События на севере Косова напоминают попытку осуществить «конец истории» в отдельной взятом месте. Тот самый, который был обещан тридцать с лишним лет назад в мировом масштабе, не состоялся, но сохранился в сознании как мечта.
Фрэнсис Фукуяма, автор идеи, впоследствии признавал, что поторопился и не учёл важные обстоятельства развития обществ. Однако от неё не отказался, предсказанное торжество западной либеральной идеологии и соответствующего образа жизни всё равно состоится, пусть позже, чем ожидалось.
При чём тут Косово? Дезинтеграция Югославии заняла как раз столько времени, сколько существует концепция «конца истории». И стала, пожалуй, самым наглядным примером того, что на практике означала её реализация. Природа того государства – социалистической федеративной республики – вступала в диаметральное противоречие с тем, что считалось правильным после холодной войны. Во-первых, социализм – эту общественно-политическую формацию попросту списали как не оправдавшую себя. Во-вторых, сложносоставная федерация с преобладанием наиболее крупного этноса. Казалось бы, вполне в духе мультикультурализма, ставшего на пару десятилетий популярным в развитых странах. Ан нет. Мультикультурные сообщества по факту приветствовались, если находились в процессе развития от однородных к неоднородным за счёт иммиграции, притока новых граждан иного происхождения. Многонациональные же государства, наподобие Югославии или СССР (даже Чехословакии) воспринимались сквозь призму самоопределения. Иными словами, поддерживались национальные устремления, а вот желание сохранить (кон)федеративные формы приравнивались к имперским амбициям.
А есть те, кто следовали ошибочным путём, и теперь, чтобы выйти на торную дорогу, должны ускоренно миновать пропущенные стадии. В частности национального самоопределения, чтобы потом уже претендовать на вливание в новую общность.
Сразу оговоримся – в крупных многонациональных государствах, будь то Советский Союз или СФРЮ, накопилось изрядно собственных проблем, которые и предопределили их незавидную судьбу. Вопрос, однако, в реакции внешних сил. Вероятно, Югославия не выжила бы в прежнем виде. Но раздробления её до максимально компактных государственных образований могло и не случиться, не поучаствуй в этом процессе сильные мира сего. Начиная с самых первых шагов – моментального признания Германией, а потом и другими независимости Хорватии и Словении – до военной операции по отделению Косова и активной поддержки независимости Черногории ведущие западные государства последовательно реализовывали схему сведения балканской карты к наиболее мелкой мозаике. Исключением выглядит Босния, там была предпринята попытка сконструировать полиэтническую конфедерацию. Но, во-первых, получилось не очень, до сих пор непонятно, что с ней делать, во-вторых, решался другой вопрос – не допустить усиления страны, которая рассматривалась как носительница экспансионистских инстинктов (Сербии).
Тот факт, что именно сербам отказали в праве самоопределяться так, как они бы хотели, то есть объединиться в составе единого государства, можно объяснять по-разному. От нежелания (до какого-то момента) менять прежние линии административных границ, что могло открыть «ящик Пандоры» до опасения получить сильное и независимо настроенное государство на Балканах.
Северные муниципалитеты Косова, населённые сербами, – последняя территория, которую Белград считает зоной своей ответственности за пределами официальных границ Сербии. Прецедент признания края независимым с использованием военной силы и без согласия официальной столицы не всем нравится даже в Европе. В связи с этим Евросоюз долгое время позволял Сербии некоторый люфт – не только непризнание отделения Косово, но и вроде бы некоторые особые права в отношении живущих там сербов. Сейчас, кажется, решили больше не миндальничать. Приштине дан карт-бланш на установление полного суверенитета над Косово, край подаёт заявку на членство в ЕС, хотя по имеющимся соглашениям этого до урегулирования делать нельзя.
Объективно говоря, Сербии деваться некуда. Страна зависит от европейских соседей и партнёров, никаких альтернативных путей развития, кроме участия в интеграции, у неё нет. В этом, очевидно, и цель Евросоюза – закрыть вопрос, продемонстрировав всем, что на этом геополитическом пространстве он остаётся решающей силой. Конец истории – пусть не всеобщей, а хотя бы конкретной.
Возможно, сейчас сработает. Но опыт показал, что успехи в реализации большого «конца истории» открывают потом следующую её главу, в которой старые проблемы возвращаются, да ещё и в усугубившемся виде. Не исключено, что с малым получится так же.
Российская газета
