О председателе КНР Си Цзиньпине и о консолидации власти в его руках за последние пять лет написано немало. Но для международного сообщества не менее важен вопрос, как Си Цзиньпин видит мир и как это отразится на внешней политике Китая. Учитывая непрозрачность политической системы КНР, трудно дать совсем определенный ответ. Но некоторые схемы начинают проясняться.
Мировоззрение Си Цзиньпина строится на центральной роли Компартии Китая, контролирующей государственный аппарат, и на коммунистической идеологии, которая преобладает над политическим прагматизмом. Эта разновидность китайского национализма в сочетании с экономическими достижениями, политической ностальгией, национальными претензиями и новой культурой политической самоуверенности означает отступление от ортодоксального подхода Дэн Сяопина – «скрывайте свою силу, ждите благоприятного момента и никогда не берите на себя лидерство».
Новый подход можно представить в виде семи концентрических кругов интересов, начиная с центральной роли партии, затем следуют единство страны, значимость устойчивого экономического роста, мягкий контроль над 14 государствами, с которыми граничит Китай, проецирование морской мощи, использование экономической мощи как рычага воздействия, а также медленное реформирование отдельных аспектов послевоенного миропорядка в соответствии с интересами страны. Сможет ли Си Цзиньпин реализовать свою внешнеполитическую стратегию целиком или частично – вопрос остается открытым.
Партия и народ
Первый, основополагающий круг – Компартия Китая и ее стремление сохранить власть. На протяжении последних 40 лет на Западе господствует предположение, что Китай постепенно примет глобальный либеральный капиталистический проект. Однако эксперты, высказывающие его, не учитывают дебаты внутри партии, начавшиеся в конце 1990-х годов. По итогам этих дебатов в начале нынешнего столетия было принято решение, что никаких системных изменений не будет и Китай останется однопартийным государством. Обеспечить выживание партии обусловлено не только ее собственными интересами, в руководстве страны убеждены, что Китай не сможет стать глобальной державой без мощного партийного лидерства. Хотя внутрипартийные дебаты завершились за 10 лет до прихода Си Цзиньпина к власти, он завершил процесс превращения Китая в государство с капиталистическим обществом и партией в центре системы.
Си Цзиньпин открыто заявил о приоритетности власти, престижа и прерогатив партийного аппарата в сравнении с административной машиной государства. В предыдущие десятилетия роль партии сводилась преимущественно к идеологической функции. Теперь ситуация изменилась. Си Цзиньпин понял, что вытеснение партии как института из процесса принятия решений приведет к снижению ее влияния. Сегодня он активно противодействует этой тенденции.
При Си Цзиньпине руководство Китая все больше отдает предпочтение политической идеологии, а не прагматизму. Центральное руководство знает, что потребность в политической либерализации возникает практически везде, когда доходы населения преодолевают определенный порог. Их ответ на этот запрос – подтверждение марксистско-ленинской идеологии и широкая кампания, пропагандирующая единство КПК и народа. Си Цзиньпин уверен, что сможет победить Фрэнсиса Фукуяму, который считает западную либеральную демократию финальной формой государственного устройства. Поскольку эта задача подкрепляется новыми технологиями государственного контроля (включая укрепление социального доверия, систему распознавания лиц и огромный аппарат внутренней безопасности), многие китайцы убеждены, что Си Цзиньпин добьется успеха.
Второй концентрический круг с точки зрения интересов Си Цзиньпина и руководства Китая – национальное единство. В Пекине эта тема остается чрезвычайно значимой, как вопрос национальной безопасности с одной стороны и сохранение политической легитимности с другой.
С точки зрения Пекина, Тибет, Синьцзян, Внутренняя Монголия и Тайвань являются ключевыми интересами безопасности. Каждый представляет собой сочетание внутренних и внешних факторов безопасности. Тибет – ключевой фактор в стратегических отношениях Китая с Индией, которая предоставляет политическое убежище далай-ламе более полувека. Синьцзян – проблема враждебного исламского мира и внутреннего исламского сепаратизма. Внутренняя Монголия, несмотря на урегулирование вопроса о границе с Россией много лет назад, остается источником стратегической напряженности в отношениях Москвы и Пекина. Так, Россию беспокоит китайский ревизионизм и возможный пересмотр границ 1989 года.
Тайвань, долгое время воспринимавшийся как эквивалент огромного американского авианосца в Тихом океане, считается главным препятствием на пути к более контролируемым и, следовательно, более безопасным морским границам, а также к воссоединению нации. Отсюда нервозность Китая по поводу недавно принятого закона о путешествиях на Тайвань, который предусматривает возобновление официальных контактов на всех уровнях между администрацией США и их тайваньскими коллегами. Подобные проблемы будут оставаться ключевыми вызовами национальной безопасности Китая, помимо, разумеется, безопасности компартии.
Третий концентрический круг – экономика Китая и обеспечение ее устойчивости. С политической точки зрения, первая фаза экономических реформ в Китае характеризовалась развитием малого, семейного предпринимательства в легкой промышленности, трудоемкого экспортного производства с низкой заработной платой и государственными инвестициями в инфраструктуру, включая телекоммуникации, дороги, транспорт, порты и энергетику. В начале 2013 года Си Цзиньпин представил проект второй фазы экономических реформ. Определяющими особенностями программы стал акцент на внутреннее потребление как основной драйвер экономического роста, развитие частного сектора за счет уменьшения доли государственных предприятий и сокращение отставания от Запада в сфере новых технологий, включая биотехнологии, информационные технологии и искусственный интеллект. И все это в рамках новой программы экологически устойчивого развития, в первую очередь направленную на борьбу с загрязнением воздуха и изменениями климата.
Спустя 5 лет реального прогресса в сфере инвестиций, торговли, финансов, в реформировании госпредприятий и земельной реформе не видно, Китай откатывается назад по налоговой политике, конкуренции и реформе рынка труда. Пока непонятно, собирается ли Си Цзиньпин, консолидировав власть в своих руках, использовать политический капитал для проведения реформ в столь чувствительных областях, где действуют силы сопротивления и инерции. Есть и другие тревожные признаки. Роль партийных чиновников в частных фирмах увеличивается, ведутся открытые дебаты о приобретении государством доли в наиболее успешных частных компаниях. На фоне антикоррупционной кампании и борьбы с другими нарушениями мы видим, что ряд известных частных компаний Китая испытывает политические трудности. Недавно Пекин прибрал к рукам страховой конгломерат Anbang, получив временный контроль над активами компании, после того как ее председатель был арестован и предан суду. Следует также отметить отсутствие реально независимых судов по торговым делам и механизмов арбитража.
Однако Пекину удалось добиться значительного прогресса в сфере инноваций, где государственные инвестиции в исследования и разработки начали давать результаты, и в реализации экологической реформы, включая существенное сокращение показателей загрязнения воздуха в крупных городах за последние 2 года. Это действительно важное достижение, поскольку трагедией быстрого развития Китая в последние 35 лет стало разрушение окружающей среды. Экология – это не внутренняя проблема Китая. Объем выбросов парниковых газов может повлиять на глобальную климатическую безопасность и будущее планеты. В нынешнем и формирующемся мировоззрении Китая сильная экономика и чистая окружающая среда являются определяющими факторами политической легитимности партии.
Региональные интересы
Четвертый из системы расширяющихся концентрических кругов выходит за рамки внутренних вызовов и касается так называемой сферы влияния Китая. Речь идет о 14 соседях КНР. Исторически они представляли угрозу национальной безопасности Китая, что приводило к вторжениям. Посредством политической и экономической дипломатии Китай стремится поддерживать позитивные, комфортные и по возможности соответствующие его интересам отношения со всеми этими странами.
В то же время Китай формирует более широкую стратегию вовлеченности в дела региона. Мы видим, как Пекин использует политическую, экономическую и военную дипломатию на всем континенте – в Северо-Восточной, Центральной и Юго-Восточной Азии. Эта стратегия также находит отражение в участии Китая в таких блоках, как Шанхайская организация сотрудничества, и в амбициозных инфраструктурных проектах, прежде всего это инициатива «Один пояс – один путь».
Стратегический императив, определяющий действия Китая, понятен: консолидировать отношения с соседями. По сути это означает укрепление стратегических позиций Китая на всем евразийском континенте.
Пятый концентрический круг стратегических интересов Китая – морская периферия. Си Цзиньпин и центральное руководство страны считают ее чрезвычайно опасной средой. Пекин рассматривает свои территориальные претензии в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях как жизненно важные и постоянно называет их «ключевыми национальными интересами», ставя в один ряд с Тайванем. Китай также считает, что регион объединился против него: страна находится в кольце союзников США, включая Южную Корею, Японию, Тайвань, Филиппины и Австралию, не говоря уже об объектах Тихоокеанского командования США в регионе.
ВМС США и данные Reuters
Китайские дноуглубительные суда были зафиксированы вокруг рифа Юншудао (Fiery Cross) в районе спорного архипелага Спратли в Южно-Китайском море на снимках с разведывательного самолета P-8A Poseidon ВМС США в мае 2015 года.
Морская стратегия Китая направлена на то, чтобы расколоть американские альянсы, которые, по мнению Пекина, являются пережитком холодной войны. Одновременно Китай укрепляет потенциал флота и авиации, чтобы они были сопоставимы с сухопутными силами. При Си Цзиньпине произошли кардинальные изменения в структуре вооруженных сил КНР и военной доктрине. Возможности флота и ВВС теперь распространяются на спорные острова в Южно-Китайском море, Пекин также развивает свои ракетные силы наземного базирования, которые могут быть нацелены против Тайваня и кораблей ВМС США в западной части Тихого океана. Цель военно-политической стратегии Китая ясна: посеять сомнения по поводу способности Соединенных Штатов победить в вооруженном конфликте с Китаем в пределах первой цепи островов. Американцы также должны засомневаться в своей способности защитить Тайвань.
Более мягкие аспекты стратегии Китая в Восточной Азии и западной части Тихого океана предполагают экономическое вовлечение посредством торговли, инвестиции, потоков капитала и оказания помощи. По сути Китай уже стал более значимым экономическим партнером, чем США, практически для всех стран Восточной Азии.
Пекин и остальной мир
Последние два круга касаются представлений Китая о своем будущем месте на мировой арене. Шестой круг стратегических приоритетов Китая – отношения с развивающимся миром, которые имеют исторические корни, связанные с ролью председателя КНР Мао Цзэдуна и премьера Госсовета Чжоу Эньлая в Движении неприсоединения в период холодной войны. Сегодня речь прежде всего идет об Африке, но мы также наблюдаем активные контакты Китая с Бангладеш, Пакистаном и Шри-Ланкой.
В Африке Китай вкладывает средства в строительство инфраструктуры континента, а также занимается крупными торговыми и инвестиционными проектами в Латинской Америке и Азии. Каждый из проектов имеет собственные локальные противоречия. Однако характерной особенностью стратегии КНР является настойчивость и способность адаптироваться. Западные эксперты изучили множество китайских инвестиционных проектов в странах развивающегося мира. Некоторые оказались неудачными, как, например, в Замбии, где поведение китайских фирм вызвало политические разногласия и в итоге привело к смене правительства. Но другие проекты продемонстрировали реальный прогресс. В Эфиопии инвестиции китайских компаний открыли новые возможности для местных работников, что обеспечило рост заработной платы.
Следует также обратить внимание на количество положительных примеров в развивающихся экономиках. Если Китаю удается заручиться поддержкой своих интересов в ООН или в лабиринтах глобальной многосторонней системы, его способность добиваться политического и дипломатического взаимодействия становится беспрецедентной.
Седьмой концентрический круг касается будущего мирового порядка, основанного на правилах. Соединенные Штаты построили этот порядок после Второй мировой войны на двух опорах. Во-первых, набор преимущественно либеральных международных институтов, включая ООН, Бреттон-Вудскую систему, ГАТТ (позднее ВТО) и Всеобщую декларацию прав человека 1948 года. Вторая опора – возможность использовать американскую политическую, экономическую и военную мощь для защиты созданного миропорядка. С тех пор США стремились защищать данную систему посредством глобальной сети альянсов – НАТО в Европе, двусторонние договоры о стратегическом партнерстве со странами Восточной Азии. До сегодняшнего дня Соединенные Штаты оставались доминирующей супердержавой. Но сейчас Америка переживает период глобальных изменений и вызовов.
Глубинные основы либерального порядка сегодня тоже под угрозой извне и изнутри. В западных странах многие граждане разочаровались в демократической форме государственного устройства. А Китай в это время предлагает «авторитарный капитализм» как альтернативу американской модели. Китай вот-вот станет крупнейшей экономикой мира, сместив с верхней ступени пьедестала США, а в скором времени сможет бросить вызов региональному (но не глобальному) военному доминированию Америки. Китай также создает собственные многосторонние институты, в том числе Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, и продолжает расширять свою стратегическую и экономическую деятельность в Европе и Азии. Сам Си Цзиньпин ясно дал понять, что в будущем роль Китая не будет сводиться к простому дублированию американского либерального порядка.
Китай неоднократно заявлял, что нынешний миропорядок был создан западными колониальными державами, которые оказались победителями во Второй мировой войне. Однако пока Пекин не говорит о конкретных изменениях, которые он хотел бы осуществить в международной системе. Китай хотел бы, чтобы будущий мировой порядок больше соответствовал его национальным интересам и ценностям. В частности, речь может идти об изменениях в сфере прав человека, которые закреплены тремя международными договорами и защищаются Советом по правам человека в Женеве в соответствии с принципами либеральной демократии.
Изменения также могут коснуться глобального экономического порядка, включая ВТО, особенно в случае торговой войны с США, если Вашингтон нарушит нормы ВТО, чтобы решить конфликт в свою пользу. Что касается будущего международного порядка в сфере безопасности, то мы переживаем период неопределенности, которая обусловлена внутриполитическими факторами в США и Китае. Захотят ли Соединенные Штаты остаться мировым полицейским? Захочет ли Китай взять на себя эту роль? Пока факты говорят о том, что Пекин в этом не заинтересован.
Будущее внешней политики Китая
Тенденции политики Китая при Си Цзиньпине становятся все более очевидными. В значительной степени они обусловлены тем, что Китай начал реализовывать свое давнее стремление добиться национального благосостояния и мирового влияния, вернувшись к временам династии Цин. Тогда национальные интересы Китая заключались в том, чтобы сохранить территориальную целостность и политический суверенитет, противодействуя иностранным вторжениям. Сегодня эта задача выполнена. Однако пока у Китая нет готовых исторических сценариев, показывающих, как использовать приобретенное богатство и влияние на международной арене. Концепция Си Цзиньпина немного проясняет возможные направления. Мы вступили в третий период внешнеполитической реальности Китая после 1949 года: после национально-политической революции Мао Цзэдуна и экономической модернизации Дэн Сяопина Си Цзиньпин формирует представление о роли Китая в мире. Его Китай не склонен поддерживать статус-кво. Перед остальным миром стоит вопрос, как вовлечь в международные дела новый, уверенный в себе Китай.
Опубликовано в электронной издании журнала Foreign Affairs
