Публикуем размышления двух представителей канадского академического сообщества, которые предлагают начать пересмотр отношений между Канадой и Россией. Статья отражает личный взгляд авторов. Редакция будет рада продолжить эту дискуссию и ждёт любых откликов на эту инициативу.
Суть внешней политики Канады – защита её интересов, которые непосредственно затрагивают саму Россию, а также регионы, где Россия и Канада могут соперничать, сотрудничать или сосуществовать. В эти интересы входят экономические, политические, экологические, социальные и многие другие вопросы, где мы можем оказаться в выигрыше или потерпеть неудачу.
С последних лет холодной войны и до начала 2014 г. канадско-российские отношения развивались динамично и многогранно, подразумевая диалог и сотрудничество даже по самым чувствительным и противоречивым моментам. Конечно, были и сложные ситуации – как во время российско-грузинского конфликта, но общий тренд взаимовыгодного сотрудничества был позитивным. Дали результаты и многолетние усилия по продвижению канадской торговли.
В марте 2014 г. в двусторонних отношениях произошёл сдвиг в худшую сторону из-за конфликта России с Украиной по поводу Крыма и Донбасса. Безоговорочно поддерживая Украину, Канада не только участвовала в нескольких раундах санкций, но и пошла дальше, чем некоторые страны G7 и НАТО, ограничив взаимодействие с Россией.
Наши отношения фактически стали бесплодными. Их статус лучше всего охарактеризовал начальник Генштаба ВС Канады генерал Джонатан Ванс, назвавший Россию «непосредственной военной угрозой этой стране». В свою очередь, посол РФ в Канаде Александр Дарчиев говорил о «печальном, но не безнадёжном статусе российско-канадского диалога».
Вызовы
С точки зрения Канады, Россия не является страной-единомышленником. Кроме того, негативное влияние на отношения оказала незавидная судьба нескольких известных критиков Владимира Путина.
Власти институционально и политически вынуждены поддерживать высокий уровень защиты от внутренних вызовов и внешнего воздействия. Поэтому Россия стремится систематически сдерживать и ограничивать политическое/экономическое влияние «чужих», особенно представителей евроатлантического истеблишмента. А в условиях нарастающей конфронтации – защищается от прямого и опосредованного внутреннего и внешнего воздействия (экономического, политического и военного).
В целом Россия воспринимает Канаду позитивно благодаря её прогрессивному либеральному госуправлению и традиционно конструктивному подходу к внешней политике. Страна считается приятным, но не жизненно необходимым политическим и экономическим партнёром. В то же время сегодня Канада видится из России как один из западных лидеров «антироссийского крестового похода».
В Канаде другая проблема: здесь довольно мало политически диверсифицированных и хорошо информированных экспертов и исследовательских центров со связями во властных кругах, которые могли бы предоставить политикам объективные сведения о России и таким образом ликвидировать информационный разрыв.
В последние десятилетия Канада не раз вступала в противоречия с Россией по поводу некоторых аспектов поведения Москвы на внешнеполитической арене, но украинский кризис впервые вызвал реакцию, исключающую содержательный диалог.
У наших ближайших союзников – США и ЕС – ситуация складывалась иначе.
Канадский подход отражал желание продемонстрировать украинской диаспоре мощное противодействие поведению России. При этом тогдашний премьер-министр скептически относился к вовлечённости Канады в международные дела. Беспрецедентный отказ от диалога не повлиял на попытки разрешить конфликт: Франция и Германия предприняли дипломатические усилия, позволившие согласовать мирные договорённости «Минск – 1» и «Минск – 2», Канада же осталась в стороне.
Политика ограниченных контактов с Россией в основном имеет символический смысл, однако поддержка Украины стала настолько привычной, что украинские власти начали критиковать Канаду за попытки отказаться от этой политики и следовать национальным интересам. Украина старалась заблокировать канадско-российский диалог, хотя сама, по некоторым данным, поддерживала контакты с Россией.
Реалистичная оценка вынуждает нас признать, что политика ограниченных контактов с Россией выполнила свою символическую роль, никак не сказавшись на конфликте между Украиной и Россией, но зато лишив Канаду роли ключевого дипломатического канала.
Кроме того, из-за этой политики канадские экспортёры в Россию оказались в невыгодном положении по сравнению со своими конкурентами из других стран G7 и евроатлантического сообщества. Конкуренты Канады опираются на активную поддержку торговых представителей и структур, кредитующих экспорт, у канадского бизнеса на российском рынке таких возможностей нет.
Иными словами, Канаде нужны такие же условия на рынке, как у её партнёров. Но до этого пока далеко.
Изменение канадской политики не должно беспокоить правительство Украины, которое и само сейчас активно ищет возможности урегулировать конфликт на Донбассе путём переговоров.
Возможности
Пока ощущение такое, что Канада не способна – и в некоторой степени не желает – защищать и продвигать свои национальные интересы, взаимодействуя с Россией.
Но даже если оценка российского посла верна и «надежда на возврат к нормальным отношениям в обозримом будущем мала», мы считаем, что создание условий для более прагматичного подхода к стране-неединомышленнице отвечает интересам Канады. То же самое касается и российского подхода к отношениям с Канадой. Нам не нужно становиться друзьями. Цель не в том, чтобы поддерживать отношения ради отношений.
Нарастающие глобальные вызовы как никогда требуют скоординированной международной реакции, поэтому России и Канаде придётся говорить друг с другом, чтобы решать вопросы экологии, новых технологий и здравоохранения.
На уровне внешней политики, если Канада хочет играть значимую роль в решении глобальных задач и вопросов, чувствительных для канадцев, у неё должен быть работающий канал взаимодействия с российским внешнеполитическим истеблишментом. Канаде нужен уровень, гарантирующий её значимое участие в этом разговоре. Лучше находиться за столом, а не в меню – особенно когда речь идёт о глобальной кухне.
Весь спектр проблем международной безопасности может стать частью полезных дискуссий с Россией. Обсуждение, например, борьбы с терроризмом будет способствовать реальному сотрудничеству. Более сложные, противоречивые сферы вроде кибербезопасности потребуют шагов по укреплению доверия и долгосрочного подхода. Консультации экспертов откроют возможности для урегулирования спорных моментов.
Актуальные глобальные вызовы, включая изменение климата, требуют скоординированной общей реакции.
Канада также заинтересована во взаимодействии с Россией по многим региональным вопросам, где последняя играет важную роль. На площадке Арктического совета страны поддерживают двусторонний диалог, однако он не покрывает весь спектр экономических и прочих интересов Канады, поэтому нам необходимо более активное сотрудничество.
К другим важным и требующим внимания направлениям относятся – в первую очередь – Ближний Восток (Сирия, Иран) и евразийская безопасность (Афганистан).
Кто-то может не согласиться, но Россия действительно является влиятельным игроком в глобальных и/или региональных вопросах, представляющих жизненно важный интерес для Канады и её граждан.
На уровне международных экономических отношений Россия на данном этапе не рассматривается как крупный торговый партнёр или как привлекательное направление для инвестиций. Уже давно ушли в прошлое те времена, когда канадский экспорт зерна превышал российский в соотношении 250 к 1. В результате санкций Канада сохраняет торговый профицит над Россией в сфере экспорта машин и оборудования. Сегодня экспорт уже не ограничивается потребительскими товарами и сырьём, возрастает доля товаров с высокой добавленной стоимостью. Российская экономика не так велика, но благодаря внутренней диверсификации она создаёт возможности для канадских экспортёров специализированных товаров. Кроме того, Россия – привлекательный рынок профессиональных услуг. Помимо существующих рынков товаров с высокой добавленной стоимостью и профессиональных услуг, торговля с Россией соответствует нашей собственной политике диверсификации торговли. Она также способствует устойчивому развитию, что соответствует глобальным целям Канады. В тех отраслях, где Канада имеет конкурентные преимущества – например, экологичные технологии в условиях холодного климата, – мы почему-то не продвигаем наши долгосрочные интересы.
Новый канадский прагматизм
Пандемия COVID-19 создала новые условия для международных отношений. Да, личных встреч стало меньше. Это является препятствием для вдумчивых бесед по чувствительным вопросам, но в то же время открывает возможности для более частых контактов без формализма официальных визитов.
Реализация собственных интересов Канады станет источником новой повестки дискуссий с Россией.
Если канадские цели хотя бы отчасти совпадут с российской повесткой и Канада сможет продемонстрировать политическую волю к диалогу, обе стороны будут заинтересованы в контактах.
На нынешней стадии глубокого взаимного недоверия необходима решимость, чтобы перезапустить диалог, определить направление развития двусторонних отношений и прояснить конечную цель.
На практике нужен сигнал от канадских властей о заинтересованности в таком диалоге с российскими коллегами. За ним должна последовать проработка первоначальной повестки, отражающей приоритеты Канады, которую можно передать российской стороне. Это можно было бы осуществить, например, в рамках встречи заместителей министров обороны двух стран по вопросам стратегической стабильности. До 2014 г. подобные встречи проходили часто. Главное – начать дискуссию на уровне достаточно высокопоставленных чиновников, но не на уровне министров, так как это преждевременно и может быть неверно истолковано. Посыл этой дискуссии должен быть однозначным: вопрос снятия санкций не стоит на повестке дня.
Содержание первоначальной повестки переговоров должно быть согласовано Министерством иностранных дел Канады и передано другим ведомствам, парламентариям и регионам.
Канадским торговым представителям также нужно дать сигнал о том, что проактивный подход по аналогии с действиями наших политических союзников и торговых конкурентов является частью нового курса. Должны быть направлены инструкции и в канадскую корпорацию развития экспорта, как «вновь открыть» Россию, чтобы канадские бизнесмены находились в равных условиях с американцами и европейцами.
Сейчас у нас нет для этого содержательных механизмов (грантов, проектов, исследований).
План действий
Нынешние обстоятельства не располагают к всеобъемлющему взаимодействию двух стран, как это было на предыдущем этапе. Однако МИД Канады мог бы начать с составления списка приоритетных вопросов, чтобы возобновить политический диалог.
С учётом нынешнего состояния наших отношений с Россией новый прагматичный подход, который мы предлагаем, должен строиться на сбалансированном сочетании новых (формальных и неформальных) и традиционных подходов, что позволит создать сеть взаимодействия и базовый уровень доверия.
Различные платформы взаимодействия – семинары и конференции в престижных университетах и НКО, любительские хоккейные матчи на полях крупных мероприятий, неформальные встречи в рамках заседаний профессиональных ассоциаций, неформальные встречи политиков, активность в соцсетях – лишь некоторые из возможностей, которые можно задействовать наряду с официальными консультациями невысокого уровня.
Нам нужны шаги для медленного, но верного восстановления доверия. Это касается обеих сторон.
Более всеобъемлющий план, если он потребуется, можно начать разрабатывать после отладки неформального диалога между канадскими и российскими партнёрами.
Даже без официальных установок многие заинтересованные участники захотят возобновить продвижение своих инициатив, если это будет политически приемлемо. Вероятно, в первую очередь это коснётся консультаций специалистов по изменению климата, а также контактов на региональном уровне.
Путь вперёд
Реальность требует выстраивать отношения с Россией, какой она является сегодня, а не с той, которую рисует наше воображение.
С точки зрения внешней политики, включая экономические и экологические аспекты, Канаде удастся реализовать свои национальные интересы и укрепить международные позиции, только если ей будут открыты все возможности дипломатии, то есть прямого содержательного диалога.
У нас нет иллюзий.
Возможно, в лучшем случае – отношения двух стран останутся смесью соперничества и сотрудничества. Но сейчас главный вызов в том, чтобы перейти от ограниченных контактов к взаимодействию, которое полностью отражает наши национальные цели и интересы.
