На фоне неопределённости по поводу постпандемического мира почти наверняка ясно одно: напряжённость между Соединёнными Штатами и Китаем будет ещё острее, чем до вспышки коронавируса. Возрождение американо-китайской конкуренции создаёт множество проблем, связанных с торговлей, экономикой, технологиями, глобальным влиянием и так далее. Но нет ничего важнее снижения риска войны. К сожалению, благодаря сегодняшнему исключительно опасному сочетанию растущей китайской напористости и военной мощи, с одной стороны, и эрозии способности США к сдерживанию, с другой, риск стал выше, чем был на протяжении десятилетий, и он продолжает расти.
Ни Вашингтон, ни Пекин не стремятся к военному конфликту друг с другом. Председатель Си Цзиньпин и президент Дональд Трамп, несомненно, понимают, что война обернётся катастрофой. Тем не менее Соединённые Штаты и КНР могут столкнуться с «конфликтом поневоле», вызванным неправильной оценкой Китаем готовности или способности США реагировать на провокации в спорных районах, таких как Южно-Китайское море, на прямую агрессию против Тайваня, другого американского партнёра по безопасности в регионе.
В течение последних двух десятилетий Народно-освободительная армия Китая (НОАК) численно увеличивалась, росла её боеспособность и уверенность в себе. Китай также становится серьёзным конкурентом в ряде технологических областей, которые в конечном итоге определят военное преимущество. В то же время доверие к американскому сдерживанию снижается. Финансовый кризис 2008–2009 гг. породил устойчивый нарратив об упадке Америки и превосходстве Китая, он усугубился в связи с выводом американских войск из других стран мира, а также совсем недавно в связи с неудачной реакцией США на пандемию и социальные беспорядки вокруг системного расизма.
Более того, Вашингтон не осуществил объявленную политику «поворота к Азии». Численность американских войск в регионе не изменилась за десять лет. Нынешняя администрация отвергла торговое соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве, которое её предшественники так тщательно согласовывали. Высокопоставленные дипломатические должности в регионе остаются вакантными, и Соединённые Штаты часто недопредставлены или полностью отстранены от участия в основных региональных форумах. США никак не отреагировали на инициативу Пекина «Пояс и путь», даже несмотря на то, что его влияние распространяется как в Азии, так и далеко за её пределами. А китайская деятельность в «серой зоне» ниже уровня конфликта – такая, как сооружение военизированных «островов» и применение принудительных мер для обеспечения соблюдения спорных претензий суверенитета в Южно-Китайском море – осталась в значительной степени без ответа со стороны Соединённых Штатов, за исключением случайных дипломатических демаршей или операций по обеспечению свободы судоходства.
Всё это создаёт проблемы для сдерживания. Чем увереннее китайские лидеры в своих возможностях и чем больше они сомневаются в способностях и решимости Соединённых Штатов, тем выше вероятность просчёта, провала в сдерживании, который чреват прямым конфликтом между двумя ядерными державами. Поскольку напряжённость продолжает расти, как и самоуверенность Китая в регионе, потребуются согласованные усилия для восстановления доверия к сдерживанию США, чтобы уменьшить риск войны, к которой ни одна из сторон не стремится.
Снижение преимущества, увеличение риска
После войны в Персидском заливе 1991 г. НОАК изучила американские методы ведения боевых действий и разработала расширяющийся набор асимметричных подходов для подрыва военной мощи США и использования их факторов уязвимости. Наибольшую обеспокоенность вызывают серьёзные инвестиции Пекина в создание потенциала «ограничения и воспрещения доступа и манёвра» (A2/AD). Возможности, начиная от постоянных точечных ударов по материально-техническому обеспечению, силам и базам и заканчивая электронными, кинетическими и кибератаками на цифровые соединения и системы в сетях управления боевыми действиями, предназначены воспрепятствовать проецированию военной мощи в Восточную Азию для защиты американских интересов или интересов союзников. Как результат, в случае начала конфликта Соединённые Штаты больше не могут рассчитывать на быстрое достижение превосходства в воздухе, космосе или море; американским военным придётся сражаться, чтобы получить преимущество, а затем сохранить его перед лицом постоянных усилий по разрушению и деградации сетей управления боевыми действиями.
Китайские военные также добились быстрого прогресса в киберпространстве и искусственном интеллекте благодаря массовой краже Китаем западных технологий, господдержке ведущих технологических компаний и доктрине «гражданско-военного синтеза», которая требует, чтобы НОАК принимала участие в любом коммерческом или академическом процессе, который может нести технологические достижения для военной сферы. Технологические инвестиции сопровождаются доктринальными инновациями. Китайская военная доктрина теперь утверждает, что сторона, которая может быстрее принимать решения на поле боя, получит решающее преимущество в любом конфликте. Китайская теория победы всё больше опирается на «войну за разрушение системы» – нанесение ущерба противнику в самом начале конфликта путём развёртывания сложной электронной войны, контрпространства и кибервозможностей для разрушения так называемых сетей C4ISR (командование, управление, связь, компьютеры, искусственный интеллект, наблюдение и разведка) и подрыва его способность к проекции силы и решимость. Помимо всего прочего, это означает, что Соединённые Штаты больше не смогут надеяться, что их спутники, необходимые для навигации, связи, раннего предупреждения, наведения на цель и многого другого, избегут нападения во время конфликта. Учитывая способность Китая вмешиваться в сети, вводить в заблуждение, повреждать или уничтожать американские спутники, Вашингтон больше не может воспринимать космос как область само собой разумеющегося неоспоримого превосходства во время войны.
Стратегический просчёт может привести к тому, что китайские лидеры предпочтут блокаду или нападение на Тайвань в ближайшей или среднесрочной перспективе, будучи уверены, что Соединённые Штаты – слабеющая держава, измученная внутренними политическими разногласиями и кризисами, больше демонстрирующая дипломатическое присутствие в регионе, лишённая военного потенциала, который мог бы быть эффективным перед лицом A2/AD, и, возможно, не приверженная более задаче защиты Тайваня. Они могут прийти к выводу, что Китаю следует двинуться на Тайвань скорее раньше, чем позже, и это свершившийся факт, с которым должны смириться ослабленные и отвлечённые Соединённые Штаты.
С другой стороны, тактический просчёт может иметь стратегические последствия. Например, китайское военное планирование силового захвата Тайваня предусматривает ранние кибератаки на электрические сети вокруг ключевых военных баз в Соединённых Штатах, чтобы предотвратить развёртывание американских войск в регионе. Но эти же электрические сети обеспечивают и окружающее гражданское население, включая больницы, аварийные службы и другие крайне важные для общественной безопасности функции. Любая такая атака чревата гибелью американских граждан. Поэтому вместо того, чтобы сдерживать действия США, предполагаемые кибератаки могут фактически повысить решимость Вашингтона реагировать.
Восстановление сдерживания
Чтобы восстановить надёжное сдерживание Китая, Соединённые Штаты должны быть в состоянии эффективно отразить любой акт военной агрессии со стороны Пекина путём либо отрицания способности НОАК достичь своих целей, либо навязывания таких больших издержек, что китайские лидеры в конечном счёте решат, что это не в их интересах. И Си Цзиньпин, и советники не могут сомневаться, что Соединённые Штаты обладают не только потенциалом, но и решимостью реализовать любую сдерживающую угрозу.
Китай обладает сетями А2/AD и способен разместить гораздо бóльшую силу на своём заднем дворе, чем Соединённые Штаты, поэтому американским политикам следует начать более творчески думать о том, как воздействовать на представления Пекина. Например, если бы американские военные имели возможность обоснованно угрожать потопить все китайские военные корабли, подводные лодки и торговые суда в Южно-Китайском море в течение 72 часов, китайские лидеры дважды подумали бы, прежде чем, скажем, начинать блокаду или вторжение в Тайвань; им придётся размышлять, стоит ли подвергать риску весь флот.
Отчасти Соединённые Штаты могут совершенствовать подходы к сдерживанию, по-новому используя существующие возможности. Тем не менее необходимы и новые мощности, особенно сейчас, когда Пентагон отстаёт по части динамики развития, несмотря на некоторые многообещающие исключения. Министерство обороны продолжает чрезмерно вкладывать в устаревшие платформы и системы вооружений, в то время как недостаточно инвестирует в новые технологии, которые определят, кто обретёт преимущество в будущем. Хотя Подразделение оборонных инноваций, Командование специальных операций ВС США и различные организации военной службы хорошо справляются с поиском новых, преобразующих технологий, между демонстрацией прототипа новой способности и её производства в масштабе и передачи в руки развёрнутых операторов – целая «долина смерти». Кроме того, Пентагону по-прежнему не хватает необходимых (на всех уровнях: гражданском и военном) технических талантов, и он не смог предложить своей рабочей силе надлежащие стимулы для быстрого и масштабного внедрения передовых технологий, таких как искусственный интеллект и беспилотные системы.
Есть несколько шагов, которые Министерство обороны может предпринять, чтобы ускорить внедрение инноваций в сфере сдерживания. После пандемии расходы на оборону существенно снизятся, поскольку за финансирование конкурируют и другие приоритетные области. Фиксированный или сокращающийся оборонный бюджет потребует жёстких компромиссов между устаревшими программами (которые сами по себе недостаточны для поддержания превосходства Вооружённых сил США) и новыми возможностями (которые в конечном итоге определят военный успех), такими как устойчивые боевые сети, искусственный интеллект для поддержки более быстрого принятия решений, флоты беспилотных систем и гиперзвуковые и высокоточные ракеты высокой дальности. Недостаток дальнейших инвестиций в эти новые возможности повлечёт огромные расходы на сдерживание. В отношении каждой существующей крупной программы как чиновникам Министерства обороны, так и Конгрессу необходимо понять, действительно ли покупка одного дополнительного подразделения или платформы стоит отказа от вложений в новые технологии и возможности, являющиеся ключевыми для повышения эффективности американских сил в гораздо более конфликтной и опасной среде. Министр обороны должен заставить начальников всех службы предлагать жёсткий выбор, а Конгресс – поддержать Пентагон, когда он этот выбор сделает.
Американским военным также необходимо адаптировать собственную позицию за рубежом, одновременно укрепляя возможности союзников и партнёров. Следует ожидать, что Китай попытается с самого начала конфликта подорвать способность США к наращиванию передовых сил во всех сферах – воздушной, морской, подводной, космической и кибер. Соответственно, следует существенно повысить живучесть и устойчивость американских войск, баз, логистических сетей и сетей C4ISR. Это потребует инвестиций в укрепление кибербезопасности и противоракетной обороны; более географически рассредоточенные базы и силы; большее количество беспилотных систем для расширения пилотируемых платформ; устойчивые сети, способные продолжать функционировать в условиях нападения.
Возможности китайской А2/AD можно рассматривать как угрозы, имеющие различную степень интенсивности, которая обычно соответствует первой островной цепи (первая дуга архипелагов к востоку от восточноазиатского континента, простирающаяся от Курильских островов до Японии и Тайваня, а затем до Северных Филиппин и Борнео) и второй островной цепи (дальше на восток, образованную островами Бонин, вулканическими островами Японии и Марианскими островами). Всё, что находится внутри внутреннего кольца, – очень уязвимо для китайской атаки, а всё внутри и за пределами внешнего кольца – менее уязвимо. За пределами внешнего кольца Соединённые Штаты, вероятно, захотят сохранить базы, защищённые от угроз, для организации и логистики. Но общий принцип действия должен основываться на «местах, а не на базах»: во внутреннем кольце военные должны всё больше полагаться на меньшие и более гибкие силовые комплексы, такие как подводные лодки и беспилотные подводные аппараты, экспедиционные воздушные подразделения и высокомобильные морские или армейские подразделения, способные перемещаться между строгими временными базами, чтобы усложнить китайское планирование. Также важно принять более стратегический подход к сотрудничеству в области безопасности, оценить, какой вклад в сдерживание может внести каждый союзник и партнёр США, и разработать многолетние планы сотрудничества в области безопасности для каждого из них.
Пентагону также необходим ряд реформ в области закупок, инвестиций и подготовки кадров. Должностные лица по закупкам должны быть обучены передовым методам приобретения программного обеспечения и новых технологий. Необходимо увеличить финансирование для превращения успешных прототипов в полноценные программы. И чтобы повысить квалификацию своих сотрудников, министерство обороны должно работать с Конгрессом над расширением программ, предлагающих стипендии или облегчение долгового бремени студентам в широком спектре технических областей в обмен на государственную службу, а также нанимать таланты среднего и высшего звена путём расширения стипендий для технологов частного сектора. Сотрудникам всех уровней необходимо создавать возможности для повешения навыков и обеспечения перспективного карьерного пути для талантов в технологической сфере, что позволяло бы как продвижение по службе, так и техническое развитие, в том числе посредством ротаций в частном секторе.
Наконец, должностные лица Министерства обороны должны активизировать усилия по разработке оперативных концепций – новых способов, с помощью которых военные будут сражаться, чтобы прояснить, какие мощности будут иметь важное значение или даже изменят правила игры, и ускорить их закупку и передачу военнослужащим на местах. В настоящее время предпринимаются усилия по разработке и тестированию «совместных» (то есть применимых к различным видам военной службы) оперативных концепций, таких как многоотраслевые операции, а также специфичных для конкретных войск оперативных концепций, направленных на то, чтобы различными способами подрывать преимущество противника. Определение того, какие технологии будут важны, потребует непрерывного процесса разработки и экспериментов с финансированием со стороны Конгресса.
Было бы желание
Эффективное сдерживание зависит не только от того, верят ли китайские лидеры в то, что Соединённые Штаты способны сорвать любой акт агрессии, – они также быть уверены, что у США есть желание это сделать. Сегодня Пекин сомневается и в том, и в другом. Соответственно, наряду с инвестициями в военный потенциал Вашингтон должен прояснить и последовательно продемонстрировать свою приверженность Индо-Тихоокеанскому региону, чётко указав, кого и что он хочет защищать. Он должен направить в регион больше высокопоставленных должностных лиц и дополнительные вооружённые силы, чтобы подчеркнуть своё постоянное присутствие, укрепить отношения и уравновесить влияние Китая. Необходимы более регулярные военные учения с союзниками и партнёрами в регионе как для демонстрации уже имеющихся боеспособностей, так и для ускорения разработки новых.
В конце концов, конкуренция с Китаем гораздо шире, чем только военная, её экономическими, технологическими, политическими и идеологическими элементами нельзя пренебрегать. Самое важное, что могут сделать Соединённые Штаты, – инвестировать в драйверы конкурентоспособности у себя, особенно в связи с текущим кризисом. Это время для инвестиций во всё – от STEM (наука, технология, инженерия, математика) и высшего образования до важнейших технологий и инфраструктуры XXI века, таких как 5G. Также время восстановить разумную иммиграционную политику, привлечь иностранные таланты, которые не представляют угрозы для национальной безопасности, и поощрить их к тому, чтобы оставаться и строить инновационные предприятия в США.
Соединённые Штаты также должны использовать уникальное преимущество, заключающееся в наличии непревзойдённой сети союзников и партнёров по всему миру. Лучший способ справиться с вызовами, которые бросает Китай, будь то недобросовестная торговая практика или организованные кампании по дезинформации, – по возможности объединить усилия с союзниками и партнёрами, противодействуя нарушениям порядка, основанного на правилах, в основе которого – коалиция государств-единомышленников, приверженных к общему набору норм. Вашингтон должен тесно сотрудничать с союзниками и партнёрами, чтобы дать чёткую оценку того, какой вклад каждая страна может внести в стабилизацию региона и сдерживание всё более агрессивного поведения. Это также потребует заверить их на словах и на деле: они могут рассчитывать на то, что Соединённые Штаты поддержат их в спорах с Пекином и в конечном счёте помогут защитить их от принуждения серой зоны или прямых нападений.
Вашингтон просто обязан объяснить странам региона резкий контраст между тем, как будут выглядеть международные правила и нормы, сформулированные Пекином, и тем, какими регион пользуется до сих пор, особенно когда речь заходит о таких устойчивых нормах, как свобода судоходства и мирное разрешение споров. В Азии с доминирующим авторитарным и ревизионистским Китаем корабли, сегодня свободно перемещающиеся по морям, были бы уязвимы для возможного преследования. Независимые правительства, принимающие сегодня решения, всё чаще бы становились жертвами принуждения. А неспособность противостоять принудительным мерам, в свою очередь, ограничила бы коллективную способность США и их союзников сдерживать агрессию или, если она уже имеет место, обращать её вспять.
Но даже укрепляя потенциал сдерживания Китая, Вашингтон должен возобновить устойчивый стратегический диалог на высоком уровне с Пекином – практика, которую применяла каждая администрация со времён Ричарда Никсона вплоть до нынешней. Восстановление форума, на котором Китай и Соединённые Штаты могли бы регулярно обсуждать интересы и перспективы, определять области потенциального сотрудничества (такие, как ядерное нераспространение и изменение климата) и регулировать разногласия без конфликта, крайне важно; тактических дискуссий по торговым вопросам просто недостаточно. В конце концов сдерживание зависит от чёткого и последовательного сообщения интересов и намерений с целью минимизации риска просчёта. Учитывая предположение Пекина о том, что Соединённые Штаты обеспокоены и ослабевают, склонность китайских лидеров к проверке границ возможного в таких областях, как Тайвань или Южно-Китайское море, а также ошибочные предположения, заложенные в китайской военной доктрине и чреватые эскалацией, начинать такой диалог надо было давно.
Перевод: Анна Портнова
