«Мы должны ясно и чётко объявить, что Россия строит угодную Богу цивилизацию на основании любви, на основании тех законов, которые дал человечеству Создатель», – рассуждает религиовед и экономист Айрат Бахтияров. По его мнению, как только это случится, Россия перейдёт в наступательную позицию, а в западной цивилизации случится раскол. Сергей Караганов указывает на то, что один из вызовов для страны – отсутствие целеполагания, а Александр Агеев рассуждает о том, как и когда во главу угла ценностей в России встал Золотой Телец. О том, почему 95 процентов общества заразилось вирусом потребительства и как преодолеть западный европоцентризм, – во второй части стенограммы круглого стола «БИЗНЕС Online».
О круглом столе
Во второй части круглого стола «Россия и мировой геополитический шторм: сценарии и стратегии», организованного «БИЗНЕС Online», речь пойдёт о том, с какими вызовами столкнулась российская цивилизация, а также о её отношениях с мировыми центрами силы.
В обсуждении приняли участие:
- Сергей Караганов, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, почётный председатель президиума, один из основателей Совета по внешней и оборонной политике;
- Александр Агеев, генеральный директор Международного научно-исследовательского института проблем управления, директор Института экономических стратегий РАН, президент Международной академии исследований будущего;
- Айрат Бахтияров, экономист, религиовед.
Модератором круглого стола выступил издатель «БИЗНЕС Online» Рашид Галямов. Разговор продолжался более четырёх часов.
Модератор: Во втором блоке поговорим о том, с какими внутренними и внешними вызовами современности столкнулась российская цивилизация. Также обсудим отношения России с мировыми центрами силы – США, Европой, Китаем, Индией. Кто из них в сегодняшней ситуации союзник, а кто враг?
Сергей Караганов: Начнём с внутренних вызовов. Мы до недавнего времени развивались без царя в голове. У нас не было объединяющей национальной идеи, у страны и большинства граждан не было понятного ценностного ориентира, куда идти. Это привело к огромному количеству проблем. Учитывая, что у нас не было идеологического стержня, этот вакуум заполнялся со всех сторон. С одной стороны, западными либеральными, с другой стороны, ультранационалистическими ценностями. Поэтому мы жили в состоянии общей уязвимости. Плюс к этому главной нашей идеологией с конца 1980-х гг. было обогащение. Но если главной идеологией является обогащение, то это смертный приговор и стране в конечном итоге, и большинству людей. До недавнего времени на самых высоких уровнях был популярен лозунг «бабло побеждает зло». Это пропагандировалось, и это ужасно.
Поэтому главный вызов, на мой взгляд, – отсутствие целеполагания у страны, у людей, у общества. При этом идеология не должна быть тоталитарной, как было с коммунистической. Её нельзя навязывать, её надо предлагать как маяк для развития. Особенно её должны придерживаться люди, которые хотят управлять этим обществом. И внушаться она должна с детства.
До недавнего времени крупной проблемой было то обстоятельство, что значительная часть российской элиты благодаря омерзительным реформам 1990-х гг. была, по сути, компрадорской. Напоминаю, что компрадорами в XVI–XVII веках португальские колонизаторы называли торговцев, которые обслуживали их интересы. Наши реформы привели к тому, что мы сами создали гигантский компрадорский класс и обслуживающую его интеллигенцию.
Третья крупная проблема относится больше к моему собственному профессиональному опыту. Это то, что мы унаследовали от предыдущих трёх веков и даже от позднего советского времени, – философию взгляда на мир через призму западных взглядов и теорий. У нас не было самостоятельного мышления, системы интеллектуальных ориентиров. Сейчас их выработкой мы как раз и должны заниматься. Но мы должны понимать, что теории создаются выдающимися мыслителями для своих стран, для своих обстоятельств и в конечном итоге для обслуживания своих правящих элит. У нас собственных теорий не было, зато у нас был марксизм-ленинизм.
Модератор: Вначале марксизм, творчески переработанный и ставший марксизмом-ленинизмом. Потом правый большевизм (сталинизм)…
Сергей Караганов: Там было много слабостей, мы знаем про них, но это была самостоятельная идеология. Потом мы её отбросили и не получили ничего. Только сейчас, через 25−30 лет, мы начинаем выруливать. Дело доходило до смешного. Я писал много статей о том, что почти все категории общественных наук, которыми мы пользуемся и которым мы обучаем наших студентов, либо вредны, либо устарели. Поэтому, например, на факультете мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики, который я ранее возглавлял, а сейчас являюсь научным руководителем, мы ввели курс «Критика теорий». Причем всех, потому что нам нужна собственная теоретическая база.
И главный, конечно, вызов, повторяю, – это то, что российская цивилизация потеряла в какой-то момент свой корень. Раньше им были «Бог – царь – Отечество» при огромной культурной открытости. Напомню, что российская элита была многокультурной, хотя были некоторые ограничения. Затем появился пролетарский интернационализм и коммунистическая идеология, которая, вообще говоря, была одной из самых ярких и, может быть, самых гуманных идеологий в мире, которая в значительной степени отвечала внутренним потребностям и традициям нашего народа. Но экономическая система, которая была на ней построена, провалилась. Это отдельный вопрос, который мы сейчас не будем обсуждать.
В результате мы не получили практически ничего. Мы получили самые отсталые элементы старых западных идеологий. Либерализм в том виде, в котором мы его наследовали, был прогрессивной идеологией XIX века. А мы её получили и начали навязывать себе в момент её заката.
Слава Богу, несколько лет тому назад мы стали противодействовать волне этих идеологий, но ещё не выработали свою. Сейчас мы этим занимаемся и будем предлагать наш вариант. Другие группы людей, интеллектуалов, тоже это делают. Главная задача сейчас – это убедить наше руководство и высшего лидера, от которого в России, естественно, очень многое зависит, что такая идеология нужна. Движение идёт.
Мы народ нормальных ценностей. Мы страна, на знамени которой написано: суверенитет и оборона. Всегда.
Если у нас не появится такого стержня, то мы обречены, как были обречены очень многие страны, которые этот стержень теряли. Напоминаю самый очевидный пример из нашей собственной истории. У нас был стержень «Бог – царь – Отечество». Мы его начали терять к концу XIX века, потеряли в начале XX-го, а потом всё посыпалось. Затем мы провозгласили коммунистическую идеологию, которая уже в 1970-е гг. умерла. В результате посыпалась и страна, поскольку она была нанизана на эту идеологию. Как только идеология посыпалась, страна была обречена. Я тогда ещё до конца не понимал, как глубоко мы провалились, но я ощущал, что, потеряв стержень, мы обречены. Это и произошло. Сейчас нам нужно снова обрести идеологический стержень.
С точки зрения внешних вызовов, мне всё понятно. Во-первых (мы уже начали об этом говорить), благодаря тектоническим сдвигам, которые в том числе и мы запустили, пошла дестабилизация всего мира. На поверхность выходят все старые конфликты, и появляются новые.
Во-вторых, режимы и институты управления миросистемой политически, морально и этически разрушаются в основном Западом, который в значительной степени создал эти режимы и институты, а сейчас, теряя возможность в них доминировать, стал их рушить.
Третий вызов заключается в том, что Запад, который терпит стратегическое поражение, перешёл в контрнаступление. Главной его целью, конечно, является недопущение подъёма Китая. Но они прекрасно понимают, что не добьются этой цели, если не выбьют из-под Китая стратегическую опору. Россия является стратегической опорой Китая, как и он для нас. Поэтому была яростная атака, которая началась в конце 2000-х годов. Правда, тогда мы ещё её не хотели признавать. Она развернулась уже в 2011–2012 годах. Я помню, что в 2012-м я попросил молодых коллег провести анализ западной прессы о том, как они относятся к России. Ни одной позитивной статьи в 2012 г. уже не было.
Модератор: Тогда они как раз были против очередного (третьего) срока Владимира Путина. Этим был вызван мощнейший накат на Россию, который пришёлся на тот период. Путин фактически ломал с точки зрения западных элит неформальные правила игры (например, одно из них – фактический запрет в президентских республиках третьего срока для президентов. Введённый после смерти Рузвельта, который, видимо, сильно чем-то напугал дипстейт).
Сергей Караганов: Это на поверхности, а реально всё гораздо глубже было.
Модератор: Наверное, если касаться сегодняшней России и если быть точнее – после Мюнхенской речи «собак» начали спускать с цепи…
Сергей Караганов: После кризиса 2008 г., когда начала сыпаться вся их система, они перешли сначала в стратегическую отчаянную оборону, а потом начали устраивать против нас атаки. Сейчас на нас идёт стратегическое контрнаступление в расчете на длительное военное изматывание. По дороге уничтожают Иран, чтобы дестабилизировать его и ослабить одновременно и Россию, и Китай. Иран – это крупнейший поставщик нефти в Китай, а также фактор стабильности в Закавказье и Средней Азии.
Это очень острый период в истории. В наибольшей степени угрозу представляет Европа. Тогда как США (при том, что они делают ставку на дестабилизацию всех регионов, из которых частично уходят), естественно, будут поддерживать действия против нас, но тем не менее впрямую с нами сталкиваться не хотят. Европейцы де факто тянут на Третью мировую войну. Они не понимают, насколько опасна эта игра, потеряли остатки стратегического мышления.
Ещё один вызов заключается в том, что мы до сих пор до конца не преодолели европоцентризм. Он преодолевается объективными обстоятельствами из-за войны. Но мы это делаем с опозданием, надо было еще в 2018 г. начинать жёсткое противостояние Западу. Сейчас нам нужно понять, что наше будущее внутри страны, в Сибири, в Азии. Подготовили доклад «Сибиризация России», мы начинаем его распространять. Нам нужна духовная переориентация на то, чем мы были. А мы – духовные наследники Византийской империи, политически – империи монголов.
Модератор: Золотой Орды.
Сергей Караганов: Политически мы, конечно, наследники империи монголов, а духовно – наследники южного христианства, которое пришло напрямую оттуда, где зародилось. Но у нас есть и очень мощная мусульманская прививка. Она не так сильно вошла в общество, но тем не менее тоже обогатила нашу страну. Мы прекрасно знаем, что мусульманство сыграло очень позитивную роль в развитии страны.
Но главное, мы должны, наконец, заняться собой, а это значит двигаться к Уралу и Сибири, на юг. Казань, впрочем, рядом с Уралом, а Сибирь начинается с Перми.
И самый последний вызов, который я не могу не упомянуть, – антимиграционная волна. Мы в соответствии с запросами части нашей буржуазии, бизнеса (а мы были поражены болезнью экономизма долгие годы) запустили в том числе по коррупционным схемам излишнее количество иммигрантов. Миграцию нужно ограничить и жёстко регулировать. Но эта антимиграционная волна не должна ни в коем случае превратиться в лозунг «Россия для русских». Это самоубийство, потому что Россия по определению многонациональная, многокультурная и многоконфессиональная страна. Те, кто выступает за «Россию для русских», де факто подыгрывают западным противникам, которые делают главную ставку на расшатывание страны изнутри.
Модератор: Конечно, это идеальный способ оттолкнуть от нас всех союзников – Среднюю Азию, Закавказье, а также изнутри разрушить страну.
Сергей Караганов: Не только. Если вы начинаете запускать историю о том, что «Россия для русских», то тогда обидится и наш Северный Кавказ. Наши калмыки, буряты. Даже могут обидеться наши друзья в Казани, которые исконно наши. Мне уже с тревогой говорят об опасности этой волны даже белорусские друзья.
Модератор: То есть это будет разрушение страны.
Сергей Караганов: В принципе, было бы правильно говорить, что мы все русские – русские татары, русские буряты, русские армяне, русские калмыки. Когда мы разрабатывали наш документ «Идея-мечта России», в разговорах выдающиеся русские мыслители, политические деятели, которые не совсем чисто этнически русские, сказали: «Нет, ребята, всё-таки сделайте, что мы россияне». Поэтому наш доклад посвящён идее-мечте России и кодексу россиянина. Это заход на госидеологию, необходимую для заполнения духовного вакуума. Она, разумеется, не должна быть обязательной для всех. Только для служилого класса, для тех, кто хочет иметь право управлять страной.
Модератор: Айрат Равильевич, на ваш взгляд, какие внутренние и внешние вызовы стоят перед российской цивилизацией? Прокомментируйте отношения России с мировыми центрами силы, от США до Индии, исламского мира и национальными группами.
Айрат Бахтияров: Я продолжу в той же парадигме, картине мира, которую начал раскрывать, отвечая на первый вопрос. Все вызовы, с которыми столкнулась российская цивилизация, отражают особенности нашего вступления на путь глобального перехода. Когда смотришь по горизонтали, их можно не заметить, а когда смотришь сверху, всё видно. И самое главное, видны ответы на вопросы, что нужно делать.
Но прежде чем коснуться этих вопросов, обозначу несколько общих моментов. В предыдущей части я говорил, что человек наделён тремя разными способами восприятия реальности – право- и левосторонним, а также восприятием сердцем. Эти три способа мировосприятия присутствуют не только в каждом из нас. Они лежат в основе любой цивилизации и определяют характер её развития. Сегодня, как я уже упоминал, в человечестве доминирует рациональное мировосприятие.
Существует цивилизационное разделение человечества по этим трём типам осознания. Соответственно, таких цивилизационных групп также три.
Каждая из них отвечает за развитие того или иного качества осознания в рамках доминирующего на текущий момент мировосприятия. Например, за развитие и сохранение правостороннего мировосприятия, в рамках «рацио», отвечают цивилизации Востока. Это прежде всего Китай, Индия и Тибет. Их базовые способности к правостороннему восприятию повреждены меньше остальных. Цвет этого восприятия красный, если смотреть через цвета осознания. Соответственно, им свойственны консерватизм и сохранение традиции.
За развитие логической, рациональной составляющей отвечает цивилизация Запада – Европа и англосаксонский мир. Это как бы «рацио» в квадрате. В течение долгого периода в условиях доминирования левостороннего сознания они были самими успешными. И большинство рациональных достижений человечества связаны с ними. Однако сейчас ситуация резко изменилась. Завершается эпоха преобладания «рацио». Лишь этот тип осознания больше не может обслуживать человечество. Отсюда их проблемы и попытки вернуть старое благополучие.
У них подавлены способности к правостороннему восприятию, в результате чего они малочувствительны к чаяниям других. Но зато у них предельно развиты способности к рациональному анализу, обобщению, реализации долгосрочных цивилизационных проектов. Понятно, что эти способности дают им преимущество лишь при доминировании левостороннего мировосприятия. Изменение способа мировосприятия не только лишает их конкурентных преимуществ, но и делает их очень уязвимыми. У них начинается процесс саморазрушения изнутри.
Поэтому они и стали искать ответы на вопросы: кто виноват и что делать?
Причём у последних трёх, в силу особенностей их массового сознания, первым поддержит нашу активность Китай. Поэтому удар западной цивилизации для сохранения своего доминирующего положения был направлен именно на первые две цивилизации – на нас и на Китай. С их точки зрения, совершенно естественное и предсказуемое действие.
Думаю, понятно, что в текущих реалиях принципиально договориться с Западом не удастся. Могут быть тактические договорённости. Однако стратегически, до исцеления сознания их элиты, они будут видеть в нас врага и будут пытаться уничтожить всеми доступными средствами.
Понимаю, что многие молодые люди, воспринимающие Запад как место спокойной и обеспеченной жизни, не согласятся со сказанным. Причиной подобных эмоций является их пробуждающаяся сердечность, тяга к стабильному нормальному человеческому существованию. Но они пока не понимают, что «витрина благополучия» Запада возникла и поддерживается лишь за счёт изымания результатов труда остальной части человечества. Почему так произошло – отдельный разговор. Работает своеобразный перекачивающий «насос». Однако очень скоро насосу будет нечего перекачивать. Резервуар, в виде ресурсов Земли и скрытого перераспределения труда других, стремительно пустеет. Поэтому, если не спасти и преобразовать свою цивилизацию, будущее у такой молодёжи невеселое: условный концлагерь – там, или уничтожение – здесь.
Естественно, что Запад видит своё спасение в подавлении нас вместе с восточными цивилизациями. Это как бы попытка заставить нас капитулировать и вернуться к тем старым порядкам, которые себя уже изжили. Но даже среди их аналитиков уже проскальзывает мнение, что здесь что-то не так, – вернуться обратно не получится. Им пока и в голову не приходит изучить возможность своего исцеления вместе со всеми. В этом случае произойдёт наиболее гармоничный переход к общей цивилизации любви.
Спираль роста осознания человечества никогда не раскручивается обратно. Возможен лишь катастрофический срыв. В этом случае процесс усвоения человечеством уроков развития начнётся вновь. Но уже без нас сегодняшних. В истории человечества такие события уже происходили.
Что можно ответить касательно уничтожения Западом нашей цивилизации? Во-первых, они нас не смогут уничтожить, если мы будем осознанно идти по тому пути, который нам предначертал Всевышний. Это невозможно. Если мы будем развивать сознание любви, нас будет защищать Бог, вся Его вселенная. Мы дойдём туда, куда хотим. Во-вторых, если мы где-то сорвёмся и не выполним своё предназначение, то Бог уничтожит уже всю цивилизацию. То есть вместе с нами исчезнет и Запад. Они смутно об этом догадываются, поэтому у них такая многовекторная стратегия. Их элиты пытаются прощупать то одно направление, то другое. У них идёт борьба за тот или иной сценарий борьбы с нами и Востоком. Например, Дональд Трамп – ярчайшее проявление этого явления.
Видно, что острие воздействия на нашу цивилизацию сегодня связано с британской элитой. Там есть круги, которые владеют подобным цивилизационным знанием, и они его использовали на протяжении многих веков. По последним наблюдениям, одна из их стратегий заключается в создании вокруг нас «огненной», недружественной зоны. Они такую технологию отработали на Украине и теперь хотят распространить на Азербайджан, Среднюю Азию и так далее.
В чём заключается суть их стратегии? Отмечу, что это дьявольская стратегия. Дьявол всегда действует не своими руками, а руками тех, кого соблазняет. Он путём внушения заставляет их сталкиваться друг с другом и, соответственно, получает те дивиденды, которые ему нужны. Мы здесь наблюдаем такую же попытку. Поскольку элита Британии прекрасно знает, что такие страны, как Азербайджан, можно даже сказать, Иран, не говоря уже о Средней Азии, по мировосприятию комплементарны с нами и входят вместе с нами в общее большое цивилизационное сознание. При переходе к цивилизации любви, эти страны окажутся рядом с нами в числе первых.
Если Великобритании удастся разорвать наше цивилизационное сознание и столкнуть эти две части между собой, то нам может быть очень плохо. Поэтому этого нельзя допускать ни в коем случае. Чтобы такого не произошло, нам нужно занять не пассивно-оборонительную, а активную позицию.
Это должно быть прописано, объявлено. И как только такое случится, мы сразу перейдём из оборонительной в наступательную позицию.
Модератор: Как раз дать образ будущего?
Айрат Бахтияров: Да, дать правильный образ будущего, который угоден Богу. Тогда цивилизации Востока сразу повернутся к нам. Они начнут поддерживать нас совсем иначе, чем сейчас, поскольку увидят в нас своё спасение. Они поймут, что мы определились и предлагаем тот образ будущего, где им есть место, где будут реализованы их мечты. Например, у Китая это сообщество единой судьбы человечества. Похожий образ будущего есть и у Индии. Чем быстрее приступим к практической реализации, тем с меньшими потерями и противодействием мы столкнёмся.
В этом случае внутри цивилизации Запада произойдёт раскол. Их сознание также многослойное. Та часть, которая тяготеет к сердечному восприятию, начнёт сомневаться, начнёт искать точки сближения с нами. У них пойдут внутренние процессы разделения и борьбы, они будут вынуждены ослабить давление на нас. С точки зрения внешнего наблюдателя это может выглядеть как волшебные изменения в нашу пользу. Это ключевой момент.
Теперь несколько слов об искусственном интеллекте. Александр Иванович этот вопрос уже поднимал. Я также хочу его немного осветить, потому что это одна из тех отмычек, с помощью которой нас хотят вскрыть и ликвидировать. У искусственного интеллекта есть два аспекта. Первый аспект открытый, – это то, что мы видим. Он помогает решать многие алгоритмизированные задачи. Сегодня мы знаем, что искусственный интеллект применяется в военных действиях. Но как это происходит? На самом деле искусственный интеллект – это громко сказано. У компьютера интеллекта нет. Искусственный интеллект – это просто набор сложных математических алгоритмов, с помощью которых производятся вычисления и получаются сравнительные оценки для принятия решений. В реальных ситуациях, когда применяется искусственный интеллект, всегда формируется цифровая модель явления. Например, если это поле боя, то с помощью специальной цифровой аппаратуры создается его цифровая модель. В конечном счёте подобная цифровая модель – это всего лишь длинный ряд упорядоченных двоичных цифр. Сравнивая наборы таких цифр, получаемых в реальном режиме, компьютер может сравнивать происходящие изменения. Соответственно, если цифровая модель достаточно точно отражает реальность, то поле боя можно не только наблюдать, но и проигрывать различные динамические сценарии поведения при изменении ситуации. Тот, кто владеет такой технологией, вроде бы, получает неоспоримое преимущество. Но цифровые модели очень уязвимы. Если что-либо сломается в системе формирования цифровой модели, то она перестаёт работать. Поэтому достаточно просто как следует «пошевелить цифры». Это в простом случае. В сложном – не так уж трудно подменить цифровые модели. Для этого один алгоритм заменяется другим. Вирусная технология. У компьютерного наблюдателя будет одна картинка, а в реальности – совсем другая. В этом случае, если на земле открыто будет маршировать танковая армия, наблюдатель на своём компьютере ничего не увидит. В случае автоматизации процесса реагирования – тем более.
Скрытый аспект искусственного интеллекта не такой очевидный. Он связан с манипуляцией сознанием человека посредством внушения. Как известно, сознание тех людей, которые не верят в единого Творца, открыто для внушения со стороны особых существ, которые в Коране названы джиннами. К сожалению, мы очень мало знаем об этих существах. Когда говоришь слово «джинн», обычно все ёрничают, улыбаются. На самом же деле, эти знания сегодня сверхактуальны, они очень нужны. Тайная сторона искусственного интеллекта связана с тем, что если внимание человека оказывается в цифровой модели, то может произойти захват внимания. Все манипуляции восприятием человека основаны на захвате и удерживании внимания. Например, можно предложить человеку компьютерные цифровые навигационные очки. В них видна та же картинка, что и в реальности. Кроме того, на экране отражаются все варианты маршрутов со всевозможными подсказками. Не снимая очков, вы можете просмотреть, что происходит у вас дома, на работе, пообщаться с другим человеком. Можете передать управление компьютеру и контролировать движение в пассивном режиме. И так изо дня в день. Через некоторое время вы уже не сможете обходиться без очков, без того уровня комфорта и надёжности, который они дают.
Вот момент захвата вашего внимания. Теперь вы не в состоянии отличить, куда на самом деле вас везёт машина – на работу или в концлагерь для утилизации. Это я образно выражаюсь. Поместив своё внимание, возможность управления им, в искусственную среду, вы открываете возможность для внушения, манипуляции вашим сознанием. За любым искусственным интеллектом присутствует разработчик, который владеет ключами его использования. Если они скрыты, значит, существует потенциальная опасность, что что-то будет не так.
Известно, что основным инструментом сбивания людей со стороны дьявола служит внушение. Человек, который не умеет отличить внушённое от своего, становится их лёгкой добычей. Лишь человек, умеющий удерживать своё внимание на Творце, не подвержен внушению со стороны дьявола.
Поэтому существует чёткий критерий различения. Если искусственный интеллект развивается для облегчения человеческой жизнедеятельности и не может, даже потенциально, служить инструментом внушения и захвата внимания – это одно. Если, наоборот, совсем другое.
Поэтому должно быть показано и доказано, что при его использовании не будет происходить захват внимания человека, сознание человека не будет искусственно удерживаться в рамках цифровой модели. Необходимы целенаправленные усилия, чтобы искусственный интеллект не превратился в бесовской инструмент.
Сергей Караганов: Да, это мощный тезис, который мы все должны осмыслить. Искусственный интеллект при всех его возможностях может по-настоящему угрожать человеку и человечеству, если нет веры.
Искусственный интеллект в дополнение ко всем тем явлениям, о которых мы с вами уже говорили, действительно ведёт к разрушению человека и в конечном итоге к разрушению человеческой цивилизации даже без всякой ядерной войны. Если цивилизация начнёт разрушаться, некоторые незыблемые правила («не убей», «не воруй», «не обманывай» и так далее) начнут уходить, то человечество само себя уничтожит тем или иным способом.
Модератор: Это путь, в общем-то, к цифровому фашизму. Вот инструмент.
Сергей Караганов: Да, поэтому эта мысль очень-очень сильная.
Айрат Бахтияров: Это особенно актуально для России.
Модератор: Почему?
Айрат Бахтияров: Потому что это целенаправленно применяется против нас. Этим инструментом прежде всего нападают на Россию, на нас. Поскольку пока мы по многим аспектам цивилизационного сознания, по финансовым, технологическим аспектам, находимся в их поле. Внедрение искусственного интеллекта даёт им неоспоримые преимущества. Если они введут нас в свою цифровую модель, смогут сделать с нами всё что хотят. Без веры в Бога не активизируются знания и навыки противодействия этому.
Сергей Караганов: Почему это становится особенно опасным? Потому что Россия является самой мощной плотиной перед всеми этими новыми явлениями и тенденциями. Поэтому мы являемся первостепенной мишенью.
Модератор: Но мы ещё являемся сдерживающим фактором?
Сергей Караганов: Да, мы активный фактор. И в этой ситуации нам нужно сознательно работать, для того чтобы предотвратить негативное воздействие искусственного интеллекта. Рядом с ним, как мы уже знаем, находятся псевдоценности, которые в принципе и объективно, и субъективно уничтожают человека в человеке. А если мы уничтожим россиянина в широком смысле слова, то тогда он страну уничтожит. Зачем? Одна из главных псевдоценностей трансгуманизма и всего остального заключается в том, что «Родина не нужна», «семья не нужна».
Модератор: Там вообще человек не нужен, там постчеловек.
Сергей Караганов: Зачем тогда защищать огромные территории? Можно отдать их.
Айрат Бахтияров: Тогда встанет вопрос: а зачем вообще человек?
Сергей Караганов: Да. Вообще зачем человек? Совершенно очевидно. К этому всё уже идёт.
Модератор: Поэтому там постчеловек уже фактически.
Сергей Караганов: Или постчеловек.
Модератор: Только сознание. Тела уже нет. Это если вспомнить постулаты трансгуманизма (кстати, ведущей западной идеологии), где прогнозируется слияние человека (его тела) и машины, куда, видимо, инсталлируется человеческое сознание.
Сергей Караганов: Или недочеловек и так далее. Если мы говорим о больших философских сущностях, то даже без тотальной ядерной войны нам грозит в какой-то перспективе уничтожение человечества в том смысле, который мы унаследовали от истории. Правильно?
Айрат Бахтияров: Абсолютно. Я более чем уверен, что основной удар готовится именно через это.
Модератор: Недавно в The New York Times вышло интервью с миллиардером Питером Тилем (он, говорят, стоит за Маском и вице-президентом Вэнсом, то есть является неким «серым кардиналом» трампизма), в котором он говорит и об Антихристе, и об Армагеддоне, и о Боге, и о сознании. Получается, что и в Америке процессы осмысления идут, там тоже размышляют эсхатологически…
Сергей Караганов: Может быть, в какой-то момент защитные силы человечества заработают. Мы с помощью нагнетания проблемы ядерного сдерживания пытаемся восстановить чувство самосохранения у человечества. Может быть, и здесь что-то возможно. Но для этого, конечно, нужна системная работа. В первую очередь в нашей стране хотя бы. Наша идейная платформа, которую мы разрабатываем с Айратом Равильевичем и другими коллегами, – это всё-таки человекоцентричная работа, о том, что мы сохраняем и развиваем россиянина, русского человека, но русского человека соборного, русского человека-защитника, русского человека-творца, а не просто индивида.
Модератор: Не потребителя.
Сергей Караганов: Русского человека, который культурно открыт, и так далее. Но нам нужно над этим серьёзно работать.
Модератор: Александр Иванович, вам передаю слово. С какими внутренними и внешними вызовами современности столкнулась российская цивилизация?
Александр Агеев: Мы сталкиваемся с одними и теми же вызовами. В разной ситуации, на разной технологической базе, но в человеческом измерении это одно и то же. Напомню рассказ Ивана Алексеевича Бунина «Солнечный удар», по которому Никита Сергеевич Михалков снял фильм. Там есть сцена, где мальчик спрашивает офицера: «Неужели человек от обезьяны произошёл?» Воодушевлённый и образованный в традициях дарвинизма поручик говорит: «Конечно-конечно, от обезьяны». – «Что, и царь от обезьяны?» – «И царь». – «И я?» – «Да, и ты». – «А вы, – говорит, – господин поручик?» – «Не спрашивай». То есть для поручика в личностном плане принять, что он произошёл от обезьяны, на самом деле дискомфортно, а вот распространить этот взгляд на остальных вполне комфортно. Это важный методологический момент, когда мы говорим о различных видах технофашизма, трансгуманизма. Там же нынешний человек – это шимпанзе. Для человека будущего в этой концепции мы – это шимпанзе. Это отработавшая ступень ракеты, которая унесёт людей в новый совершенно мир со своими возможностями, со своими пониманиями бессмертия. Это эпиграф.
Второй тезис. Сергей Александрович сказал о том, как изменилось наше ядро ценностных ориентаций, я подсвечу этот тезис фактами. В конце 1950-х – начале 1960-х гг. проходили закрытые (только в 1990-е гг. это опубликовали) социологические исследования ценностей советского общества. Отмечу, после 1945 г. такие же примерно исследования проводились в рамках так называемого Гарвардского проекта с нашими военнопленными с целью понять тип этого советского человека, который выстоял в войне. И они потом были положены в основу многих планов воздействия над сознанием.
Причём это понималось не пошло, не в плане «мобилизуют или нет детей, родных». Нация, которая ещё не знала, что 27 миллионов погибли в войне, понимала: надо сделать всё, чтобы не было войны.
Модератор: Всемирная отзывчивость, про которую говорил Фёдор Достоевский.
Александр Агеев: Мир – это базовая ценность. Все остальные ценности были ниже – образование, здоровье и так далее. При этом было обнаружено ещё в то время, что примерно четверть людей считала, что это всё неважно. У них была ценность, которая потом появилась как мем «бабло побеждает зло». То есть это преимущественно коммерческая материалистическая ориентация на благополучие.
В последующий период, когда произошёл крах социалистической и коммунистической идеи, когда была поставлена цель к 1980 г. достичь материального благополучия (то есть на самом деле сами правящие лица запустили процесс по пути материализации), это дало свой результат. Напомню, что была очень напряжённая тема в нашем искусстве. Вспомним фильм Ролана Быкова «Чучело», ту сцену, когда учитель оставляет свои картины в школе, в музее. Один герой, который потом, очевидно, стал в эмпирической жизни каким-нибудь олигархом 1990-х гг., говорит: «Вот дурак». Очень ценный тезис, я о нём тоже расскажу, – о дураках и чудаках. Соответственно, тогда проводились по той же примерно методике исследования, что стало с нашей ценностной системой общества. Оказалось, что две трети считают, что самое главное, конечно, материальное благополучие. Допропагандировались. Потребление, обогащение.
Модератор: Это когда случилось?
Александр Агеев: С 2010 года. Сработало. Выросло поколение, которое получало знания от учителей, которые были поставлены в совершенно новое положение. А ещё чуть меньше трети считали, что, конечно, неуютно так думать, что главное для человека – это благополучие, деньги и так далее, но так у нас устроено. То есть получилось, что 95 процентов в нашем обществе реально заразились вирусом потребительства.
На самом деле это примитивное проявление очень древнего культа, который называется Золотой Телец. Нет ничего плохо в этом, если это не доминанта. Дом, метраж на душу населения, например, у нас по-прежнему маленький, надо увеличивать, дороги должны быть качественные.
Какая справедливость, если я самый способный, или самый ловкий, или самый шустрый? Я буду идти по головам, расталкивать всех локтями и стану олигархом. Это важнейшая ценность. За этим тянется эгоизм как основная ценность, разрушение коллективизма и взаимовыручки. Это уже оружие массового поражения сознания.
Почему Телец Золотой? В реальности тех времён люди даже причащались водой с золотом, имея потом проблемы со здоровьем. «Золотой» означает поклонение культу власти, наживы и господства. Поэтому Золотой Телец. А потом фондовики и брокеры стали использовать быка как символ.
Модератор: Он главный бог у них.
Александр Агеев: За этим идет принцип абсолютной свободы. Свободы для кого и для чего? Делать бизнес. Ничего личного, только бизнес. Извини, я поступлю нечеловечно, я тебя обману, кину, предам, но это же ради бизнеса. Эта, грубо говоря, коммерциализация, появление поколения коммерсов.
В принципе, любое общество устроено сословно-стратно. Например, есть профессионалы-медики, у них свой кодекс от Гиппократа до других вещей. И вот для врача становится коммерческая ценность выше, чем лечение, или когда он спрашивает: «А вы страховку оплатили?» Что, если не оплатил, ты не окажешь медицинскую услугу? Или, скажем, в военном сословии (это тоже социальный кластер) тоже окажется, что самое главное – это бизнес, тогда можно продать авианосец за 1 доллар, например. Если вся страна вошла в этот угар, то почему не продать? Или сословие педагогов, если у нас главная ценность – это бизнес на репетиторстве, то тогда появляется неизбежная мотивация: «Я не буду тогда в школе учить всему самому ценному, я просто потом из этих же учеников возьму клиентов».
Сергей Караганов: Мы с этим боремся. Учителя недопреподают, чтобы потом за это платили деньги. Преподаватели должны натаскивать людей не на знания, умения и мораль, а на то, чтобы ученики, во-первых, сдали экзамены, а во-вторых, в конечном итоге наняли их для репетиторства.
Александр Агеев: Например, в ЕГЭ есть вопрос о том, кто воевал в Гражданской войне. Ответы: белый – красный, белый – красный – зелёный, белый – красный – серо-буро-малиновый. Принципиально неверные постановки. Нет ни слова о внешней интервенции, которая была существенным фактором Гражданской войны, и так далее. Тогда было много сил. В итоге сразу возникает примитивизация.
Второй блок, который мне хотелось бы осветить, – когда мы говорим о цивилизации, то речь идёт о том, что существует некое ценностное ядро, которое через первичную социализацию детей, через образование, через вторичную и третичную социализацию формирует определённый тип отношений в обществе, определённого человека, воспитанного, дисциплинированного ради государства, ради лояльности, ради какой-то морали, этики, которая есть в обществе. Можно взять три критерия, по которым оцениваем судьбу нашей цивилизационной эволюции. Первый критерий – это аккумулятивность, то есть насколько та или иная цивилизация накопила культурный запас, сколько было писателей, художников, мыслителей, философов, религиозных пророков и так далее. И мы сразу видим, что из 12 современных цивилизаций у всех есть большое историческое предисловие – и 5 тысяч лет, и больше. И России ведь не тысяча лет.
Модератор: По неофициальной хронологии…
Александр Агеев: У нас отрезается несколько подземных этажей, которые культурным слоем завалило, на самом деле это другая глубина. Почему в Казахстане на уровне бытовой жизни люди помнят семь поколений, а в России в среднем не более трёх, например? Это серьёзная вещь. Это отрезание той самой исторической памяти, той самой любви к отеческим гробам, к родному пепелищу, к истории и прочему.
Второй критерий – это разнообразие. На разные вызовы, внешние и внутренние, возникали разные решения, разные шаблоны, разные стереотипы, алгоритмы. Собственно говоря, библиотеку ведь можно ограничивать и не пополнять. А в исторической памяти, в цивилизационной ценностной базе, базе больших данных должен быть опыт всего. И образованность меряется по тому количеству знаний, стереотипов, навыков, умений, которые человек освоил. Чтобы знать более-менее китайский язык, надо потратить 10 тысяч часов и освоить некоторое количество иероглифов. И так в каждой сфере специализации, профессионализации.
Когда начинается проблема? Когда появляется какой-нибудь фюрер и говорит: «А вот этих мы не любим, ликвидируем всех Марксов, всех Энгельсов, всех Лениных и Сталиных». И всё, сжигаются книги, учебники. В итоге ограничивается культурный слой и цивилизационная мощь. Можно ограничить исторически, то есть забыть какие-то прошлые вещи, можно ограничить горизонтально — выбрать из текущих людей и подвергнуть люстрации властителей дум: писателей, художников, поэтов, музыкантов, политиков и так далее. Это второй путь оскудевания культурного и цивилизационного массива.
И третья характеристика любой цивилизации, культуры, я бы назвал ее «мобилизационная мощь». Насколько она пригодна для управленческих задач? Есть вызовы, и надо всем организоваться. Позволяет ли культура это сделать или нужно ее защищать? Отсюда споры о том, способствует ли православие предпринимательству? Способствует, особенно в старообрядческом варианте. А мусульманство? Конечно, есть исламский банкинг. То есть Вебер свою задачу решил, а дальше произошло преувеличение его значения и протестантского вклада в предпринимательство. На самом деле всякая современная культура, все современные религии способствуют предпринимательству. Не это определяет развитие пассионарности, активности и так далее.
Таким образом, что особенного в России? У нас по этим трем критериям первая проблема – мы с разнообразием допустили в последние 35 лет очень серьёзные ошибки. Мы решили, что тот опыт, который накоплен за советский период, нам не нравится.
Модератор: Его объявили отрицательным.
Александр Агеев: В нём было всё – и отрицательное, и хорошее, и плохое, и то, и это. Хватало тьмы, хватало света. «Палитра ночи, краски дня, тепло зимы и холод лета». Там было всё на самом деле. На то и требуется воспитание, образование, пропаганда, СМИ, чтобы учиться на опыте. «Сын ошибок трудных». Но если мы в зависимости от политической конъюнктуры одни памятники поставили, другие убрали, то получаем Украину. Срезали один слой, а попутно оказалось, что они срезали важную основу жизнестойкости самой юридической конструкции под названием «Украина».
Но мы тоже срезали. Когда стал проповедоваться, в том числе в вузах, либерализм, мы ведь просто импортировали чужое. Из сотни нобелевских лауреатов по экономике мы взяли несколько человек. А там были и другие течения. Почему мы изучаем трёх, почему их превратили в столпов? Милтон Фридман не был примитивным монетаристом. А Фридрих Хайек, Джон Уильямсон, Джозеф Стиглиц, Джон Кейнс? То есть это все манипулирование – вытащили одно, забыли другое. На переднюю часть полки поставили одну книжку, а все другие сожгли или запихнули куда-то далеко. Вот что такое манипуляция с разнообразием. Понятно, что невозможно все книги прочитать. Значит, кто-то составляет критерии селекции, отбора. В чём здесь есть слабости? Мы берём из списка литературы. Например, Сергей Александрович написал много книг, статей тридцать лет назад, но если посмотрим на эконометрику, то она акцентирует на написанное за последние пять лет. Это разве правильное отношение к научному наследию? У меня есть знакомый доктор химических наук, который на диссертационных советах достает книгу XVII века, переведенную в России, и говорит: «А об этом уже писали». То есть люди забывают.
Поэтому вопрос: какая доминанта? Если доминанта – обогащение, то отсюда пойдут все искажения системы, гармония поплывет. Изменение ценностей – это важнейшая вещь. И это у нас, к счастью, есть.
Мне кажется, проблема 1950-х гг. с разоблачением культа была в том, что, вместо того чтобы осмыслить эволюцию социализма, коммунизма, большевизма, решили, что ограничимся односторонней оценкой, неточной, лживой. В итоге за этим — неправомерное отрицание опыта. А когда есть три флага – значит, мы ищем в нашей истории не только достижения, не только победы, не только 9 Мая, но и 22 июня. И когда мы это понимаем, то мы сильно стоим на прошлом.
И последнее. Два аспекта культурной эволюции. Есть идеалы, нормативные системы (Айрат Равильевич как раз акцентировал наши нормативные идеалы), но они могут быть немного прекраснодушными. Одно дело – идеал, а другое дело – реальная жизнь. Одно дело – правила, а другое дело – сказать, что человек живет плюс-минус компромиссно. Как попасть из этого непростого мира (опять теодицея получается) в мир, где хорошо, где будет хорошо весьма, как Господь сказал, когда мир создал до Адама? Это коды, это наше движение, то самое преображение.
Кодов много, например, код труда, возрождения, оборонного сознания. Также есть некие символы. Куликово поле – это символ. За ним сразу тянется огромный смысл. Начинаем изучать через судьбу Осляби и Пересвета – это уже углубление. Символ уже как пароль. Например, в одном фильме, где в 1944 году разведчик прибыл в Беларусь добыть план минных полей, который был в сейфе немецкого коменданта. Сделали слепок, и он пришел к ключнику с просьбой сделать ключи от этого сейфа. А тот говорит, что не может, потому что сейф такой один у коменданта города и сделан в Берлине. Разведчик отвечает: «Если мы не найдем эту карту минных полей, то тогда много наших погибнет». И спрашивает ключник: «А наши – это наши?» И ответ: «Наши – это наши». И они поняли, о чем речь. Это и есть коды. Сказали «Сталинград» – и у одного возникает какое-то отвращение, а у другого наполняется душа силой. Сказали, например, «Прохоровское сражение» – все понимаем, о чем идет речь. А когда мы не знаем этих кодов, не возникает этой силы – на что сослаться. Или образы какие-то, как Александр Невский, Иван Грозный, Владимир Ленин и прочие.
Отсюда последний тезис. Российская цивилизация всегда была фронтирна, то есть на пределе. В экзистенционализме есть идея, что мы только в пограничной ситуации ощущаем жизнь, её смысл, ценности. То есть мы чувствуем обувь, когда она трёт пятку, а так – как будто её нет. Поэтому мы понимаем жизнь только в критических ситуациях. Из ста лет прожитой жизни на самом деле, может, на полтора года наберется в лучшем случае. Где-то на Востоке есть кладбища, где они пишут сроки жизни: жил два года, жил 10 дней, жил один день и так далее.
Модератор: Или не жил…
Александр Агеев: Да, не жил вообще. И неслучайно для поколения, прошедшего Великую Отечественную войну, эти четыре года были самыми-самыми. Когда они болели ОРЗ, когда была рядом смерть, но это была высота духа, высота жизни, интенсивность прошлого. И отсюда эта фронтирность. Это не просто наши границы, но это и фронтирность познания мира. Отсюда такая тяга к науке. Ученый хочет всегда постичь что-то другое. Потом гипотеза, доказали, опровергли – это постоянная фронтирность. В этом весь Раскольников: «Я хочу испытать это – тварь ли я дрожащая».
И последнее. Эта фронтирность не исчерпывается плоскостью, ландшафтом, она ведь в космос уходит, и в сферы духа. От банальных навыков жизни до ценностных ориентаций в чём-то серьёзном, до глобального смысла жизни, доминирующей направленности интересов человека. Но её можно размыть. Получается, что, если посмотреть на всю полноту разнообразия российской цивилизации, то, конечно, это большая биг-дата. Реально не успеть за жизнь прочитать всё. Кто из нас прочитал все 50 томов Вернадского? Не все статьи в журналах успеваем читать. Это избыточное пространство, один индивидуальный разум это не освоит. И разнообразие постичь очень трудно. Для того и правила, чтобы из разнообразия выбрать правильное.
И третье, самое важное, – мобилизационная мощь. Если увлечься этим разнообразием, то невозможно себя настроить на подвиг. Неслучайно интеллигенция много рассуждает. Эти диванные эксперты о чём-то рассуждают, а для действия требуется выбор в пользу какой-то системы. Почему? Потому что родители такие, потому что культура такая, потому что цивилизация такая, потому что я люблю это. Поэтому я за Родину, за семью, ту самую, настоящую. Поэтому я за товарищей, за пацанов. Это не упрощение, а выбор главного.
И отсюда, поскольку с этим справиться трудно, есть важнейшее свойство нашей культуры, отражённое в сказках, – это свойство цивилизации чудаков. Лев Гумилёв культурнее сказал – пассионариев. Иван-дурак или Емеля на печи в наших сказках видят всё разнообразие, видят сложность проблемы, когда решишь одну, другая появится. Любое действие порождает следствие, и невозможно никогда остановиться в решении. А Иван-дурак понимает, что авось, небось и как-нибудь. В принципе, он не может решить круг повседневных вызовов, поэтому Господь им правит. Он подскажет решение, а случай идёт от наивысших сил.
Модератор: То есть Россия – это страна, которой управляет Бог? Это если вернуться к российской базовой цивилизационной идентичности…
Александр Агеев: То есть страна чудаков. Да, Россия – страна, которой управляет Бог, потому что иначе невозможно. И Иван-дурак.
Модератор: Спасибо, Александр Иванович, за такой обстоятельный, сложный и многоуровневый ответ. Будем считать это зачином к третьему блоку нашего большого разговора. В нём мы коснёмся вопроса необходимости идеологии для России, о том, какой она могла бы быть.
Продолжение следует.
Бизнес-Online
