В этом году Североамериканскому соглашению о свободной торговле (НАФТА), которое стало важнейшим источником экономического роста Мексики, исполнилось 15 лет. Участие в соглашении определяет ориентир для национальной экономики, препятствует слишком резким сдвигам на политической сцене, создает предсказуемые условия для инвестиционной и предпринимательской деятельности, а также для потребителей.
Конечно, этот документ не стал панацеей от всех недугов Мексики. Решение проблем страны подразумевает наличие более широкой стратегии развития, которая, к сожалению, отсутствует. Но НАФТА создает благоприятные рамочные условия для трансформации. В разгар же мирового кризиса, чреватого повсеместным ростом протекционизма, соглашение помогает сдерживать атаки сторонников защитных мер как в Мексике, так и в Соединенных Штатах.
НАФТА КАК ЗАЛОГ РЕФОРМ
Предлагая в 1989 году США, а затем и Канаде переговоры о торговом соглашении, Мексика руководствовалась прежде всего политическими соображениями.
Во второй половине 1980-х власти решились на глубокие экономические преобразования, которые предусматривали отказ от традиционной автаркической промышленной и торговой политики. Экономика росла очень высокими темпами с 40-х по 60-е годы прошлого столетия, но затем дело застопорилось. На протяжении 1970-х наблюдался подъем, вызванный, однако, исключительно ожиданием высоких цен на нефть и иностранными заимствованиями, которые делались на волне этих ожиданий. Как только в 1981 году нефтяные цены рухнули, Мексика осталась с гигантским внешним долгом и впала в длительную рецессию. В целом от десятилетий замкнутости выгадывала лишь узкая группа политиков и бизнесменов, к тому же страну постоянно сотрясали кризисы.
В результате сформировалась общественная коалиция в поддержку перемен, объединившая бЧльшую часть среднего класса, рабочих, предпринимателей и экспортеров. Правительство взяло курс на постепенный отказ от централизованного управления в пользу создания условий для стимулирования экономического роста. После многих лет застоя и галопирующей инфляции такой подход воспринимался как глоток свежего воздуха.
Однако власти понимали, что сама по себе либерализация торговли не гарантирует доверия бизнеса и инвесторов, особенно с учетом метаний и перегибов 1980-х. Требовались долгосрочные гарантии того, что реформы не будут свернуты в одночасье. Администрация Рауля Салинаса (1988–1994) пришла к выводу, что Мехико необходимо юридически обязывающее (в плане либерализации и децентрализации) соглашение с мировым экономическим гигантом. Иными словами, гарантом необратимости преобразований в стране могли стать только Соединенные Штаты, ее давний недруг.
История некомфортных отношений с могущественным соседом породила глубокую подозрительность относительно намерений Вашингтона, а правительства, сменявшие друг друга после победы Мексиканской революции в 1917 году, поддерживали и эксплуатировали эти подозрения для укрепления собственной власти. Политическая риторика побуждала стремиться к диверсификации торговых связей Мексики и ослаблению ее зависимости от Соединенных Штатов. Но экономическая логика брала свое: коммерческие связи с США только укреплялись, а пограничные штаты и без одобрения Мехико активно втягивались в процесс «негласной интеграции».
ДИЛЕММА ТОРГОВЛИ И РАЗВИТИЯ
Североамериканское соглашение о свободной торговле оказало огромное влияние на внешнеторговый баланс Мексики. С 1993 по 2008 год ее торговый оборот с Соединенными Штатами более чем удвоился. На момент подписания документа дефицит Мексики в торговле с США приближался к 5 млрд долларов, но уже через год он превратился в профицит размером 12 млрд долларов.
Курс, проводившийся до либерализации импорта, привел к антиэкспортному перекосу в мексиканской экономике. В результате экономический рост всегда сопровождался увеличением торгового дефицита. После либерализации больше ресурсов стало направляться на производство экспортных товаров, доля промышленной продукции в объеме экспорта достигла 80 %. Исследование, проведенное Даниэлом Ледерманом, Уильямом Мэлони и Луисом Сервеном в 2005-м, выявило, что без НАФТА мексиканский экспорт составил бы лишь половину уровня, которого он достиг благодаря этому соглашению. Прямые зарубежные инвестиции составили бы 40 % от их нынешнего значения. Кроме того, время, которое потребовалось мексиканским фирмам для приобретения новых технологий, сократилось более чем вдвое – с 1,6 до 0,7 лет, а время, которое понадобилось для того, чтобы эти технологические новинки привели к росту производительности труда, уменьшилось с 2,5 до 1,7 лет. Во всех трех североамериканских странах постепенно выравниваются основные экономические показатели: процентные ставки, обменный курс и уровень инфляции, а также цифры экономического роста.
Конечно же, НАФТА – не волшебная палочка. Политики получили действенный инструмент, но для его эффективного использования требовалась кропотливая работа, дабы заручиться широкой общественной поддержкой механизмов модернизации, дать каждому предприятию и каждому гражданину шанс ощутить преимущества открытой экономической системы. Но этого сделано не было, а без просветительской работы о возможностях, открываемых свободным рынком, и без четкой стратегии развития НАФТА само по себе не может удовлетворить предъявляемые к нему запросы.
Исследование воздействия Североамериканского соглашения о свободной торговле на основе таких индикаторов, как бедность, миграция населения и распределение богатства, дает неутешительную картину. Другие же оценки, анализирующие его влияние на экспорт и инвестиции (что и является целью этого документа), свидетельствуют об успехе. Такое несоответствие отчасти вызвано объективными факторами, связанными со сложностями адаптации к новому режиму в условиях острой глобальной конкуренции. Но большинство причин носят внутренний характер.
Благодаря либерализации торговли в рамках НАФТА объем мексиканского экспорта вырос более чем вчетверо, страна вошла в число крупнейших мировых экспортеров, приток зарубежных инвестиций более чем удвоился. Но впечатляющий рост приходится на долю всего 10 % компаний. Пользу извлекли промышленные предприятия, которые сумели выстроить торгово-распределительные сети для распространения своей продукции в США и Канаде или подписать долгосрочные контракты с производителями и дистрибьюторами в этих странах. Уровень их производительности не уступает зарубежным конкурентам.
Отстающие компании (а их подавляющее большинство) находятся в ином положении. Они привыкли к протекционистским условиям замкнутой экономики, основанной на внутренних субсидиях и тарифных барьерах для импорта, и, как правило, им не хватает современного руководства. Неповоротливая бюрократическая система не стимулирует реинвестирования полученной прибыли, ограничивая возможности роста.
Например, на этапе подготовки НАФТА деловое сообщество задавало правительству больше вопросов о препонах, воздвигаемых собственной бюрократией, чем о проблемах, которые необходимо было обсудить с американскими партнерами. Иными словами, предприниматели в первую очередь настаивали на том, чтобы мексиканские чиновники не мешали им успешно конкурировать на мировых рынках. Прежде всего речь идет об административных стандартах, навязываемых бизнесу такими учреждениями, как Министерство финансов, Мексиканский институт социальной безопасности, Министерство экономики, а также муниципальными и местными властями. К тому же накладные расходы предпринимателей растут в геометрической прогрессии из-за того, что правительство не способно обеспечить людям элементарную безопасность и неприкосновенность имущества, оказывать необходимые услуги (например, энергоснабжение) на регулярной основе и по конкурентоспособным ценам. Кроме того, предпринимателям не гарантируется компенсация в случае ущерба, который им могут нанести чиновничьи инстанции. В результате бизнес вынужден конкурировать в условиях выкручивания рук, и подавляющее большинство предприятий не имеют возможности пользоваться преимуществами и потенциальными выгодами НАФТА.
Соглашение – это своеобразный остров в бюрократическом море. Только достигнув его берега, компании могут повысить производительность труда и собственную конкурентоспособность, максимально использовать сравнительные преимущества страны, вступать в стратегические союзы с ключевыми зарубежными игроками. Факты говорят сами за себя: те сектора, которые испытали на себе благотворное влияние либерализации и открылись для честной конкуренции, процветают, тогда как те, что не освободились от ига чиновников, безнадежно отстали. Сектора, которые приспособились к логике глобализации, преобразились, остальные же чахнут в ожидании чудодейственного решения, которое, очевидно, никогда не будет им предложено.
Североамериканское соглашение о свободной торговле было призвано освободить сферу инвестиций и торговли от излишнего администрирования, гарантировать последовательный характер экономических реформ. Но требуются другие механизмы для начала модернизации всей экономики. За 15 лет, прошедших с момента подписания НАФТА, в стране сменилось четыре правительства, но всех их объединяло отсутствие стратегии развития, способной помочь всему населению Мексики, а не только крупным компаниям воспользоваться преимуществами соглашения о свободной торговле. Одна администрация за другой ожидали, что это соглашение автоматически обеспечит положительные результаты.
Реформы, осуществленные в конце 1980-х, и присоединение страны к НАФТА дали стимул росту, но этого было недостаточно, и когда разразился финансовый кризис 1994–1995 годов, экономика затрещала по швам. По сути, Мексика страдает не столько от недостаточного спроса, сколько от недостаточного предложения: отсутствуют производственные мощности. Причем внутренняя политика не обеспечивает достаточной мотивации для решения этой фундаментальной проблемы.
Например, ряд исследований, анализирующих показатели промышленности после подписания НАФТА, свидетельствуют о том, что, несмотря на огромную численность населения, мексиканские компании с трудом находили квалифицированный персонал. К тому же многие считают, что проще и дешевле импортировать необходимые товары, нежели иметь дело с местной бюрократией и преодолевать многочисленные препятствия для функционирования бизнеса.
Политики, особенно в период спада, винят во всем НАФТА и США. Конечно, тесная экономическая интеграция с американской экономикой в производственной сфере чревата негативными последствиями в случае рецессии, как в начале нынешнего десятилетия и сейчас. Но никаких альтернатив не предлагается. Хотя нынешний кризис привнесен извне, он ставит Мексику лицом к лицу с внутренними реалиями: старая экономика, не адаптированная к соглашению, не способна поддерживать развитие страны. Делать ставку на протекционизм – значит поощрять бедность. И напротив, концепция, лежащая в основе НАФТА, дает Мексике возможность преобразовать и модернизировать экономику. В какой-то мере кризис создает шанс для того, чтобы покончить со всеми предрассудками прошлого, от которых мексиканцы не избавились до сих пор.
НЕДОВОЛЬСТВО И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ
Мексиканцы все больше привыкают к логике и духу этого соглашения, а вот правительство и Конгресс остаются парализованными, представляя собой наиболее тяжелое бремя для экономического развития страны. Неспособность воспользоваться возможностями, которые предоставляет НАФТА, стало причиной недовольства некоторых групп населения, и это обстоятельство умело используется различными политиками и политическими партиями.
Критики утверждают, что правительству следует заняться укреплением внутреннего рынка путем стимулирования более высоких общественных расходов и нового издания протекционизма. Эта идея привлекательна для тех, кому не удалось приспособиться к новой экономике, но рост государственных расходов не позволяет разрешить экономические проблемы Мексики – прежде всего потому, что они проистекают из чрезвычайно низкого уровня производительности труда, свойственного отсталой промышленной инфраструктуре. Увеличение государственных расходов приведет к росту цен и потому ничего не даст тем предприятиям и рабочим, которые оказались позади в процессе промышленной модернизации. Протекционизм же будет означать дальнейший рост себестоимости. Это, конечно, поможет тем компаниям, которые сталкиваются с трудностями при сбыте своей продукции, но за счет остальной экономики, которая уже успешно конкурирует на мировых рынках.
Таким образом, создание протекционистских барьеров для поддержки слабеющих компаний означает поощрение тех, кто не сумел либо не захотел модернизироваться, и принесение в жертву конкурентоспособных экспортеров, высокопроизводительных производств, обеспечивающих своих работников высокими зарплатами, а также всех тех, кто приложил усилия для преобразований и преуспел.
Соглашение о свободной торговле – это механизм, ограничивающий сговор между бюрократией и теми промышленниками, которые, благодаря устаревшим законодательным нормам и протекционизму, готовы презреть интересы потребителя в стремлении приобрести как можно больше льгот.
Соглашение обеспечило доверие к Мексике как производственной базе для американских и канадских корпораций. Многочисленные подтверждения тому можно найти в таких штатах, как Агуаскальентес, Гуанахуато, Керетаро, Нуэво-Леон, Халиско, Чиуауа, и некоторых других, которые в течение последнего времени отличались высокими показателями занятости. Другими штатами, которые стали крупнейшими полюсами притяжения для новых промышленных предприятий в стране, являются Оахака, Пуэбла, Тласкала и Юкатан.
Тем временем ряд регионов Мексики, в которых деловые и политические круги не сумели освободиться из прокрустова ложа старомодных экономических клише, страдают от высокого уровня безработицы и не готовы привлекать инвестиции для изменения сложившейся ситуации. Успешные компании обеспечивают 80 % общего промышленного производства, хотя в абсолютном выражении остаются в меньшинстве. Они сосредоточены также в северных и западных регионах Мексики. Большинство же компаний, которые не добились успеха в новых экономических условиях, сконцентрированы в политическом центре страны – обширной области вокруг Мехико. На этих предприятиях занята бЧльшая часть всей рабочей силы. Хотя их экономическая значимость уменьшилась, они по-прежнему обладают колоссальным политическим весом, особенно в последнее время, когда оппозиционные партии готовы сыграть на неудачах правительственной экономической политики.
Региональное неравенство, являющееся прямым следствием неспособности правительства создавать благоприятную деловую среду, лежит в основе трудностей, с которыми сталкивается страна в своем развитии. Именно диспропорции и неудачи, а вовсе не НАФТА стали благодатной почвой для политической полемики и раскольничества.
В течение последних пятнадцати лет потенциал НАФТА раскрылся полностью. Некоторые острые вопросы, такие, например, как экспорт помидоров и авокадо, были улажены. В ответ Мехико с опережением согласованного графика осуществил либерализацию импорта в таких областях, как подержанные автомобили. Единственная нерешенная проблема – грузовые перевозки (ограничение доступа мексиканских грузовиков в США за пределы 40-километровой зоны) – недавно толкнула мексиканцев на ответные меры.
Несмотря на критику, мексиканцы, которым посчастливилось извлечь выгоду из соглашения о свободной торговле, считают нелепой саму идею пересмотра НАФТА. Мексиканские потребители пользуются весьма низкими ценами на большую часть товаров повседневного спроса, включая продукты питания, одежду и обувь. Кроме того, благодаря НАФТА многие люди имеют возможность приобретать потребительские товары гораздо более высокого качества. Вот почему (хотя темпы экономического роста последних лет явно недостаточны, чтобы решить проблему бедности) прогресс, который все же имел место, основан на связи Мексики с остальным миром посредством НАФТА. Среднестатистический мексиканец спит и видит, как бы получить место в компании, так или иначе связанной с Северной Америкой, потому что речь идет о более привлекательной и постоянной работе. Соглашение пользуется намного большей популярностью, чем думают его критики.
Практически нет политической партии, которая всерьез, а не только на словах оспаривала бы необходимость проводить политику экономической интеграции с остальным миром. Споры вокруг НАФТА порождены конкретными историческими обстоятельствами отношений, сложившихся между Мексикой и Соединенными Штатами, а также идеологической предвзятостью отдельных критиков. Однако во многих случаях эти дискуссии объясняются особой заинтересованностью некоторых кругов в отсутствии конкуренции. Вот почему, несмотря на то что политическая демагогия способна поляризовать общество, выгоды, получаемые людьми в повседневной жизни, фактически выхолащивают эту риторику, превращая ее в досужие разговоры.
Немалое число людей и фирм, которые получают все больше выгод от Североамериканского соглашения о свободной торговле и прямых зарубежных инвестиций, пополняют ряды решительных сторонников курса на экономическую преемственность. Они куда сплоченнее, чем противники соглашения, даже если наблюдается привычная для разных стран мира картина, когда потенциальные бенефициары международной торговли склонны защищать свои интересы менее рьяно, чем те, кто боится пострадать от либерализации.
