Россия в глобальной политике

Властителей империи в период упадка характеризует высокая степень невежества и убеждение в том, что власть им дана навсегда. Подданные (общество) не могут рассчитывать на поддержку политиков, поскольку они полностью поглощены внутренними раздорами и бессмысленными дискуссиями.

Russian Nuclear Orthodoxy. Religion, Politics, and Strategy / Dmitry Adamsky. – Stanford University Press, 2019. – 376 p. ISBN 9781503608641 Заявление министра обороны России Сергея Шойгу в…

Нельзя дискредитировать себя заигрыванием с популистами и крайними националистами – париями европейской политики. Они являются внутренними «исключенными Другими» ЕС, и их союзник может стать внешним «исключенным Другим», неприятие которого скрепляет сообщество. Пусть им станет не Россия.

Анкара всегда оспаривала правосубъектность и правоспособность Константинопольского патриарха, считая его просто духовным лидером греко-православной общины Турции. Власти подчеркивают, что он является объектом только турецкого права, а «претензии на вселенский статус… ведут к незаконному наделению особым положением одной из групп меньшинств».

Вместе Россия, Греция, другие христианские общины славянских и арабских стран представляют значительно более влиятельную силу, нежели по отдельности. Схизма станет ударом для Константинопольского патриархата, сделав его более уязвимым перед лицом турецкого режима и повысив зависимость от Вашингтона.

Возможно, РПЦ стоит задуматься, что ее отсутствие на Всеправославном соборе на Крите в 2016 г. было ошибкой. Тогда она могла бы ссылаться не на свое богатство и численное превосходство, а на раны, понесенные во Христе, и представить собственную точку зрения на животрепещущие проблемы.

Появляются основания для нового прочтения доктрины «Москва – Третий Рим», при котором за каждым Римом останется своя церковь: поскольку «первые два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать», мессианство России обретает совсем уж мистические черты.

В православном мире происходит движение не к «просвещенной монархии», а к авторитаризму. Константинополь пытается развязать себе руки, не обладая реальными каноническими ресурсами, за исключением «первенства чести». А это первенство – объект договоренности, но не непреложный закон.

Старые каноны, созданные в совершенно других церковных и политических условиях первого тысячелетия, не дают четких ответов на сегодняшние вопросы, что, к сожалению, часто ведет к противоречивым трактовкам.