Сегодня, когда где-то вспыхивает вооружённый конфликт, последний, о ком думают в качестве возможного посредника, – генеральный секретарь ООН. Но что мы можем потерять, если с крахом нынешней системы на основе ООН и её Совбеза наступит полная анархия? О том, почему реформа ООН необходима для мира, Фёдору Лукьянову рассказал Трита Парси в интервью для передачи «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Трита, больше всего любят говорить о реформе Совбеза ООН, но ведь, положа руку на сердце, это неосуществимо в рамках действующих процедур. Есть всё-таки какие-то идеи?
Трита Парси: Вы правы, это чрезвычайно сложно, что-то меняли уже почти полвека назад. А последняя попытка, которая была в 2005 г., закончилась ничем из-за клинча двух разных предложений. В Пакте будущего содержатся наиболее решительные из всех предыдущих формулировки относительно необходимости заняться реформой, а также мандат на действия, чтобы достигнуть прогресса.
Наиболее очевидное – расширение Совбеза за счёт новых постоянных членов и включение в этом качестве африканских государств, поскольку именно они исторически наиболее обделены представительством. Я бы добавил ещё одно. Что мы видим в Пакте, это некоторый рост энтузиазма, который связан с пониманием: если ничего не делать, то через десять, пятнадцать, максимум двадцать лет ООН превратится в совершенно бесцельный орган. И те страны, которые скептически настроены к реформе или выступают против неё, столкнутся с другим выбором. И это будет не выбор между реформой и её отсутствием, а выбор – существует ООН или её нет вовсе.
Если взглянуть с такой точки зрения, реформа становится не худшей альтернативой, какие бы сомнения она ни порождала. Конечно, не всех постоянных членов Совета Безопасности радует перспектива расширения его состава. Скажем, если вы находитесь в Пекине, вас не греет возможность появления в Совбезе двух ваших соперников в регионе – Индии или Японии. Тем более если речь идёт о наделении их правом вето.
Но здесь нужно трезво взглянуть вот на что: что вы можете потерять, если вместо нынешней системы будет полная анархия без ООН и её Совбеза? Тогда никакого вето не станет вообще. И я думаю, что мы всё же приближаемся к ситуации, когда восприятие начнёт меняться.
Фёдор Лукьянов: В России прохладно отнеслись к идее авторов пакта дать больше влияния международным неправительственным организациям (НПО), видите ли вы эту проблему?
Трита Парси: Я, вероятно, недостаточно внимательно изучил текст пакта, потому что я не заметил там подтверждений опасениям, о которых вы говорите. Я не утверждаю, что они необоснованны, но мне показалось, что там нет таких уж рисков в этом смысле. Хотя Россия и некоторые другие страны высказали сомнения, никто не заблокировал общее принятие документа, он одобрен консенсусом. Поэтому я могу предположить, что опасения были, но не носили столь принципиального характера.
Фёдор Лукьянов: А ваше собственное мнение как специалиста – как может повлиять на деятельность ООН придание международным НПО дополнительных функций?
Трита Парси: Прежде всего, мне не показалось, что международным НПО придаётся такое уж ключевое значение в этих предложениях. Лично я не вижу в этом такой уж проблемы. На мой взгляд, основная проблема ООН совсем не в этом. Организация стала намного слабее, она не соответствует сегодняшним реалиям, расстановке сил. Она по-прежнему отражает мир, каким он был в 1945 году. Ну и неудивительно, что она всё больше оказывается на обочине.
Представьте, что произошло бы, если бы война, подобная конфликту на Украине, такая, в которую был бы вовлечён один из постоянных членов Совбеза, разразилась лет сорок назад. Естественным посредником, который немедленно бы вступил в дело, стараясь содействовать прекращению конфликта, был бы генеральный секретарь ООН. Это был постоянный институт, готовый, способный и обладающий мандатом, чтобы приложить дипломатические усилия в любом конфликте. А сейчас?
Вместо этого приходится полагаться на случайный набор стран, которые действуют, исходя из собственных сиюминутных обстоятельств – внутренних и внешних, считают для себя выгодным выступить в качестве медиаторов. В последние годы в такой роли были Турция и Катар. Но их возможности ограниченны и им далеко не все доверяют. А ведь раньше генеральный секретарь был тем, кто по определению обладал возможностями и пользовался доверием.
В общем, как мне кажется, не растущая роль НПО является той основной проблемой, с которой сталкивается ООН.
Фёдор Лукьянов: Вопрос войны и мира, конечно, останется основным в международной политике. Но, помимо этого, какие вызовы представляются вам наиболее серьёзными, например, к столетию ООН в 2045 году?
Трита Парси: Самое главное – гарантировать, что есть политическая воля. Думаю, существует острая необходимость в пересмотре Устава. И он должен быть одобрен всеми правительствами и парламентами, где это требуется. Это задача грандиозной сложности.
Но вариантов два. Либо мы подтверждаем нашу приверженность нормам ООН, приведённым в соответствие с новыми условиями, либо быстро двинемся к миру не со многими полюсами, а с различными вариантами порядков. Это значит, что США, Запад будут устраивать свой порядок, который они называют «основанным на правилах», и он будет находиться в прямой конкуренции с порядком, за который будут выступать Китай, Россия и часть стран Глобального Юга, а другая часть стран из этой группы станет балансировать между этими двумя порядками.
И это хуже, чем то, что у нас было во время холодной войны, – это конкуренция не в том, как толковать законы, а конкуренция разных корпусов законодательства. Да, в холодную войну существовало два блока со своими правилами, но над ними существовал общий порядок, олицетворением которого были Совет Безопасности и международное право. Не было ведь двух Совбезов, двух кодексов международного права.
И это путь к непременной дестабилизации. Соперничество великих держав, да ещё и в условиях множественности порядков сделает практически невозможным тот уровень сотрудничества между людьми, который нужен для противостояния транснациональным угрозам, таким, как климатические изменения и пандемии.
Фёдор Лукьянов: Есть ли связь между постоянным членством в Совбезе ООН и ядерным статусом?
Трита Парси: Ну да, сейчас все постоянные члены ещё и ядерные державы. Но если будет какая-то реформа, то наиболее вероятные кандидаты на присоединение на постоянной основе к Совбезу – это Южная Африка, Бразилия и Индия. ЮАР отказалась от ядерного оружия. Бразилия достигла уникальной договорённости с Аргентиной, согласно которой две страны полностью открыли свои атомные программы и увязали их вместе, чтобы ни у одной из сторон не возникло подозрения, что другая занимается созданием оружия. Это, кстати, пример, который теоретически мог бы быть использован в случае, скажем, Ирана и Саудовской Аравии, чтобы оба чувствовали себя уверенно. Ну и Индия – ядерная держава, которая не входит в ДНЯО.
Короче, я хочу сказать следующее. Да, все постоянные члены Совета Безопасности ООН обладают ядерным оружием, но не все страны, им обладающие, входят в Совбез. И, скорее всего, там будут в конце концов государства, отказавшиеся от своего ядерного оружия.
