300 км от места трагедии, о том, что вопрос о вмешательстве ОДКБ не может рассматриваться, так как такого рода реакции не предусмотрены ни уставом организации, ни какими-либо соглашениями.
Сегодня генсек ОДКБ Николай Бордюжа говорит, что блок активно участвовал в нейтрализации конфликта, были подготовлены мероприятия и принимались меры. Но в Кыргызстане прекрасно помнят, как долго составлялся перечень того, чем может помочь ОДКБ и как неспешно помощь поступала в страну. И было это уже после конфликта, погашенного усилиями самого Бишкека. Да и помощь сводилась чуть ли не исключительно к поставкам спецсредств. События июня 2010 г. окончательно утвердили кыргызов во мнении, что помощи от ОДКБ ждать не стоит, эта организация не в состоянии обеспечить безопасность.
Есть две причины того, почему, несмотря на это, Кыргызстан остается в составе союза. Первая заключается в том, что любая другая сила пользуется еще меньшим доверием. В силу целого ряда причин отношения Бишкека с соседями трудно назвать дружескими или даже небезопасными. Не говоря уже об Узбекистане, граница с которым практически закрыта, а отношения постоянно готовы сорваться в конфликт, даже Казахстан, с которым президент Бакиев подписал договор о союзничестве, постоянно предпринимает действия, омрачающие атмосферу между двумя странами. Таджикская граница, использование приграничных пастбищ и воды также постоянно подвергают испытаниям двусторонние связи. Наиболее стабильны и безопасны кыргызско-китайские отношения. Но вековые стереотипы не позволяют рассматривать этого великого соседа как гаранта безопасности. Несмотря на постоянно декларируемую и реально проводимую китайской стороной политику невмешательства и уважения суверенитета Кыргызстана, ощущение угрозы, исходящей из КНР, сохраняется. И уж точно никому в голову не придет полагаться на Пекин в обеспечении военной безопасности. Хотя помощь от соседа, в том числе в укреплении оборонного потенциала, охотно принимается.
Значительно больше людей, которые считают, что безопасность страны может обеспечивать НАТО. Несколько политических партий придерживаются такой точки зрения, и приди они к власти, вероятность перемен была бы велика. Достаточно прохладно относятся к ОДКБ и необходимости участия в нем молодые люди, особенно получившие образование в Турции, Европе, США. Однако по мере наполнения кыргызско-российского сотрудничества новым реальным содержанием число сторонников прозападной ориентации сокращается. Негативное отношение к Соединенным Штатам и НАТО активно продвигается исламскими кругами. Существует устойчивое мнение об опасности для страны пребывания американской базы как возможного объекта атак исламистов.
Но главной силой, удерживающей Кыргызстан в составе ОДКБ, служат не столько отношения с Россией, сколько отношение к России. Несмотря на практически полное забвение Москвой в первое десятилетие и отрезвляющий прагматизм нынешнего российского руководства, подавляющая часть населения страны наиболее тепло относится именно к России. Мало кто хочет присутствия российских, как, впрочем, и любых других иностранных военных, но все понимают, что в случае необходимости защита именно Российской армией является наиболее представимым и приемлемым развитием событий. И это обстоятельство играет ключевую роль в сохранении членства Кыргызстана в ОДКБ.
Не пугать, а помогать
Не следует так легко принимать внушаемый нам стереотип, что вывод сил коалиции из Афганистана приведет к серьезным негативным последствиям для Центральной Азии.
Во-первых, никто не ведет речь о полном уходе и, скорее всего, в Афганистане останется достаточно внешних ресурсов и механизмов контроля ситуации, даже если власть сменится. Американские эксперты и даже дипломаты не скрывают, что участие в афганских делах будет сохраняться на непредсказуемый срок, хотя, конечно, в других формах.
Во-вторых, определяющим для стран Центральной Азии будет не тема экспорта исламского терроризма, а контроль над северными территориями, включая вопрос об их статусе. Это действительно не только внутриафганская проблема, но и проблема отношений центральноазиатских государств между собой. Мы видим, что обстановка в Афганистане дает весьма опасные выплески за пределы своей территории, в том числе и в Центральной Азии.
Не очень хочется обсуждать активно продвигаемые, особенно в российской квазиэкспертной среде, страшилки по поводу американских намерений дестабилизации Центральной Азии в качестве основания для того, чтобы, уйдя из Афганистана, остаться в регионе и тем самым не пустить туда Россию. Куда больше резонов в предположении о том, что США договорятся на этот счет с Китаем, которому дестабилизация в Центральной Азии совсем не нужна, но и Россия в этом регионе только мешает, и делегируют Пекину региональное если не доминирование, то лидерство.
Ну и наконец, существует небезосновательное подозрение, что алармисты, пугая постафганскими последствиями, пытаются прикрыть другие цели, географически более близкие к России. Речь идет о военно-политическом контроле над Центральной Азией, важном для Москвы и геополитически, и в качестве средства обеспечения конкурентных преимуществ по доступу к ресурсам.
Во всяком случае, новые реалии и возможности для ОДКБ, возникающие в связи с предполагаемым выводом сил антитеррористической коалиции из Афганистана, а также с подходами Узбекистана, приостановившего членство в блоке, будут определяться позицией и действиями самой организации, и прежде всего Москвы.
Прогресс в вопросах пребывания российской военной базы и участия России в развитии энергетического потенциала Кыргызстана, списании государственного долга существенно меняет отношение к ОДКБ, создавая перспективы участия Бишкека в работе этого военно-политического объединения на новом уровне. Мало кто понимал, зачем стране нужна российская база при полном отсутствии здесь российских инвестиций и активов и упорном нежелании простить «братскому» народу относительно мизерный, но и неподъемный для нынешних властей долг. Отсюда и реакция с кыргызской стороны – неуклюжие попытки поднять цену за пребывание базы, запальчивые требования своевременно выплачивать ее, конфликты с российскими силовиками и другие недавние действия Бишкека. Теперь снова возникает давно забытое ощущение, что Россия действительно по-дружески относится к Кыргызстану.
В этом же направлении действует и решение российского руководства о передаче Кыргызстану вооружения, техники и оборудования военного назначения на 1,1 млрд долларов. Это сильный, многоуровневый ход российской стороны. Армия действительно нуждается в перевооружении. Все, что здесь сделано до сих пор – подавляющим образом за счет стран НАТО. Столь масштабная поставка российской военной техники и оборудования сделает его основным в кыргызской армии. К тому же это повлечет за собой необходимость подготовки местных военных к работе на этой технике, что можно осуществить только с помощью России. Тем самым в борьбе военных стандартов преимущество будет, безусловно, у ОДКБ, работающей в российском формате.
Является ли этот выбор привлекательным для Бишкека, не будет ли в Кыргызстан поставлено то, что не нужно самой России – это уже другие вопросы. И хотя их часто задают в эти дни, но смотреть в зубы дареному коню не приходится.
