С начала 2008 года кубинские власти осуществили ряд реформ социального и экономического характера, буквально приковавших к себе внимание всего мира. Эксперты и политические наблюдатели заговорили о продвижении Республики Куба в сторону рыночной экономики и демократии, о своеобразной кубинской «перестройке».
Начало этому процессу положило выступление Рауля Кастро на заседании Национальной ассамблеи народной власти в конце минувшего декабря, посвященном преодолению существующих в стране деформаций. А вскоре бессменный верховный лидер страны Фидель Кастро объявил, что окончательно слагает с себя властные полномочия, хотя полностью и не уйдет из политики, оставаясь «совестью» кубинской революции в качестве автора критических колонок в партийной газете Granma.
ФАКТОРЫ ПЕРЕМЕН
В течение короткого периода в республике прошли выборы, в результате которых обновился состав Национальной ассамблеи народной власти, произведены перестановки на высшем уровне в ряде министерств и ведомств, объявлены разнообразные меры социального и экономического характера и, наконец, принято решение провести в следующем году после более чем десятилетнего перерыва съезд Коммунистической партии Кубы. Мало кто мог предположить, что режим, который правит в стране с 1959-го и уделяет при этом главное внимание не собственному населению, а международным кампаниям по борьбе с американским империализмом, совершит поворот к решению внутренних проблем.
Однако можно указать на ряд факторов, определяющих нынешнюю политику кубинского руководства. Вот только некоторые из них.
Первый фактор – окончательный провал социально-экономической модели, господствовавшей на Кубе после 1959 года. Рауль Кастро вынужден признать, что экономика подвержена серьезным деформациям. Цены на товары широкого потребления растут, зарплаты трудящихся остаются низкими, а продукты распределяются путем всеобъемлющего рационирования. Одновременно набирает темпы инфляция, остановить которую не смог даже тотальный контроль государства над экономикой. Положение населения продолжает ухудшаться, несмотря на помощь Венесуэлы, хотя в других странах Латинской Америки экономическая конъюнктура сейчас относительно благоприятна.
Второй фактор – в последнее время кубинский режим утратил остатки международного престижа. В числе его защитников остались лишь европейские левые радикалы, в умах которых Куба до сих пор ассоциируется с Че Геварой и вооруженной борьбой повстанцев в горах Сьерра-Маэстра. Однако даже среди левых на Западе – в Италии, Испании, Франции и Канаде – растет недовольство кубинскими властями, которые продолжают нарушать элементарные права человека и держат в тюрьмах около 300 политических заключенных.
Чем, если не растущей международной изоляцией режима можно объяснить одно из первых решений Рауля Кастро – отменить смертную казнь?
Третий фактор – усугубляющаяся зависимость Кубы от венесуэльского президента Уго Чавеса. Этот непредсказуемый лидер со своими экстравагантными, провокационными выходками не вызывает симпатий у подавляющего большинства кубинской партийно-государственной номенклатуры. От него стал постепенно дистанцироваться даже Рауль Кастро. Особенно это заметно с тех пор, как Чавес потерпел поражение на всенародном референдуме в конце прошлого года.
Разумеется, ни о каком пересмотре договоров с Венесуэлой пока речь не идет. Дешевая венесуэльская нефть – одно из главных условий функционирования кубинской экономики и способности Кубы выполнять свои международные финансовые обязательства. Однако Рауль Кастро и его окружение не могут не задумываться над тем, как повысить эффективность собственной экономики, вместо того чтобы попадать во все большую зависимость от Чавеса.
Четвертый фактор – деятельность оппозиции. От международных обозревателей не ускользнул тот факт, что сила и организованность кубинских диссидентов в последние два года возросла. Заявило о себе правозащитное движение «Дамы в белом», объединяющее жен политических узников. Укрепились демохристианские группы, объединенные вокруг известного правозащитника Освальдо Пайя. Ширятся ряды социал-демократов, пользующихся моральной поддержкой европейских, и в частности испанских, социалистов. Среди различных политических течений вновь популярен либерализм, игравший активную роль в кубинской истории до прихода Фиделя Кастро к власти. Появляются независимые профессиональные организации, агентства независимой прессы, независимые библиотеки и религиозные ассоциации, на основе которых в будущем может сложиться гражданское общество.
Пятый фактор – отрыв руководящей верхушки от нации. «Битва идей» между социализмом и капитализмом существует только в голове прикованного к больничной койке Фиделя Кастро. Не видя перспектив достойной жизни, бЧльшая часть кубинцев мечтают о том, чтобы покинуть страну.
Несмотря на жесткое рационирование всех без исключения предметов широкого потребления, все продается и покупается, но только в теневом секторе. Отсутствует уважение к власти, не в почете честный труд. Абсолютное большинство населения на словах поддерживает, а на деле давно игнорирует официальную пропаганду. Утрата веры в будущее, пессимизм и индифферентность рано или поздно приведут общество к катастрофе. Если, конечно, в стране не произойдут радикальные перемены.
КЛАПАН, ПОЗВОЛЯЮЩИЙ ВЫПУСТИТЬ ПАР
С конца лета 2006-го, когда команданте Фидель передал все властные полномочия своему брату Раулю, характер управления страной меняется. Рауль Кастро принимает меры, чтобы вытащить Кубу из бедственного положения, он положил начало массовым обсуждениям острых национальных проблем. Даже такие противники режима, как Карлос Альберто Монтанер (проживающий в Испании лидер Кубинского либерального союза), отмечают более гуманное отношение Рауля Кастро и его окружения к народу.
Меры, предложенные Раулем, призваны дать ответ на запросы общества, сформулированные в ходе общенациональной дискуссии, развернувшейся по инициативе нового лидера осенью прошлого года. Сам Рауль, выступая на заседании Национальной ассамблеи народной власти, заявил: «Мы полностью согласны с теми, кто обратил внимание руководства страны на чрезмерное число запретов, приносящих скорее вред, чем пользу. Большинство из этих запретов в свое время были полезны и справедливы, но сейчас многие из них стали излишни».
История Кубы, как и большинства государств восточноевропейского блока, богата самыми разнообразными запретами, иногда приобретавшими комический характер. Так, в 1960–70-х годах любой, кто осмеливался слушать музыку «Битлз», автоматически причислялся к разряду контрреволюционеров. Наличие у кубинского гражданина долларов считалось уголовным преступлением и каралось тюремным заключением.
Эти анахронизмы изжиты достаточно давно. Теперь очередь дошла до отмены других ограничений, создающих дискомфорт для населения. Правительство Рауля Кастро разрешило покупать электробытовые товары: холодильники, тостеры, скороварки, а также DVD и мобильные телефоны. Вскоре после этого режим отменил закон, ранее запрещавший кубинцам останавливаться в отелях для иностранцев. Так предполагалось открыть клапан для выпуска пара народного недовольства. Одновременно критики режима за рубежом лишались одного из наиболее убедительных аргументов: в течение многих лет они клеймили его за «туристический апартеид», когда граждане страны были лишены возможности снимать номера в отелях на побережье и даже находиться на пляжах, где отдыхали иностранцы.
Но идет ли речь о радикальных переменах, которые принесут благосостояние кубинцам? Разумеется, нет. Средняя зарплата составляет всего 20 евро в месяц, в то время как стоимость самого скромного номера в отеле «Интур» равна 70–80 евро. DVD и мобильные телефоны также недоступны большинству: они стоят дороже, чем в США и даже в Западной Европе.
Снятие части запретов, принятое на первый взгляд в интересах кубинцев, страдающих в течение десятилетий от тотального дефицита, может привести лишь к росту социальной напряженности. Ведь воспользоваться внезапно открывшимися благами в состоянии лишь те граждане, которые получают денежные переводы в валюте от своих родственников в США.
Экономист Лорена Барберия (Рокфеллеровский центр Гарвардского университета) пишет о роли, которую играют денежные переводы в экономике страны. По ее данным, начиная с 1990-го, когда СССР, а затем Россия прекратили оказывать Кубе экономическую помощь и предоставлять ей миллиардные субсидии, поток средств из Соединенных Штатов значительно вырос и стал приближаться к 1 млрд долларов в год.
В 2000 году Куба с ее небольшой территорией и населением в 11 млн человек занимала пятое место в Латинской Америке по объему получаемых населением денежных переводов. В 2003-м (последний год, по которому есть статистические данные) из-за ограничений, объявленных администрацией Джорджа Буша, переводы несколько сократились и составили 839 млн долларов. Но, как бы то ни было, эта сумма эквивалентна 50 % дохода от всего кубинского экспорта.
Денежные переводы из-за границы сыграли существенную роль в поддержании на плаву кубинской экономики после разрыва экономических отношений между Гаваной и Москвой. Но в силу сохраняющихся запретов они не оказали почти никакого влияния на повышение качества жизни простых кубинцев. В других латиноамериканских странах благодаря подобной финансовой поддержке людям становятся доступны покупка или строительство домов, организация собственного бизнеса или оплата образования. На Кубе же любое приобретение недвижимости не дозволяется, частного бизнеса (за исключением крошечных семейных ресторанов) не существует. Кубинцы вольны лишь откладывать часть получаемых ими денег на банковские счета, контролируемые правительством.
Денежные переводы вызывают дополнительную напряженность не только между той небольшой частью населения, которая имеет родственников за границей, и теми, у кого их нет, но и между различными этническими группами. Так, согласно статистике, подобную финансовую помощь получают 35 % белых семей, а среди темнокожих семейств Кубы доля едва достигает 15 процентов.
Есть и еще один фактор, который не следует упускать из виду, говоря о начале кубинской «перестройки». Отмена ряда наиболее одиозных запретов не сопровождается мерами, позволяющими кубинцам воспользоваться плодами новой политики. Насколько, например, возрастет потребление энергии, если тысячи семейств начнут использовать приобретенную ими электробытовую технику? Ведь еще три года назад на острове постоянно случались веерные отключения электричества, которые на многие часы погружали во тьму Гавану и другие кубинские города. Да, страна сейчас получает необходимую ей нефть от Уго Чавеса. Любопытно, из каких средств Рауль Кастро будет оплачивать возросшее потребление электроэнергии, если Чавес сойдет со сцены либо обе страны поссорятся?
Вопросам долгосрочной стратегии нынешнее кубинское руководство внимания не уделяет. Его цель – любой ценой выиграть время, устранить наиболее вопиющие социальные перегибы, но решать проблемы в корне никто не собирается.
Одна из объявленных Раулем Кастро реформ – передача земли крестьянам – обещание, данное еще в 1959 году «революционными властями», но так и оставшееся невыполненным. По мнению известного кубинского экономиста-диссидента Оскара Эспиносы Чепе, простое распределение земли на Кубе не будет способствовать подъему производительности труда в сельском хозяйстве, десятилетия находящемся в состоянии комы.
По сути, крестьянам предлагается трудиться на необработанной земле, покрывшейся дерном. Земле, которая никогда не перейдет в их собственность, которую они никогда не смогут ни продать, ни взять в аренду, ни завещать своим детям, ни увеличить ее площадь как надел. Какие стимулы способны побудить крестьян, деморализованных кастровским коллективизмом, работать на такой земле?
В стране, где нет частной собственности, бóльшая часть земли находится в распоряжении неэффективных государственных хозяйств. В последние годы кубинские власти совершали одну ошибку за другой, все более усугубляя положение в сельском хозяйстве. Одна из таких ошибок – резкое сокращение площадей, используемых для выращивания сахарного тростника. Корни главной экспортной отрасли Кубы оказались подрублены в момент, когда цена на сахар на мировом рынке достигла исторического максимума. Но вместо того чтобы признать ошибки, Фидель Кастро обрушивается со страниц газеты Granma на страны, стимулирующие производство биотоплива. А ведь последуй его правительство советам экспертов – и Куба могла бы стать одним из мировых рекордсменов в этой области.
Реформа Рауля Кастро, вызвавшая у кубинцев наибольший интерес, касается ликвидации уравниловки в зарплате. Рауль объявил, что стране следует перейти на дифференцированную систему поощрения труда, не только исходя из его производительности и эффективности, но и в зависимости от профессиональной квалификации. До сего времени одинаковое вознаграждение на Кубе получали работники умственного и физического труда. Мало того что, как указывает экономист Павел Видал, средняя покупательная способность кубинца в 2008-м составляет всего лишь 24 % от уровня в докризисный период (в конце 1980-х годов) – уравниловка лишила людей стимула трудиться. Способные кадры государственных предприятий начинали в массовом порядке заниматься собственным бизнесом (как говорят на Кубе, «изобретать») – почти всегда полулегальным или нелегальным.
Разумеется, если реформа Рауля Кастро сведется лишь к составлению новой тарифной сетки, это будет профанацией многообещающего начинания. Дифференциация оплаты труда способна дать позитивные результаты только при условии возникновения мелких и средних частных предприятий. Они на первых порах могли бы взять в свои руки не только сферу услуг, которая на Кубе практически не работает, но и торговлю.
Даже при сохранении существенных политических ограничений сотни мелких и средних предприятий быстро оживили бы кубинскую экономику. Это совершенно необязательно повлекло бы за собой полный упадок государственного сектора. В условиях конкуренции со стороны частного сектора и он начнет поднимать голову и заявлять о себе. Однако о переходе на Кубе к смешанной рыночно-государственной экономике речь пока не идет.
ОЛИВКОВАЯ ВЕТВЬ ВРАГУ?
Рауль Кастро и его старший брат продолжают по инерции обвинять во всем «американский империализм» и его преступную «экономическую блокаду» Кубы. Кроме Вашингтона в бедствиях кубинцев повинны разве только всеобщее потепление и многочисленные природные катаклизмы. Словом, причина всех трудностей, переживаемых страной, находится за пределами Кубы и никоим образом не является результатом грубейших ошибок ее руководства.
Экономическое эмбарго США традиционно служило главным пропагандистским мотивом для оправдания неэффективности кубинского руководства. Тем не менее Рауль Кастро уже не однажды заявлял, что его страна заинтересована в нормализации отношений с Соединенными Штатами. Правда, каждый раз подобные шаги сопровождаются заявлениями о том, что, дескать, нынешняя администрация Джорджа Буша «ужесточает политику в отношении Кубы, угождая наиболее экстремистским секторам правящего класса».
Под этим «ужесточением», конечно, не подразумеваются растущие поставки в республику продовольствия из США. Только в 2007-м Куба импортировала из соседней страны куриного мяса, зерновых, масла, риса на миллиард долларов. Остров стали все чаще посещать владельцы крупных зерновых и животноводческих компаний Америки, заинтересованных в том, чтобы открыть для себя перспективный, но испытывающий дефицит продовольствия рынок.
Как известно, и в Сенате, и в Конгрессе Соединенных Штатов усиливается давление на администрацию, с тем чтобы она ослабила экономическое эмбарго Кубы. В последнее время Гавана делает упор на различие между американским народом, с которым кубинцев связывают общие интересы, и администрацией Джорджа Буша, против которой и направлено острие критики.
Рауль понимает, что сближение Кубы с Венесуэлой не следует рассматривать как приоритетный план на будущее. Цены на нефть могут упасть, экономическое благополучие режима Уго Чавеса может пошатнуться, а вместе с ним – и политическая устойчивость самого каудильо. Главная надежда кубинских властей, хотя об этом открыто не говорится, уже сейчас связывается с возможностью нормализовать отношения с могущественным северным соседом.
Между США и Кубой сохранилась определенная историческая близость, которую не смогла уничтожить ведущаяся в течение полувека пропагандистская кампания. Во многом это результат того, что кубинская диаспора в Майами приобрела экономическое и политическое влияние, какого не было в истории Америки ни у одного этнического меньшинства.
Не использовать подобный капитал было бы грубейшей ошибкой Гаваны. Особенно с учетом того, что и в кубино-американской общине, и на самой Кубе происходит смена поколений. В Майами на смену старым иммигрантам, крайне враждебно настроенным по отношению к Кастро, приходят столь же предприимчивые, но шире мыслящие молодые люди, родившиеся в Америке. Они выступают за снятие запретов, за восстановление контактов с кубинцами, за открытый диалог. На самой Кубе часть руководства составляют сравнительно молодые люди, которые по менталитету ближе к западным менеджерам, нежели к ортодоксальным социалистическим кадрам Кастро.
Попытка Рауля протянуть оливковую ветвь Америке во многом связана с надеждами на то, что ноябрьские выборы в США принесут победу демократам. Однако ясно, что если между обеими странами и наступит период нормализации, то произойдет это лишь после глубоких политических перемен на острове, после того, как будут освобождены политические заключенные, восстановлены демократические права кубинцев, проведены открытые и честные выборы.
Об этом говорит и Барак Обама, который удостоился похвалы «колумниста» газеты Granma Фиделя Кастро. Обама определенно заявил, что без всяких предварительных условий готов сесть за стол переговоров с лидерами враждебных государств, среди которых фигурирует и Куба. Но полностью восстановить отношения с Гаваной демократический кандидат готов лишь в том случае, если Америка убедится: на Кубе начались подлинно демократические преобразования, а не имитация реформ.
Некоторые аналитики обращают внимание и на то, что Рауль Кастро неоднократно высказывал восхищение Китаем, который развивает рыночную экономику при сохранении политической монополии компартии. Мне не представляется возможным перенос китайской модели на Карибы. Слишком уж различны исторические, географические, социальные и культурные традиции двух стран. Точно так же, как кастровский социализм не был похож на социализм восточноевропейских стран, так и будущая политическая модель Кубы будет отличаться от китайской. Рауль Кастро, возможно, больше, чем его брат, отдает себе отчет в том, что в среднесрочной перспективе властям не удастся сохранить монополию одной политической партии. Однако по той или иной причине он заинтересован в том, чтобы использовать «китайскую карту» при проведении косметического ремонта системы.
Каковы же очертания будущей политической модели на Кубе? Опыт переходного периода от диктатуры к демократии в России, Испании, Чили может оказаться непригодным для Кубы. Некоторые эксперты полагают, что «в тишине и темноте» уже начался демонтаж политической системы Фиделя. Другие, напротив, считают, что Кастро-старший, назначив преемником Рауля, стремился затормозить любое движение к переменам.
Очевидно одно. Рауль не заинтересован в отстаивании архаичного, во многом бессмысленного социально-экономического порядка на острове, он готов его обновить и модернизировать. Перемены были подготовлены тем, что различные социальные аномалии достигли на Кубе критической массы. Однако социально-экономические меры (точнее, полумеры) принимались поспешно, без видимого осмысления и должной подготовки. Они явно были вызваны страхом перед лицом возможных социальных волнений. В новейшей кубинской истории уже случалось, что и при Фиделе кубинцы устраивали бунты, которые жестко подавлялись властями. А насколько осмелеет население острова, убедившись в том, что прежде недреманное око Старшего Брата уже не так пристально наблюдает за ним?
Но пока в стране сохраняются ортодоксальные политические институты, которые уже не пользуются уважением граждан, серьезные демократические преобразования вряд ли возможны. Они, безусловно, будут осуществлены в не слишком далеком будущем, но под руководством нового лидера уже не с фамилией Кастро.
