Как повлияет уход Эбрахима Раиси на иранскую политику? Кто будет выдвигаться в президенты? Есть ли харизматичные лидеры среди возможных претендентов? Кто может стать преемником верховного лидера? Что мы вообще знаем об иранской политической системе? Об этом Николай Кожанов, старший научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, рассказал Фёдору Лукьянову в интервью для передачи «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Является ли уход Эбрахима Раиси чем-то, что повлияет на иранскую политику?
Николай Кожанов: Конечно, это определённый стресс-тест для политической системы Ирана. Необходимо понимать, что президент – всё-таки второе лицо в государстве.
Решения по стратегическим и главным вопросам принимает верховный лидер и его окружение. По этой причине говорить, что после гибели Раиси в политической системе Ирана произойдёт некоторый ступор, конечно, не приходится. Вместе с тем это фигура, которая исполняла определённый императивный контроль за исполнением решений верховного лидера. Фигура, которая так или иначе определяла некоторые идеологические моменты, связанные с действиями и поведением режима. Естественно, что уход Раиси окажет определённое влияние, хотя бы с точки зрения того, что его теперь необходимо заменить кем-то, кто подходил бы, как и он, под те требования, которые предъявляет нынешний верховный лидер. А требования эти определяются тем, что на данный момент в Иране запущена операция «преемник», когда идёт подготовка политической арены к переходу власти от нынешнего верховного лидера к его будущему преемнику в результате прямого волеизъявления верховного лидера или после естественного ухода. Здесь для иранцев очень важно, чтобы то второе лицо, которое будет находиться у власти в этот момент, досконально исполняло те указания, которые получит на этот счёт от верховного лидера и его команды.
Фёдор Лукьянов: Есть уже понимание, кто будет выдвигаться в президенты? И кто имеет наибольшие шансы?
Николай Кожанов: Нет, пока ещё такого списка не существует, предвыборная кампания только запущена. Здесь уже сразу видны определённые проблемы, с которыми столкнётся нынешнее руководство страны, если оно захочет организовать такие же выборы, как в прошлый раз. Они во многом были, скажем так, срежиссированы для того, чтобы обеспечить победу Раиси.
Раиси сам по себе не был достаточно харизматичной фигурой, но и после его ухода среди консервативных кандидатов, среди ультраконсервативных кандидатов не просматривается людей с определённой харизмой, которые были бы видимы для народа, с одной стороны, и приемлемы для верховного лидера, с другой стороны. В течение ближайших двух месяцев фактически руководству страны потребуется принять очень важное решение: либо они возьмут некую фигуру с административным опытом, как, например, нынешний исполняющий обязанности президента Мохаммад Мохбер, который, в принципе, человек достаточно опытный, но всегда был на вторых ролях и никогда на политической арене не был особо заметен. Либо отступить несколько от тех принципов, которых придерживались последние годы, а именно – ограничивать участие не совсем желательных фигур или фигур, которые могли бы определить развитие ситуации по другому плану, и просто расширить набор кандидатов, которые будут присутствовать на следующих выборах. С этой точки зрения, какое бы решение ни было принято, оно будет иметь серьёзное влияние как на развитие Ирана в следующие несколько лет, так и на ход избирательной кампании и на то, насколько активно народ будет участвовать в самих президентских выборах.
Если в первом случае будет попытка некоего срежиссированного театра, то здесь можно ожидать очередной исторический антирекорд, когда иранцы просто-напросто откажутся в своём большинстве приходить к урнам голосования. Политической системе Ирана придётся оправдывать низкую явку. Во втором случае, когда будет расширен список кандидатов, конечно, явка будет намного выше. Но здесь существует риск получить в качестве президента не совсем желаемую фигуру.
Фёдор Лукьянов: Насколько я помню, и Мохаммад Хатами, и Махмуд Ахмадинежад не были теми, на кого ставил верховный лидер.
Николай Кожанов: Да. Наиболее яркий пример, конечно, является Ахмадинежад. В первом туре выборов на него верховный лидер не ставил. Он изменил свои политические предпочтения, только когда стало понятно, что намечается второй тур, и у народа определённым лидером выступает именно Ахмадинежад.
Это когда, с одной стороны, существуют ограничения на кандидатов, то есть они все должны быть верными исламскому режиму, все должны более-менее укладываться в определённый мейнстрим, но народу позволяется выбирать среди различных оттенков политического мейнстрима.
Очень долго население это устраивало, потому что было определённое влияние на целый ряд аспектов внутриполитической жизни страны, хотя можно говорить и о внешнеполитических аспектах тоже. Мы видели попытку открытия при Хатами «Диалога цивилизаций». Мы видели относительно яркую националистическую фигуру Ахмадинежада. Все эти люди избирались, исходя из тех сигналов, которые шли снизу. Как только была начата операция «преемник» с идеей того, что тот, кто придёт на смену нынешнему верховному лидеру Али Хаменеи, должен придерживаться определённых взглядов, было принято решение ограничить право выбора у набора, что, во-первых, негативно сказалось на внутриполитической стабильности в стране, во-вторых, конечно, негативно отразилось на той же явке. Население резко потеряло интерес как-либо участвовать в политическом процессе.
Здесь будет интересно посмотреть, воспримет ли руководство страны это как ошибку, попытается ли вернуть определённую политическую легитимность, несмотря на то, что появится элемент непредсказуемости относительно второго лица, а управляемость перехода власти от нового лидера к другому может быть несколько ослаблена, либо продолжит текущий курс.
Я всё-таки склоняюсь к тому, что выборы, скорее всего, будут проходить по сценарию, будут срежиссированными. Оглядываясь на события последнего года, когда активно отстранялись от участия даже более-менее умеренные консерваторы в целом ряде выборов, в том числе предыдущий президент Хасан Роухани был отстранён на выборах в совет экспертов, который определяет будущего верховного лидера. Принимая во внимание все действия, думаю, руководство страны пойдёт ва-банк.
Фёдор Лукьянов: Есть ли общее представление о возможных сменщиках главного лица? Или это всё пока пустые слова и спекуляции?
Николай Кожанов: Это всё пока спекуляции. Существует некая история о том, что есть некий список, шорт-лист кандидатов, который на постоянной периодической основе просматривается, разбирается, сокращается или увеличивается. Более того, недавно “Reuters” публиковал информацию, что Раиси последние полгода не воспринимался в качестве возможной замены верховного лидера. Всё остальное, что мы слышим, – слухи.
Надо учитывать, что иранская политическая система сама по себе чёрный ящик. Мы примерно знаем, понимаем, какие есть данные на входе, видим, что получается на выходе, но как система работает внутри… Она достаточно закрытая, представлений о ней мы не имеем.
Пока можно сказать следующее: ни один из называемых кандидатов стопроцентно под параметры, предъявляемые к верховному лидеру, не подпадает. Более того, очень многое будет зависеть от того, как и когда произойдёт передача власти. Если верховному лидеру удастся организовать её прижизненно, то будет один набор кандидатов. Нельзя даже исключать попытки продвижения своего сына. По некоторым слухам такие попытки предпринимались.
Другое дело, если он умрёт естественной смертью, не оставив воли, либо его воля будет проигнорирована теми людьми, которые будут её разбирать. В таком случае велика вероятность, что повторится сценарий перехода власти предыдущего круга, когда была избрана фигура (и изначально это действительно было так) слабая и компромиссная. Скорее всего, будет подыскиваться человек, который не обладает яркими характеристиками. Опять-таки мы имеем два возможных сценария: яркий, соответствующий требованиям верховного лидера претендент – тогда мы увидим активную политическую борьбу, либо начнётся подковёрная борьба, в результате которой кланы внутри Исламской Республики Иран придут к тому, что будет назначен тот, кто не изменит баланс сил в пользу того или иного лагеря.
