Ситуация в Западной Азии, где в очередной раз схлестнулись воли Ирана и Израиля, парадоксальна тем, что из клинча выхода нет. Сторонам очень хочется друг с другом разобраться, но сделать это без катастрофических последствий для себя невозможно. Такая ситуация определяется многими причинами, в том числе географической компактностью региона, где любое действие отзывается эхом и прилетает бумерангом.
Важнее, что все проблемы и отношения увязаны в такой клубок, чьё распутывание требует колоссальных усилий, а на них никто не способен. Его теоретически можно разрубить мощным революционным ударом, но соответствующего запала ни у кого нет.
Последнее утверждение может показаться спорным. Израиль проводит чрезвычайно агрессивную политику переустройства всего контура собственной безопасности, надеясь надолго утрамбовать окружающие угрозы. Иран же вообще считается активно ревизионистской державой, перекраивающей региональный ландшафт за счёт собственного участия, но в особенности через использование партнёрских группировок («ось сопротивления») в разных странах. Предположение о вероятности решительного сражения вроде бы должно подтверждаться тем, что весь регион и так уже пришёл в движение, а внешние силы, включая традиционно главные США, скорее имитируют активную вовлечённость, чем точно знают, чего они там хотят. Самое время удалым да упёртым совершить рывок к новому статусу. Только вот к какому?
Исторически в этой части мира сменялись господствующие державы, на протяжении последних веков это в основном были колониальные силы с Запада. Сейчас они в силу разных причин (в основном – внутренних) отвлеклись, возможно, насовсем. Тут бы местным державам и заявить свои права на доминирование, тем более что у одних есть соответствующие традиции (Иран, Турция), у других военный потенциал (Израиль), у третьих много денег и религиозные святыни (Саудовская Аравия) и так далее.
В прежние времена борьба за влияние приняла бы ожесточённый характер, да и сейчас конкуренция, конечно, имеет место. Иран, в частности, все подозревают в намерении охватить своим религиозно-политическим обручем (через шиитские общины и дружественные политические организации) весь Ближний Восток. Турция периодически жонглирует понятием «неоосманизм», правда, от него предусмотрительно открещиваясь. Но идея контроля над зонами безопасности за пределами собственных границ так или иначе реализуется не первое десятилетие.
Разные формы экспансии давно не имеют целью покорить пространства просто для приращения территории. Задача у всех одна – обеспечить более благоприятную ситуацию с точки зрения стратегической глубины, то есть способности надёжнее отгородиться от внешних угроз и укрепить тем самым внутреннюю безопасность.
Это повсеместное явление. Некоторым странами стратегическая глубина даётся «с рождения» благодаря отсутствию беспокойных соседей (сразу вспоминается Австралия или государства Северной Америки, хотя в последнем случае США возразят по поводу Мексики и миграции). Но это не очень частые исключения, в основном же вопрос приходится решать. Путь расширения границ был нормой в прежние времена, сейчас это исключение – нестабильное (из-за невозможности легитимировать) и сопряжённое с масштабными издержками. Буферные зоны – тема более распространённая, их мы наблюдаем постоянно. Но это способ заведомо ситуативный.
Наконец, вопрос о влиянии на внутреннее состояние соседа, чтобы удержать его от действий в свой адрес. Это сейчас, наверное, самая распространённая форма сдерживания повсеместно. Точнее, самая желаемая, потому что не подразумевает крупных боевых действий и связанных с ними рисков. Получается не всегда, следствием чего и становятся большие вооружённые конфликты, в том числе как реакция на неудачное вмешательство. Оглядываясь на опыт последних десятилетий, можно сделать вывод, что массированное применение военной силы часто вызывает сомнения с точки зрения достигнутого результата. Даже если поставленные задачи выполнены, целесообразность кампании неочевидна. Тот же Ближний Восток даёт немало примеров – действия как внешних, так и региональных сил.
Возвращаясь к ирано-израильской оси, обе стороны осознают невозможность добиться нужных им целей фронтальным столкновением. Отсюда постоянное балансирование на его грани, включая крайне провокационные шаги с расчётом, что ответ не перейдёт ту самую грань. До сих пор это работало, хотя густота взаимных уколов и их интенсивность быстро нарастает. В таком формате взаимодействия оставлять что-то без реакции нельзя, рано или поздно может оказаться, что относительно сдержанные её виды закончились.
Другая проблема – способность противников просчитывать непосредственные последствия своих шагов. Считается, что на Ближнем Востоке живут доки по этой части, мастера вязкой игры на высокой степени нервозности. Но вся мировая практика свидетельствует, что уровень геополитических гроссмейстеров в целом снижается, возможно, из-за драматически меняющихся привходящих обстоятельств. Нет оснований полагать, что именно здесь игроки по-прежнему способны разыгрывать партии истинно стратегической глубины и не шлёпнуться на тактическое мелководье.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Российская газета
