Иран не желает быть втянутым в большую войну, но хочет изменить баланс сил в регионе. Его зрелищный ответ Израилю после долгого стратегического молчания на предыдущие вызовы был воспринят неоднозначно. Удалось ли Ирану поменять правила сдерживания? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Зейд Иядат, директор Центра стратегических исследований Иорданского университета, в интервью для программы «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Как вы оцениваете общую обстановку на Ближнем Востоке?
Зейд Иядат: Общий контекст происходящего – это прежде всего соперничество между Израилем и Ираном за доминирование в регионе. Израиль пытается уменьшить и сдержать власть Ирана, в первую очередь за счёт препятствования ядерной программе. В случае успеха Израиль сохранит региональную монополию на ядерное сдерживание, а значит – будет иметь заведомое превосходство над всеми.
События 7 октября 2023 г. должны были этому противодействовать, а также положить конец проекту коридора из Европы в Индию через Аравийский полуостров. Иран был бы главным проигравшим в случае реализации этого проекта.
Эскалация между соперниками растёт с 7 октября, однако Иран принял стратегическое решение не позволить втянуть себя в прямую войну. Причины понятны: Иран верно оценивает свою способность противостоять Израилю, особенно если на стороне последнего выступают США и другие союзники. Иран к такому не готов и попросту не может себе такого позволить – ни с точки зрения политического влияния, ни в плане военной силы и поддержки общества. Хорошо известно, что режим испытывает серьёзные проблемы, начиная с женских протестов против хиджабов полтора года назад.
У Ирана свои проблемы, и я всегда рассматривал Иран как страну, находящуюся в постоянном кризисе и неспособную его разрешить. Ну, и вечная дихотомия власти в Иране, кто принимает окончательные решения – есть официальная иерархия, а есть Корпус стражей исламской революции, и понятно, кто главнее.
Фёдор Лукьянов: Насколько Израиль заинтересован в конфликте?
Зейд Иядат: Израиль ведёт игру в сфере сдерживания. Он стремится установить новые правила конфронтации, протестировать границы стратегического терпения Ирана, а точнее – пределы его возможностей: что вызовет реакцию. Они уничтожали лидеров ХАМАС в Бейруте, лидеров «Хизбаллы», поубивали много народу в Сирии – Иран бездействовал. Он только грозил: «Мы ответим, обязательно ответим, дайте время». Это подорвало репутацию Ирана.
Иран стали рассматривать как слабеющую силу. Это происходило и внутри страны, в том, что касается социальной поддержки проводимого курса, не обошло и проиранские группировки, которые стали задавать вопросы. Особенно после того, как по ошибке был атакован американский объект на границе Иордании и Сирии. Иран тогда ясно передал американцам, что это было непреднамеренно, ошибочно, что Иран не давал на это согласия.
Нет сомнения, Иран знает и свои ограничители, и красные линии, которые нельзя пересекать. А Израиль пытается его спровоцировать, чтобы понять возможности противника.
Фёдор Лукьянов: Удалось?
Зейд Иядат: Иранцы сочли, что удар по консульству в Дамаске, то есть суверенной территории Ирана, – хорошее оправдание, чтобы ответить. Это поможет вселить уверенность в дружественные организации, укрепить внутреннюю поддержку, а заодно послать сигнал по всему региону, что Иран в состоянии серьёзно отвечать.
С моей точки зрения, то, что Иран сделал, скорее ослабило его, чем усилило.
Во-первых, несмотря на все заявления о приверженности делу палестинцев, Иран ничего не предпринял, чтобы ответить на гибель 33 тысяч жителей Газы, что было следствием действий ХАМАС, то есть организации, связанной с Ираном. Но когда Израиль атаковал иранцев на сирийской территории, Тегеран совершил акцию возмездия. Это, на мой взгляд, подрывает уважение к Ирану. Получилось, что палестинцы для Ирана не так важны, как собственные граждане.
Вторая причина – сам способ, которым Иран действовал. Бесконечные заявления: «Нас вынудили это делать, не препятствуйте нам в наших действиях…»
И, наконец, иранский арсенал дронов и ракет оказался, похоже, не столь хорош, как это хотели бы представить сами иранцы. А системы противоракетной обороны, которые установили в регионе израильтяне и их союзники, продемонстрировали высокую степень эффективности.
Плохая новость для Ирана в том, что его арсенал ракет и беспилотников теперь будет выглядеть не столь угрожающим. На это можно возразить, что Иран задействовал далеко не все свои возможности, что он специально хотел избежать нанесения реального ущерба, потому что знал, что Израиль тогда ответит с привлечением союзников. То есть Иран продемонстрировал желание переписать правила сдерживания, но не рискуя тем, что Израиль возьмётся отвечать в полную меру. Возможно, и так.
Тем не менее эксперты и наблюдатели убедились в возможностях Ирана, которые не такие уж и сокрушительные. Даже если считать всё это просто игрой, доверие к Ирану как к мощному игроку снизилось.
Фёдор Лукьянов: Вы не преуменьшаете значение иранской атаки? Шума много всё же было наделано.
Зейд Иядат: Думаю, что главный адресат того, что хотел сказать Иран, – не Израиль, а арабские страны – Саудовская Аравия, ОАЭ и так далее. «Вы намеревались объединиться с Израилем против Ирана? Хотели методами сдерживания ослабить Иран? У нас есть арсеналы, с помощью которых можем достать до Тель-Авива, так что подумайте о судьбах Дубая или Эр-Рияда». Это был основной смысл действий, и, думаю, он воспринят адресатами. В этом смысле Иран добился своего, но очень высокой ценой, можно было сделать это иначе.
Что будет делать Израиль? Израиль находится в сложном положении. Но важно следующее: существует американо-израильское взаимное понимание: инцидент исчерпан. Иранцы должны были это сделать, они ответили очень умеренно, не нанесли никакого реального урона – всё, продолжения не нужно. Израиль ответил на ответ тоже аккуратно.
Но игра продолжается. Иранцы говорят: «Нет, мы меняем правила сдерживания. С этого момента – если Израиль затрагивает наши интересы, мы наносим удар по Израилю». И это больше не скрытая, а открытая атака: «Мы против вас, мы отвечаем». Иранцы фактически заявляют: «Мы в игре, и мы ведём её с нашей собственной территории». Это действительно меняет сложившийся баланс.
Израиль теперь должен напоминать Ирану: «Как бы вы себя ни вели, мы всё равно обладаем преимуществом, и любая попытка нанести урон Израилю или израильским интересам приведёт к ответу, который сделает ваши действия для вас неприемлемыми».
Фёдор Лукьянов: Умеренность Израиля – это следствие внешнего давления?
Зейд Иядат: Израиль не может рисковать двумя важными вещами: во-первых, поддержкой США, Европы и региональных стран, как, например, Иордания, во-вторых, избеганием более жёсткой иранской реакции в самом Израиле или где-то ещё.
Две недели назад, до того, как Иран нанёс удар, Израиль был в почти полной международной изоляции.
Законопроект принят. И в Израиле понимают, что это возможность вернуть поддержку США и Европы, без которой Израиль не может обойтись. Сейчас даже арабские страны, Саудовская Аравия и Иордания, открыто заявляют: «Мы помогали отразить иранский удар беспилотниками». То есть Израилю необходимо укрепить этот прототип нового альянса, а не подрывать его. Ну и, конечно, очень важно, что сейчас все говорят не о происходящем в Газе, не о военной операции Израиля там – разговор только о том, что и как Израиль будет делать в ответ на иранские действия. Таким образом, незаметно у Израиля оказались развязаны руки, и он может делать в Газе то, что он хочет.
Фёдор Лукьянов: В самом Израиле внутренние кризисные явления тоже налицо.
Зейд Иядат: Израиль – пример того, как работает демократия. На Ближнем Востоке такое не принято говорить, но Израиль – предельно демократическая страна, когда дело касается еврейского народа. Война ли идёт или ещё что-то, они не стесняются выходить на улицу и выражать своё мнение. Всё, что там происходит, следует воспринимать сквозь призму выборов, электоральных перспектив, а не с точки зрения стратегического позиционирования.
По стратегическим вопросам в Израиле есть консенсус. Это три пункта, чего не должно быть: нет ХАМАС, нет палестинскому государству, нет иранскому региональному доминированию. Нетаньяху лично непопулярен, но его повестка общепринята.
