Первой жертвой войны является правда. Это крылатая фраза принадлежит, если не ошибаюсь, Черчиллю. Война еще не началась, но понять, что происходит, становится все труднее. Попробую, полагаясь на имеющуюся у меня информацию и интуицию, дать свою трактовку происходящего, а потом порекомендовать, что нам делать.
Сразу оговорюсь. Меня лично просто пугает американская линия в отношении Ирака. Большая война почти неизбежно приведет к огромным жертвам. Весьма вероятна дестабилизация огромного региона и волна терактов. Думаю, что удерживать Саддама Хусейна от создания или применения оружия массового уничтожения, если оно у него есть, можно было бы жестким режимом инспекций, военным сдерживанием. Хотя это и продлевало бы нынешнюю нищету иракского народа, страдающего от санкций.
Но постараюсь описать ситуацию объективно.
Первое. Война почти наверняка начнется, если не произойдет чуда — силового смещения Хусейна, либо его решения спасти собственный народ от войны, уйдя в добровольное изгнание, или предоставления им достоверных данных — вернее, данных, которые могут счесть достоверными в США, — об оружии массового уничтожения. Химическое оружие у него точно имелось. Бактериологическое, скорее всего, тоже.
Кроме того, раскачав американское и мировое общественное мнение, демонизировав и так малоприятного Хусейна, стянув огромную группировку к границам Ирака, американская администрация не сможет уйти, не добившись «победы». Сказать: «Извините, мы ошиблись, Хусейн не такой плохой, как мы говорили» — она не может. Это будет означать преждевременное поражение в главной войне — за американского избирателя.
Второе. Сроки войны не определены. Конец февраля — начало марта кажется вполне вероятным временем для начала операции — к этому времени будет завершено создание ударной группировки. Для успокоения противодействующих американской политике Хусейну будет дан еще один шанс раскаяться: инспектора могут еще три-четыре недели что-нибудь поискать.
Но война не обязательно начнется в феврале-марте. Если судить по предыдущему опыту давления на членов Совета Безопасности, администрация Буша, наверное, частично блефует. В Вашингтоне не могут не видеть мощной всемирной оппозиции войне в Ираке и прекрасно понимают, что, даже одержав победу в битве за Ирак, можно проиграть войну за укрепление своих мировых позиций. Пугает американцев и возможность поражения Тони Блэра — единственного верного союзника, у которого в партии назревает взрыв и который может быть просто смещен с поста премьера в случае начала войны со всеми вытекающими политическими последствиями, вплоть до отзыва английских войск из зоны конфликта.
Сквозь муть дезинформации все отчетливее становится видно, что руководству США крайне необходимы легитимизация их действий Советом Безопасности ООН и создание действенной международной коалиции не только для ведения войны — тут США могут, наверное, справиться и в одиночку. Благословение ООН и коалиция необходимы для тяжелейшего послевоенного восстановления страны, которое может потребовать гигантских трат — по разным оценкам, от $20 млрд до $50 млрд в год в течение 5 — 10 лет. Решение Совета Безопасности необходимо и на случай, если не произойдет еще одного чуда (на которое надеются американцы) — народного восстания, массового перехода войск на сторону восставших. Сопротивление в городах, особенно в Багдаде, почти точно будет. А значит, будут и огромные жертвы среди гражданского населения и большие потери американских войск. Для их оправдания в глазах американцев и мира также необходима легитимизация со стороны международного сообщества.
Третье. Американцы и англичане вряд ли предоставят убедительные свидетельства того, что у Хусейна остается оружие массового уничтожения. В случае их наличия они уже были бы представлены международному сообществу и инспекторам ООН. Скорее всего будут представлены лишь косвенные доказательства. К тому же не исключено, что Хусейн действительно уничтожил имевшиеся у него запасы оружия массового поражения. Не очень убедительны и аргументы о связях Хусейна с «Аль-Каидой», хотя его поддержка радикальных палестинцев очевидна.
Но слабость аргументов американцев уже, скорее всего, не спасет Хусейна. Если он не уйдет, он будет отстранен в результате войны. Его не оставят.
В этой ситуации у России есть несколько вариантов действий. Все нелегкие и неприятные.
Вариант первый. Активное сопротивление. Продолжать свою старую линию на частичное выгораживание Хусейна и предотвращение войны вплоть до применения вето в Совете Безопасности. Нам поаплодируют все, кто не хочет войны. Европейские друзья с удовольствием займутся своим любимым занятием — прятаться за спиной России. Мы немного погреемся в лучах славы. Но за это подвергнемся жесткому прессингу со стороны американцев по всему полю. Вопрос для Вашингтона принципиальный, и российско-американские отношения будут испорчены кардинально и надолго. При этом другие защищать нас не будут. А многие, как убедительно свидетельствует предыдущий опыт, будут с удовольствием повторять обвинения в том, что Россия возвращается к традиционной советской политике. Не получим мы и экономических дивидендов, даже таких скромных, которые получали в последние годы от Ирака. А война, скорее всего, все равно начнется, несмотря на наше или чье-либо еще вето.
Думаю, что этот вариант маловероятен. Слишком высока его цена. Не видно и готовности элиты бороться. Ругаться могут. Бороться — нет.
Вариант второй. Пассивное сопротивление. К нему, похоже, и склоняется сейчас большинство нашей элиты. Отсидеться в кустах. Настаивать на мирном решении конфликта, призывать Хусейна к сотрудничеству. Потом воздержаться в ООН. Но в случае начала войны с ее неизбежной кровью все равно придется определяться. Или придется определяться, когда активная часть конфликта будет закончена и встанет вопрос о постсадамовском режиме, о миротворческих силах. Можно и тогда попытаться отсидеться. Но тогда надо забыть о своих экономических интересах в Ираке — о нефтяных концессиях, возвращении долгов, строительных контрактах, возможном участии в восстановлении Ирака. Можно, конечно, пойти по косовскому варианту — сначала поартачиться, а потом поддержать меры по восстановлению мира и даже послать в регион миротворческий контингент. Вариант очень плохой. Мы и лицо потеряем, и дивидендов не получим. Благодарности особой не будет, а уважения — тем более.
Вариант третий. Поддержка американцев. Принять или сделать вид, что мы принимаем на веру аргументы Вашингтона и Лондона, и поддержать их политику, а значит, и вероятную войну. Линия морально неприятная. К тому же мы потеряем остатки позиций в арабском мире, осложним отношения с Европой и Китаем. Она возможна лишь в том случае, если мы получим очень крупные экономические дивиденды. И их нужно четко оговорить — даже, возможно, на бумаге. Этого, боюсь, сделано до сих пор не было. Несмотря на привлекательные черты, этот вариант вряд ли реализуем.
Вариант четвертый. Назову его «активная дипломатия и пассивная поддержка». Суть: попытаться создать максимально широкое окно для мира — хотя бы несколько месяцев, — с тем чтобы попытаться убедить Хусейна уйти. Если этого не будет сделано и иракский режим не предоставит убедительных свидетельств, что он действительно ликвидировал ОМП к определенному сроку, который можно оговорить, — самоустраниться и дать американцам сделать их дело. Но при этом заявить о готовности своего участия в восстановлении мира и иракской экономики и общества, в определении необходимого мандата ООН. И главное — четко договориться о своих интересах. Возможное в этой ситуации участие в миротворческих силах даст определенные гарантии обеспечения этих интересов. Этот вариант тоже нелегок, хотя кажется наиболее выгодным.
Любой сценарий требует нового политического инструментария. Мы уже недели, если не месяцы находимся в ситуации острого международного кризиса, крайне опасного и мало предсказуемого. Но я пока не вижу механизмов, с помощью которых мы могли бы эффективно воздействовать на него, защищать свои интересы. Нужна постоянно действующая рабочая группа из высокопоставленных представителей ведомств, корпораций, имеющих интересы в Ираке, которая анализировала бы ситуацию и координировала политику, вырабатывала для президента разные варианты действий. Необходим, видимо, и постоянно занимающийся только этим кризисом спецпредставитель — не только для советов президенту, но и для челночной дипломатии, возможности для которой еще есть.
