Россия в глобальной политике

Потолок цен на нефть – не просто акт экономической битвы с Россией, но и прецедент. К чему приведёт желание директивно управлять стоимостью рыночного товара поистине всеобщей значимости, Фёдор Лукьянов поговорил с Леонидом Григорьевым, ординарным профессором, научным руководителем департамента мировой экономики НИУ ВШЭ, специально для передачи «Международное обозрение».

– Мы переходим к общемировому министерству нефтегазовой промышленности? Что это всё означает?

– Давайте по порядку. Откуда вообще взялась нефть? Настоящий переход с угля на нефть начался ещё до Первой мировой войны, когда английский флот на угле стал уступать новому немецкому по скорости. Они перешли на мазут и выровнялись. Потом пошли автомобили. Напомню, что американская экономика производила 5,2 млн автомобилей в 1929 году. Подсели на это. Потом подсели на самолёты. Но нефть из Персидского залива в США и Европу до арабского эмбарго 1973 г. стоила 4 доллара. И мечта о 4 долларах не исчезла до сих пор. Поэтому, когда мы говорим о цене на нефть, надо иметь в виду, что все нефтяники мира и правительства «коллективного Запада» про 4 доллара не забыли.

– Но всё-таки 4 доллара тогда немножко другие были.

– Но в то же время четыре – всегда четыре. Это были: доллар – добыча, доллар шейху, доллар – доставка и доллар – компании. Вот так люди жили. И к 1973 г. 40 процентов мировой энергетики сидело на нефти, после чего пошли все известные колебания и события. В 2001 г., когда вышла книга «Новая экономика нефти» под редакцией Митчелла[1], которую я цитирую студентам, был спад спроса и небольшой кризис. Известный экономист написал в ней: «Теперь наконец мы будем вводить санкции против экспортёров». Причём вводить в соответствии с представлением правительств и общественного мнения не демократических, а развитых стран относительно их внешней и внутренней политики.

– То есть это политический критерий?

– Да. Очень хороший энергетик, но он проговорился, хотя не в нём дело, так всегда было. Попытки вернуть светлые времена, когда в США галлон стоил 30 центов, это, знаете, большая разница. И скачок до доллара был ужасным событием в 1979 году.

Короче говоря, нефть – это важно. И попытки как-то зарегулировать ситуацию в нынешних обстоятельствах означает примерно следующее. Какова экономическая цель, помимо упомянутых вами политических аспектов? Конечно, попытаться сбить угрозу стагфляции и, прежде всего, инфляцию по энергетике двумя способами. Во-первых, устроили рецессию, которая де-факто идёт (во всяком случае есть резкое замедление темпов роста в США и особенно в Европе). То есть, цель – сбить спрос (не обвал, как в 2020 г., но притормозить в спросе). И, во-вторых, решили вести административный барьер для нас, а потом по мере возможности его понижать. Не надо питать иллюзий. Если цены упадут до x, то нам будут давать х-5. И вот эта идея – зажать инфляцию с двух сторон – имеет некоторый восторженный смысл в головах пропагандистов, журналистов и политиков. Экономисты, кстати, к этому относятся очень скептически.

Главная мысль, которую я пытался донести до коллег и аудитории, это, конечно, что санкции вводили не экономисты. Нет ни одного приличного экономиста в мире, который про санкции сказал, что это разумно как экономическая мера. Энергетики молчат намертво с лета 2021 г., ни слова о «Газпроме», ни слова о России. По энергетическим делам мировая наука просто молчит, потому что глупости говорить не хочется, а разумного сказать нечего.

Что такое потолок цен? Про потолок цен рассказывают на первом курсе микроэкономики во всех университетах мира – как про то, чего делать никогда нельзя. Он ведёт к коррупции, спекуляции, перекосу, а, главное, что сейчас не упоминается, он ведёт к неопределённости с точки зрения капиталовложения. Представьте себе ситуацию нынешних нефтяников в 2020 г., когда им говорили: не надо вкладывать в нефть, ведь уголь, нефть и газ – всё это скоро закончится, всё – мы уходим на панель…

– … солнечную.

– Ну да. Как хорошо, что вы меня поправили, а то я никак не мог подобрать приличного термина к определению. И инвестировать туда не надо. Пошли же запреты по банковской сфере на вложения и в уголь, и в прочее. В этот момент всё грохается, и, чтобы восстановить цены хоть как-то, пришлось опять снижать сокращение добычи примерно на 9 млн баррелей. Напомню, что это от ста. Было 100 и теперь 100. То есть мы вернулись к 100 млн баррелей в день.

Там примерно 70 процентов – это топливо. Сильнее всего тогда грохнулась, естественно, авиация: авиационный керосин (миллиона четыре вылетело сразу) и моторное топливо. Но тут есть одна хитрость. Открою вам страшный секрет для любителей точных знаний. На 1 процент роста ВВП в тридцати ведущих странах за последние десять лет потребление бензина идёт только на 0,3 процента, а дизеля на 0,4 процента. И дизель не падал в 2020 г., потому что даже если у вас кризис и траки едут полупустые, они всё равно едут. Вы не можете остановить грузовики, а они на дизеле.

Мировое снижение нефти сопротивлялось, и пошёл очень быстрый подъём в 2021 г. именно на товарном потреблении. Счастье раннего оживления и подъёма очень быстро пошло после падения. Обернулось всё ростом цен, потому что таковы законы рынка, и претензий ни к кому нет. Вообще говоря, если бы не политические кампании 2021 г., которые начались осенью, вообще не было бы никакого… Газ продавался в Европу по 100 долларов летом 2020 г., потом по 140 долларов, до пятисот к августу дошло, ещё «Газпром» не упоминали. Нас сделали ответственными за законы рынка.

Теперь возникает вопрос, что делать? Разделим три ключевых органа российского управления экономикой: Госплан, Госснаб и Госкомцен. Это три разные вещи. Не надо их путать.

– «Три источника и три составных части», как говорил Ленин.

– Абсолютно. Госплан – это когда вам говорят, куда вкладывать, сколько производить, как надо жить и так далее. «Коллективный Запад» выработал несколько органов (G7, Совет, всякие брюссельские организации), которые говорят: «Вот это будем, вот это не будем, здесь играем, здесь рыбу заворачиваем, тут не будем, а будем только с панелью».

С панелями, правда, была накладка в 2021 году. Напомню, что цены на энергию в Европе подскочили с весны 2021 г., потому что было две даже накладки. Вдруг перестал дуть ветер с Атлантического океана. Это счастье, что не с востока, а то бы сказали, что мы веерами отгоняем. Кроме того, была очень странная история, когда солнце на востоке вставало, а над Западной Европой плохо светило. 

Дело в том, что в Германии в 2021 г. произошло снижение потребления возобновляемых источников энергии на 6 процентов, в Европе почти не было роста. В Китае это 33 процента, но при этом страшный переход на уголь одновременно, потому что им и то, и то нужно. В результате в 2021 г. начали, а в 2022 г., продолжили расти выбросы парниковых газов. Всё вот это дело пошло в обратную сторону – выбросы растут. Программа затрещала, потому что все заняты другими делами.

– Хорошо, а Госснаб что делает в это время?

– А Госснаб говорит, что нельзя возить на танкерах или на трубах. Или говорит, нет, на трубах можно, а на танкерах не надо. Или на танкерах отсюда до сюда можно, в обратную сторону можно, а вот так нельзя. А кроме того, не будем страховать. И вообще – мы ещё посмотрим, что вы там везёте. Вот это Госснаб. И это нарушение логистики, потому что представьте себе компьютерную игру, где сидят школьники, и они вдруг решили 100 млн баррелей перенаправить в обратную сторону. Персидский залив, вместо того, чтобы возить в Китай, отправить в Европу через Суэцкий канал, чтобы давка была. Обратно-то пустые можно гонять вокруг Африки, а тут-то… А наши – вместо того, чтобы отправить прямо в Европу, погнать в Индию и Китай. Это ещё плюс десяток долларов на баррель, просто потому что технические сложности. С точки зрения мировой эффективности ничего хуже придумать невозможно.

– И тогда нужен Госкомцен, чтобы эти цены опускать.

– Конечно. Тогда нужно начинать регулировать, потому что Госкомцен обеспечил равновесие. Он же и зарплату давал, на самом деле. Зарплата, цены на потребительские товары, на отдельные товары цены снижены, «лампы сияют», как говорил поэт, и так далее.

Что дают эти 60 долларов нынешние?

Во-первых, они очень близки к фактическим рыночным ценам, потому что сейчас, если мы входим потихонечку в рецессию, естественно движение цен вниз. Потому в этот момент, возможно, с точки зрения стоимости нефти, вообще ничего не надо делать. Ведь введение потолка пытались отложить, как с газом, на конец января. Я думал, что это всё будет на Татьянин день, как мы говорим в таких случаях, что было бы разумно – дать людям отдохнуть, отпраздновать. Но раз возникла психологическая потребность в частых наказаниях, нельзя делать большие перерывы. Раз в месяц должно быть новое наказание.

Во-вторых, надо забить все неприятности на будущий год, то есть должна быть необратимость наказания. Надо понимать, что одно простое решение по потолку означает создание ещё одной системы мониторинга, ещё одного мониторинга страховки, танкеров и так далее, потому что теперь начнут следить, кто нарушает и куда.

Введение потолков, кроме того, очень странное. Европа уходит в полное эмбарго по покупкам у себя, кроме некоторых стран. Там есть два интересных случая – Болгария и Япония. Они получили вроде бы от своих индульгенцию на покупку, но забыли отказаться от идеи потолка. Поэтому мы сейчас подождём, как наше руководство посмотрит на это. Японцам нужна нефть с Сахалина, а болгарам вообще неплохо бы хоть какую-то нефть иметь, потому что у них в Бургасе встанет завод «Лукойл». И как это всё будет происходить – совершенно непонятно. Всё предсказать невозможно.

– Мы же знаем, как это происходит на практике: чёрный рынок, серые схемы и прочее.

– Не знаем, как на самом деле, но, если верить Bloomberg, то какие-то неведомые никому лица купили сто танкеров, которые начали куда-то чего-то возить, их как-то кто-то страхует. Тогда падает спрос на английские страховки судов. По идее, с одной стороны, страх увеличивается, а с другой стороны, спрос на страховки должен снижаться. Я даже не представляю себе эффект на цены. Но если кто-то у нас застрахует эти неведомые танкеры, то по идее это не должно быть сильно дорого, не должно сильно влиять.

В результате происходит глобальное перераспределение потоков нефти, согласно указаниям Госснаба. А дальше идут два типа наказаний. Одно для тех, кто будет покупать за 60 долларов и 1 цент, а для других будет наказание за то, что они сказали, что согласны не больше 60 долларов. Даже если они потом купят за 100 долларов, лучше было бы не говорить, а тихо как-нибудь проскочить.

Последний визит господина Си Цзиньпина в Саудовскую Аравию – это частая история, потому что это укрепляет позиции Саудовский Аравии совершенно безмерно в их положении в мировой политике и экономике. В результате экспортёры в основном сказали, что мы не хотим это делать, потому что это действительно всё не рыночно, даже нечего доказывать, но вопрос, как это сделать. В основании лежит рецессия/не рецессия, спрос/не спрос и естественное движение по ценам на рынок, на это накладывается все distortions (искажения, деформация, искривления), поэтому мы не знаем точно, как это будет происходить.

Есть ещё один момент, который пока не рассматривался. Сейчас эмбарго Европы на сырую нефть, а где-то в феврале… Ну, они разумные люди, уголь сложили, потом ввели эмбарго, газа накопили, ввели запрет, сырой нефти накопили, сколько могли (всю осень качали, как могли, действительно – по бочкам разливали), теперь будут тратить. С февраля они хотят остановить импорт нефтепродуктов. Нефтепродукты в нашем случае – это нефть, которая один раз прошла обработку, от неё взяли лёгкие фракции, а мазут и тяжёлые нефти пошли туда. Там из них выжимали ещё бензин, как говорят, но, главное, перерабатывали на дизель. По нефтепродуктам нефтяники наши упорно говорят, что там не бьётся баланс. По сырой нефти ещё как-то, но примерно половина того, что мы экспортировали, была тяжёлая нефть и мазут. Его может не хватить. С газом тоже непонятно. После зимы как раз-таки непонятно. Поэтому, как я в одной аудитории говорил: «Надеюсь и желаю, чтобы у политиков в следующем году было меньше работы, но что касается экономистов – одно это решение загрузит всех на год по уши».

Я уже жалею, что успел утвердить курсовые и дипломные работы, я бы сейчас ещё что-то придумал, но другое дело, что за весну не успеют, это уже на следующий год. Мы выпустили учебник, но думаю, что его уже пора переписывать. «Свободная торговля нефтью, падение эффективности в условиях отказа от либерализма и перехода к санкционному Госплану, Госснабу и Госкомцену».

– А вот об этом, Леонид Маркович, мы с вами поговорим в апреле. Приходите к нам снова. Думаю, будет материал – если не для курсовых, так для нашей передачи.