Изменение российского внутреннего дискурса на фоне украинских событий дает богатую пищу для размышлений. В частности, интересно сравнить использование «энтузиазма масс» в России и Китае — стране, на которую наше руководство в последнее время возлагает особенно много надежд. Об этом пишет политолог, синолог по образованию Михаил Коростиков.
Сопоставление России и КНР всегда продуктивно: две страны имеют совершенно разные культуры, но при этом руководство их вышло из одной «ленинской шинели». Схожие принципы государственного управления при наложении на разные менталитеты приводят к совершенно разным результатам.
Компартия Китая уже довольно долго использует для укрепления своего международного авторитета и легитимности метод «прорыва народного гнева в медийное поле».
Периодически какой-нибудь отставной военный печатает книгу, общий посыл которой состоит в следующем: великая китайская нация не забыла о том, что европейцы сто лет вытирали об нее ноги. Она просто копит силы для того, чтобы вернуться на исконный путь доминирования над окрестными варварами. И конечно же, отомстить.
Форма и фон для выражения этой мысли бывают разными. К примеру, в книге 1996 года «Китай может сказать нет» выражена критика западного образа жизни и американской внешней политики. В труде 1999 года «Неограниченная война» — описание противостояния слабого государства сильному всеми возможными способами, включая вывод из строя находящихся под управлением компьютеров систем водопровода и канализации.
В наиболее известной книге этой серии «Китай недоволен» (2009) просто перечисляются все беды, которые европейцы и американцы принесли и приносят китайскому народу, а также раздается призыв к руководству страны отбросить все сантименты и начать, наконец, править миром.
Книги обычно выходят тиражом в сотни тысяч экземпляров, мгновенно раскупаются, несколько недель не сходят с первых полос западных газет («Китай готовится поработить мир») и вызывают кратковременное повышение военного бюджета Японии.
Россиянам слышать такое странно: подобная литература у нас составляет пятую часть любого уважающего себя книжного магазина. Отличие в том, что в Китае существует открытая цензура, поэтому книгу, которая принципиально противоречит курсу власти, печатать никто не будет.
Через некоторое время в официальных государственных печатных изданиях появляется легкая критика этих творений как «не отвечающих долговременным интересам мира и добрососедства». В некоторых местах, например в свободолюбивом Гонконге, ее могут даже показательно запретить. Таким образом,
Компартия как бы посылает Западу сигнал: да, возможно, мы вам не нравимся, но мы — то единственное, что сдерживает 1,5 млрд в среднем довольно бедных, плохо образованных и агрессивных людей от того, чтобы отомстить вам.
Они хотят вас растоптать, отравить ваши колодцы, тысячами убивать безоружных, как вы делали это с их дедами в период восстания ихэтуаней. Они хотят отравить вас опиумом, сжечь ваши лучшие дворцы, разорвать ваши страны на куски, чтобы губернаторы Техаса и Орегона воевали друг с другом до последнего «реднека», как это делали вы сто лет назад.
Если до европейцев сигнал доходит плохо — на помощь приходят антияпонские кампании, в ходе которых разъяренные орды на специально огороженной территории жгут японские машины и разбивают об асфальт фотоаппараты «Кэнон».
Повод неважен: неосторожное высказывание японского премьера, посещение им «неправильного» кладбища с захоронениями времен Второй мировой войны или просто годовщина какого-нибудь военного преступления. Конечно, эти демонстрации через некоторое время разгоняются, чтобы дать понять, что все под контролем.
И будет под контролем до тех пор, пока всех не удастся окультурить. Конечно, если основные торговые партнеры осознают глубину проблемы и будут вести себя хорошо. А мы, так и быть, не будем пока всерьез претендовать на передел мира. Что будет дальше? Кто его знает.
Результаты поразительны: несмотря на отсутствие выборов, цензуру и коммунистический режим вопрос о легитимности Компартии всерьез не обсуждается.
Китайцы считаются серьезными и ответственными партнерами. С ними решают вопросы валютных курсов, торговых пошлин и прочих вещей, которые обычно сопровождают отношения уважаемых джентльменов. При этом Компартия держит страну в узде на самой страшной стадии развития — стадии перехода масс населения из состояния селян в состояние мелких буржуа.
Именно на этой стадии в европейских обществах зародился фашизм.
Мелкий буржуа недостаточно образован, чтобы понять идеи гуманизма и ценности человеческой жизни, он еще по-крестьянски жесток, но уже усвоил нативистскую концепцию стран догоняющего развития «нас все обижали, вот теперь мы отомстим», которая неминуемо когда-нибудь трансформируется в здоровый гражданский национализм.
Ответственные элиты на этом этапе развития обязаны приложить все усилия для открытия страны миру, повышения уровня образования граждан и максимальной их интеграции в глобальную культуру (не та, которая джинсы и Голливуд, а которая Стравинский, Гете и Чаплин).
Впрочем, у элиты всегда есть другой выбор. Она может попытаться оседлать волну народной ненависти. На этом транспортном средстве можно ехать достаточно быстро, но результатом будет неминуемое превышение скорости и авария. К сожалению, этот вариант ближе к тому, что происходит в России.
Имея огромные массы населения, очевидно склонного к деструктивным с точки зрения развития действиям, элиты вместо обуздания реваншистских тенденций подпитывают их.
Более того, нужно отдать должное профессионализму наших политиков: они нашли струнки «кузькиной матери» даже в душах тех людей, которым по статусу и уровню образования положено быть апологетами мира, развития и уважения к человеческой жизни.
Результат продолжительного культивирования таких настроений — невозможность от них в одночасье отказаться. Пока что результат — надвигающаяся экономическая блокада, ухудшение возможностей для получения критически необходимых технологий, ограничение доступа к иностранному кредитованию, неизбежные репрессивные тенденции во внутренней политике.
В качестве плюсов — временно высокие рейтинги первых лиц, которые необходимо постоянно подпитывать громкими заявлениями того же характера. Побочный эффект — яма все глубже.
Все это трудно назвать иначе, как неверное истолкование национальных интересов. Бесспорно, важнейшую цель удержания Украины в орбите влияния можно было достичь сотней средств, но выбраны были те, которые очевидно вели к противоположному результату. Самое близкое нам государство никогда не было настолько далеко.
Я уже не говорю о том, что полностью обнулились все вложения в российский имидж, сделанные в период Олимпийских игр в Сочи, саммит АТЭС и будущий чемпионат мира по футболу. Российские власти говорят, что нам не важно, что о нас думают. Но зачем тогда баснословные суммы тратились на эти ярмарки тщеславия?
Итак, мы видим две совершенно разные стратегии двух государств, которые делят одно политическое прошлое. В одном случае деструктивное поведение части населения используется для укрепления авторитета центральной власти и торга за лучшие условия на внешнем рынке («вы знаете, если вы повысите ввозные пошлины, десять миллионов потеряют работу, кто знает, что они выкинуть могут, мы их не удержим…»).
В другом — для создания экономической и политической блокады собственной страны, деинтеллектуализации внутреннего общественного дискурса, крушения всех усилий по созданию благоприятного имиджа, в том числе и инвестиционного.
Кто-то может сказать, что поведение Компартии цинично: ну как можно так торговать искренними чувствами граждан? Но давайте воспользуемся максимой Мао «Практика — критерий истины»: через 10–15 лет уровень жизни жителя КНР приблизится к российскому, а у государства будет достаточно ресурсов, чтобы проводить внешнюю политику в соответствии с интересами страны, не боясь вообще никакого ответного удара.
Это касается и Тайваня, который важен для китайцев не меньше, чем для нас Крым, и многочисленных островов в соседних морях, и восстановления былого статуса абсолютного регионального гегемона. Потакающие иррациональным стремлениям народа российские элиты вряд ли теперь могут с уверенностью утверждать, что их перспективы настолько же безоблачны.
Вполне возможно, что руководство России принесло наше будущее в жертву понятному, но несвоевременному порыву. Это поведение простительно для обывателей, но не для элиты государства, которая отличается тем, что живет интеллектом и планированием, а не эмоциями. Элита знает силу и слабость собственного народа и понимает его интересы достаточно хорошо, чтобы проводить ответственную и долговременную политику. Обратное поведение называется популизм. Как жаль, что у нас не было своего Дэн Сяопина, который бы это вовремя разъяснил.
