В мире меняется буквально все. Наиболее очевидно фантастически быстрое по историческим меркам перераспределение сил.
Удивительно быстро возвращается старая геополитика. И это возвращение накладывается на отказ от вековых правил, политической морали, делавших международные отношения хоть сколько-нибудь предсказуемыми. Отказываются от уважения суверенитета и территориальной целостности. Или от верности слову и союзникам.
И все это накладывается на углубляющийся интеллектуальный вакуум. Правящие круги даже весьма развитых и вроде бы просвещенных стран несет бог знает куда. Чего стоит западное поведение, когда приветствуют и потакают свержению хотя бы и полудемократических, но светских арабских режимов и подыгрывают суперреакционным суннитским монархиям Персидского залива. Победа которых будет загонять Ближний Восток обратно в шариат, женщин — в чадру, гарантированно приведет к дальнейшей социальной и экономической деградации и росту нестабильности. И при этом регион — крупнейший энергопоставщик мира. И все это делается под лозунгами поддержки демократии. Если раньше можно было бы считать, что за этими лозунгами стоят идейные соображения, желание расширить сферу влияния или банальное стремление ослабить конкурента, ограничив демократическими механизмами его способность концентрировать ресурсы, то теперь стоит черт знает что. Запад на Ближнем Востоке действует вопреки своим интересам.
Можно попытаться объяснить нынешнюю политику в отношении Туниса, Египта, Ливии, Сирии временными умонастроениями. Но ведь до того был Ирак, наземная операция в Афганистане, из которой никак не могут выкарабкаться. И если кто-то и выиграл от похода американцев с друзьями на Багдад, так это предсказуемо Тегеран, который теперь, спохватившись, пытаются окоротить.
В Европе почти не раздается голосов в пользу отхода от неразумного курса. Рациональный Обама провозгласил изменения в американской стратегии — от прямого вовлечения в конфликты к перераспределению ресурсов в пользу экономического возрождения Америки. Но Америка так разделена, что и ему мешают быть рациональным. Рационально пока действует официальная Москва. Но и она не может объяснить происходящее. И, может быть, поэтому и частично по внутриполитическим причинам, пытаясь дискредитировать недовольных и оправдать вообще-то необходимые траты на вооружения, Москва начала накачивать внешнюю угрозу.
Но похоже, что ситуация хуже, чем если бы угроза была. Большинство традиционных партнеров на Западе вступают в столь тяжелый и длительный комплексный политико-экономический кризис, что лишаются способности действовать рационально. А наступающая реальная многополярность, за которую многие в России так ратовали, уход блоковой дисциплины, гегемонов или просто признанных лидеров развязывают руки региональным игрокам, которые начали продвигать свои повестки дня. По большей части унаследованные из прошлого.
И лидеры стран Персидского залива почти в открытую пошли воссоздавать полумифический арабский халифат, иранцы — Персидскую империю, турки — империю Османскую.
Но почему столь беспомощен и нерационален Запад? Объяснений может быть много. Одно из них — неожиданный и особенно болезненный после, как казалось, триумфа обвал геополитических позиций. У США — из-за двух подряд поражений: в Ираке и Афганистане. У Европы — из-за внутренних проблем и неудачи проекта создания единой внешней политики. Сделавшего группу великих геополитических игроков внешнеполитическим карликом. Но главное, глубинное объяснение — системный кризис экономико-политической системы старого Запада. Она остается привлекательной, гуманной, но оказывается неэффективной в новых условиях. И это после, как казалось, триумфальной победы в холодной войне. И обеспечения — через либерализацию товарных и финансовых рынков — нового витка глобализации. Которая сначала дула в паруса старого Запада. Но затем этот ветер поймали новые индустриальные страны. И даже энергоэкспортеры. Вроде России.
Сразу оговорюсь: кризису Запада радоваться нечего. На глазах ослабевают модернизационные, гуманизирующие импульсы, которые исторически поступали к нам со стороны заката, а не восхода. Хотя Запад был почти всегда геополитическим конкурентом. Так что я понимаю, хотя и не принимаю некоторое злорадство многих пишущих и говорящих соотечественников. Но когда злорадство по поводу «заката Запада» соседствует с истерикой по поводу его же подрывных действий — это уже похоже на клинический случай.
Но вернусь к кризису. Главная его причина в том, что политическая система, сложившаяся на старом Западе к началу XXI в., не обеспечивает конкурентности в новом мире.
Несколько лет тому назад среди международной политико-экономической элиты было модным говорить о вызове авторитарного капитализма. Теперь оказывается, что проблема глубже, чем вызов со стороны «новых».
Проблема и в старых. Взрыв благосостояния 1980-1990-х гг., явившийся результатом не только и не столько информационной и технологической революции, но и огромного экстенсивного расширения мирового (читай капиталистического) рынка в результате реформ в Китае и бегства СССР и Восточной Европы от социализма, помешал Западу провести давно назревавшие структурные реформы (редкие исключения — Германия и Швеция). Начался проигрыш в экономической конкуренции. В Европе добавилось слишком быстрое расширение ЕС и зоны евро — без введения единого экономического управления. Проблему старались не замечать, начали жить в долг. Время расплачиваться по которому пришло.
От помощи государств во время кризиса выиграли в первую очередь богатые. Неравенство было терпимым, пока пирог рос для всех. После кризиса, начавшегося в 2008 г., большинству населения западных стран стало очевидно, что они и их дети в будущем станут жить не привычно лучше, а хуже, чем прежде.
Начала размываться основа современной развитой демократии — благоденствующий средний класс. Отсюда усиление крайне правых настроений — националистов, американской «партии чаепития». Но и новых крайне левых — погромы на улицах европейских городов, движение «Захвати Уолл-стрит» в разных вариантах. В результате левоцентристов просто смывает, а правоцентристы мечутся (именно этим объясняется, пусть и демагогическое, обещание президента Саркози отказаться от Шенгена). В Европе такое заявление равно политическому святотатству.
И выходить из этой ситуации будет трудно. Демократия хороша для хороших времен. Но при ней трудно проводить болезненные реформы, которые должны привести к существенному падению жизненного уровня голосующего большинства.
Да и выигравшее меньшинство сдавать позиции не будет. Несмотря на обещания его наиболее просвещенных членов «поделиться».
Так что старый мир ожидает длительный период социальной и политической нестабильности, переустройства. Практически уверен, что в его политике будут нарастать элементы авторитаризма: но без, я надеюсь, отказа от базовых принципов демократии.
В конце концов, политический строй при Черчилле, Эйзенхауэре, де Голле был по современным американско-европейским меркам весьма авторитарным. Что-то из этого будущего уже появляется. Когда коммерческие банки заставили списать (реструктурировать) десятки миллиардов греческого долга, не спрашивая не только их, но и десятки тысяч простых граждан, державших свои сбережения в греческих долговых обязательствах.
Ну а относительно бедные авторитарные развивающиеся страны, в том числе и Россия, будут, скорее всего, двигаться в противоположном направлении. Большей демократии, большего учета своих интересов будут требовать растущие в них средние классы. Ужесточающаяся международная конкуренция будет требовать борьбы с убивающей экономическое развитие коррупцией. А борьба с ней невозможна без большего политического плюрализма.
Больше 40 лет тому назад великий русский физик и гуманист Андрей Сахаров выдвинул идею конвергенции. Согласно которой социализм должен был бы двигаться в сторону большей демократии, капитализм — в сторону большей социальной справедливости. Идея не состоялась. Советский социализм отказался от самореформирования и рухнул. Исчез и стимул движения к большей социальной справедливости и внешнеполитической сдержанности у капиталистических стран. В результате и они влипли в системный кризис.
Но похоже, что мир новой открытой конкуренции сделает сахаровскую идею конвергенции вновь актуальной. И человечество будет идти к единой социально-политической модели. Будь то авторитарная демократия или демократический авторитаризм.
P. S. Этой статьей автор не защищает существующую в России политико-экономическую модель. Считает ее относительно неэффективной и этически и эстетически малоприятной. Но он уверен, что перескочить на коньке-горбунке через стадии развития невозможно. Мы попытались в 1990-е гг. — чудом не развалились совсем. Европа попыталась тоже. Теперь ей придется возвращаться немного назад.
